Не отступать и не сдаваться. Том 3 - Алим Тыналин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Быстро пробежался по знойным утренним улицам Мадрида. Вернулся потный и мокрый. Размялся, провел бой с тенью. Потом уселся опять в медитации. Начал твердить аффирмации.
«Я уделаю сегодня Гарсиа. Я размажу его кишки по настилу. Я вобью его носовые кости в его мозг. Я пересчитаю все его зубы. Я сломаю ему челюсть».
Звучит не очень дружелюбно. Но Егор Дмитриевич учил меня, что к сопернику надо проникнуться злобой и беспощадностью. Ринг не место для слабаков. Оставим любезности и тонкости этикета для званого ужина. Мы здесь делаем грязную работу.
«Я чемпион Европы! Я победитель! Я чемпион!»
По-видимому, я увлекся и начал громогласно произносить мантры. Шпик из ГБ вломился в мой номер, услышав, что я ору не своим голосом. Он думал, будто на меня кто-то напал.
После легкого завтрака мы всей делегацией поехали во Дворец спорта. По дороге все молчали. Только перед выходом Деменчук стукнул каждого из нас по плечу.
— Давайте, парни, покажите им, где раки зимуют, — сказал он.
Переодевание, разминка. Взвешивание, медосмотр. Врач оглядывал меня особенно внимательно. Помнил про мои проблемы. Но сегодня я чувствовал себя вполне сносно.
Перед тем, как начался поединок, Гарсиа подошел к моему углу. Рядом переводчик.
— Я тебя сломаю, как куколку, — сказал он. — Ты будешь плакать от боли и звать мамочку. Я хочу, чтобы ты больше никогда и не вздумал выходить на ринг против меня. Чтобы ты трепетал при одном только упоминании моего имени.
Я постарался улыбнуться. Повторял про себя аффирмации и мысленно представлял, что Гарсиа уже лежит передо мной на настиле и корчится от боли.
— Ты задолбаешься меня ломать, — ответил я ему. — Я выдавлю твои глаза и брошу их на съедение шакалам. Слышишь?
Лицо Гарсиа исказилось от ярости, когда переводчик сказал ему смысл моих слов. Он бросился было на меня, но рядом уже стоял рефери и наши помощники. Я тоже пытался достать его кулаком и кричал: «Заткнись, урод!». Но нельзя было прорваться сквозь толпу людей, стоявших на ринге.
— Эй, прекратите! — завопил рефери, разнимая нас. — Иначе я дисквалифицирую вас, обоих.
Рефери был из Шотландии. Такой с радостью отстранит меня от боя. Я отошел в свой угол и продолжал бормотать под нос аффирмации.
— Ну, ты чего? — спросил Худяков, одевая мне перчатки. — Не поддавайся на провокации этого козла. Что ты ищешь за ним на поводу? Дерись головой, а не руками.
Верно говорите, Игорь Николаевич. Только зря вы подумали, будто я потерял голову. Я ведь уже начал приводить в действие свою стратегию.
Только вместо слабости я изображал недалекого придурка. Которого легко заманить под сокрушающий удар Гарсиа и уронить на ринг в первом же раунде.
— Ты чего там бормочешь? — спросил Худяков и тряхнул меня за плечи. — Соберись, Витя! Черный ворон умер, но жизнь продолжается. Иди, надери задницу ублюдку в том углу ринга!
После того, как на ринге все успокоились, рефери позвал нас. Объяснил правила. Гарсиа свирепо смотрел мне в глаза. Я тоже изображал из себя злобного питбуля.
— Эй, никаких нарушений! — сказал переводчик, передавая слова рефери. — Я не допущу хаоса на ринге! Соблюдайте уважение друг к другу.
После объяснения правил я протянул руки, чтобы стукнуться с противником перчатками. Гарсиа ударил по моей руке сверху. Провел несильный прямой мне в грудь. Я пошатнулся, но устоял.
— Эй, эй, хватит! — закричал рефери. — Отойдите друг от друга! Бой еще не начался.
Когда мы отошли, он убедился, что мы готовы. Звякнул гонг и арбитр махнул рукой:
— Бокс!
Против ожидания, Гарсиа не бросился на меня, сломя голову. Поднял руки, запрыгал на месте. Приблизился ко мне небольшими скачками.
При всей своей злобе он отнюдь не дурак. Что очень и очень опасно. Непонятно, клюнул ли он на мою наживку. Поэтому бой я начал с разведки. Надо прощупать противника.
Впрочем, вскоре все стало ясно. Гарсиа — это типичный «рашер». Танк, идущий напролом. Я заметил, что он одинаково сильно бьет обеими кулаками.
Приближается вплотную, чтобы собрать мясо с моих ребер. Чтобы от его ударов я харкнул желудок через гортань. Для этого он начал пробивать по мне хуки, иногда апперкоты.
На мои контратаки не обращал внимания. Как слону дробина. Я же говорил, что у него бронебойная шкура. От его напора, расчетливого и безжалостного, я на мгновение растерялся.
Гарсиа бил очень точно и сильно. Сверхъестественным чутьем угадывал бреши в моей обороне и пробивал ее. Джеб для затравки. Потом мощный кросс для добивки.
Или серия хуков. Причем первым он старался зацепить мою перчатку, чтобы раскрыть оборону. Вторым и третьим хуком старался выдолбить громадное отверстие в моей голове или корпусе. Я еле успевал уклоняться.
Единственная слабость, которую я выявил в его обороне — это слабая реакция на финт рукой. Я заметил, что его излюбленный удар — это хук правой. Для проверки я попробовал чуть открыть защиту слева.
Это и была моя обманка. Гарсиа тут же атаковал меня боковым справа. Даже без упреждающих джебов, сразу. Ишь ты, какой скорый. Я ушел от удара, но запомнил его горячность.
Впрочем, пробить носорожью шкуру испанца оказалось невозможно. Как я ни осыпал его контрударами, все без толку. Ноль внимания.
Противник умело уворачивался или терпел боль. И непреклонно шел на меня в атаку. Я ускользал от него по всему рингу. Испанские болельщики радостно приветствовали героизм своего бойца.
Мне не осталось ничего другого, кроме как последовать совету Худякова. Противник слишком силен. Надо его утомить. Я опять наплевал на запреты Федерации бокса СССР. Кружил по рингу, как балерун. Когда закончился первый раунд, мы оба запыхались. Причем Гарсиа гораздо больше, чем я.
— Ага, значит все-таки решил его измотать? — улыбнулся Худяков, когда я вернулся в свой угол. — Что я тебе говорил?
Я уселся на стульчик, подставил голову под мокрую губку. Выпил воды, выплюнул. Сердце колотилось, как бешеное.
Испанец с ненавистью смотрел на меня из своего угла. Его мощная грудь вздымалась и опадала. Тренер тоже оглянулся на меня, улыбнулся, что-то сказал подопечному. Гарсиа тоже усмехнулся. Что это вы там обсуждаете, дьявол вас раздери? Размер моего члена?
— Витя, продолжай в том же духе, — шепнул мне Худяков. — И попробуй обработать его печень. Он спереди непробиваемый. Живот, голова… А может, сзади он размякший?
Вообще-то мысль вполне здравая. Сегодня Худяков вообще в ударе. Его советы бьют точно в цель. Я кивнул.
— Держи его на расстоянии, — продолжал шептать тренер. Будто боялся, что
