Печать василиска - Татьяна Корсакова

– Хозяйка, – товарищ Федор сделал шаг ей навстречу, и Аля зажала рот рукой, чтобы не закричать.

В самом центре золотой радужки черными щелями выделялись зрачки... вертикальные... как у змеи...

Сначала им не везло. Категорически. То есть они думали, что ситуация под контролем, а потом явилась эта... наследница, и весь их стройный план рассыпался, словно карточный домик.

Старик смотрел на нее как-то по-особенному, так смотрят только на очень близкого, самого дорогого. Он ей даже перстень, тот, с которым никогда не расставался, подарил. Черт, красивый перстень, дорогущий. Тут и оценщик не нужен, чтобы понять – вещица старинная, раритетная, бешеных бабок стоящая. А он ее какой-то случайной девчонке! Даже не удосужился проверить, на самом ли деле она его внучка.

Вот тогда-то их карточный домик и зашатался, а планы пришлось спешным порядком менять. Сначала он хотел по-хорошему, припугнуть девчонку, чтобы свалила из поместья к чертовой матери, не мешала. Идея с утопленницей была неплохой. Длинный парик, побольше грима, запасной ключик от девчонкиной комнаты, резиновые перчатки, чтобы следов не осталось, ну и разговоры соответствующие, антуражные, чтобы девчонка, как только призрака увидела, сразу поверила, что это Настасья-утопленница по ее душеньку пришла. Девчонка-то поверила – они же не зря старались, разыграли все, как по нотам, – да вот только никуда не уехала. Жадная оказалась, или смелая, или дура...

А старик спешным порядком засобирался в город. Им это совсем не на руку, потому что непонятно, что он в городе станет делать. Еще возьмет и, чего доброго, к нотариусу завернет.

Он до последнего надеялся, что можно будет малой кровью, то есть совсем без крови. Он же не убийца какой, честное слово! Да только не получалось никак. Не хватало его одного сразу за двоими присматривать: за девчонкой и за стариком. А старик упертый, если решил в город ехать, то уж точно поедет, не посмотрит на то, что народ от его вида шарахается. Сам-то уже больше на древнего ящера похож, чем на человека. Чешуя со шкуры так и сыплется. Мерзость самая настоящая! Это ж надо болячку такую диковинную подцепить – ихтиоз!

Он специально в Интернете смотрел, что за болячка. По всему выходило, что старик и тут отличился, потому что ни на одной медицинской картинке он такого не видел, чтобы от человеческой кожи совсем ничего не осталось, чтобы все вот такое – чешуйчато-змеиное. Тут поневоле во все эти предания поверишь про Василиска и какой-то там договор. Знать бы еще, что за договор. Очень уж любопытно. Наверное, стоит к старику в ноутбук заглянуть, там пошарить? Кстати, хорошая идея, давно надо было дедовы документики перетрясти. Мало ли, вдруг там что-то интересное найдется?!

В ноутбуке он пошарил, да очень неудачно. Старику вдруг вздумалось в разгар веселья заглянуть к себе в кабинет. Скандал был страшный, ни уговоры, ни объяснения не помогали, разорался так, что еще чудо, что остальные ничего не услышали.

В общем, не хотел он никого убивать, но пришлось. Хорошо, что яд с собой привез, просто так, на всякий случай. Вот и представился случай. А еще очень удачно вышло, что за день до того алкаш деревенский на озере загнулся, и все местные тут же решили, что это из-за проснувшегося Василиска. Посмотрел змей озерный на человека, вот человек и помер в муках адовых.

Старик тоже в муках помирал. Ну так кто ж виноват! Сам напросился. И тяжелый, зараза, оказался. Пока его до берега дотащил, семь потов сошло. А на берегу – прокол! Юродивому, оказывается, не спится. То ли видел, то ли не видел, но с юродивым нужно будет что-то делать. Убивать, может, и не придется – кто ж ему, ненормальному, поверит? – но припугнуть стоит обязательно, чтобы держал язык за зубами.

Убийство ему с рук сошло, со стариком все получилось так, как он и предполагал, все списали на Василиска. То есть местные списали, а менты, ясное дело, сразу выводы делать не могут, но по глазам следака видно, что на хрен ему не нужен еще один висяк. Закроют дело, как пить дать, спишут на смерть от естественных причин. Старик-то ведь уже древний был, больной насквозь этим своим ихтиозом.

Кто ж знал, что старик, гад такой, их всех обдурил?! Завещание отписал на юродивого! И когда только успел, ведь даже в город не ездил, старый хрыч! Все обломались: и Елена Александровна, и наследница, и он... Все, можно собирать вещички и валить отсюда подальше, пока менты не решили поглубже копнуть. Ну разве что стоит на прощание стариков ноутбук повнимательнее изучить, не зря же он над ним так трясся, вдруг что-то интересное спрятал...

Спрятал! Да еще так спрятал, что сначала попробуй найди, а потом еще попробуй прочитай. Папочку с файлами закодировал, шельма старая, да так закодировал, что полдня пришлось разбираться. Ну да ничего, он разобрался, не дурак ведь. А оказалось, что в папочке все большей частью сканы газетных вырезок да архивных документов. И документы в основном касаются времен Второй мировой войны и того немецкого взвода, который в здешних местах обосновался. Взвод-то, оказывается, не простой, а конвойный. Конвоировала немчура обоз с золотыми слитками, которые везли из какого-то разграбленного прибалтийского банка. В записях даже название банка имелось, да только плевать ему на название, гораздо важнее другое – золота было не мерено, и все оно потонуло в Мертвом озере вместе с конвоем.

Вот так-то! Не было никакого пикника на бережочке, немчуре с таким грузом уж точно не до пикников было. Переправляли золото в лодках через озеро, и во время переправы что-то случилось. Что именно – непонятно, в документах написано – пропали без вести. И немцы, и лодки, и золото... После войны золото, ясное дело, искали, да вот только не нашли ничего. А старик, хитрый ящер, похоже, знал, где золотишко спрятано. По всему выходит, что знал, потому что всю жизнь свою никчемную жил кучеряво, открыто не шиковал, но не на пенсию же он такую домину содержал! И наследство, к слову, после него осталось немаленькое. Но наследство по сравнению с той суммой, в которую оценивалось потерянное золото, – это так, слезы. Где-то в доме наверняка должны быть какие-то карты или планы, а может, и сам тайник. Старик уже не в том возрасте был, чтобы клад далеко от поместья прятать. Значит, надо повременить с отъездом, а пошарить по дому, поприсматриваться, стены простучать, паркетины проверить. Работы, конечно, предстоит много, но ведь он не один. Вдвоем проще будет. И юродивого надо не забыть припугнуть, врезать пару раз по морде любопытной, а еще по почкам, чтобы молчал.

А на озере и в самом деле странные вещи творятся. Вот еще этот татарин заезжий потонул. Кстати, тип с виду скользкий, даже опасный, такой добровольно с жизнью ни за что не расстанется, зубами будет цепляться до последнего. А он раз – и в озеро сиганул, а в озере, как специально, уже и сеть приготовлена, чтобы его покрепче спеленать. Спрашивается, откуда сеть? Когда юродивого из воды доставали, вроде никакой сети не было. И звук этот странный: гул не гул, не то дрожание, не то подвывание. Ясно одно – источник на дне озера. И вот назревает резонный вопрос: что или кто этот звук издает. В озерного змея верится с трудом, не на тех сказках он, видать, воспитывался, не проникся уважением к местному фольклору. А остальные, похоже, прониклись. Видно, что боятся, во что-то такое необычное верят, но не уезжают – вот ведь что интересно! Ну понятно, следователь не велел поместье покидать. Так ведь, если по-настоящему страшно, на запреты можно и наплевать, сослаться на то, что в Полозовых воротах нынче небезопасно, люди мрут, как мухи, и свалить от греха подальше. А они сидят, значит, у каждого из них какой-то свой интерес имеется. Только одна внучка за шкуру свою испугалась по-настоящему, раз вещички упаковала. Упаковать-то упаковала, да что-то недалеко уехала, хотя по лицу видно было, что уехать ей ой как хочется. Лицо у нее красивое, и вся она такая, точеная, с ножками длинными, ровненькими, как у балеринки. В общем, красивая девчонка и, кажется, ровным счетом ничего не понимает в том, что тут творится. Потому что дура. Все бабы дуры. Ну или почти все...