Богиня легенды - Филис Каст

— Да, прошу тебя…

Король вышел из комнаты, и Изабель услышала его голос из коридора:

— Надеюсь, Мэри, твои ногти успели просохнуть. И твои тоже, Гвен.

— Мы должны перенести день твоего венчания, Мэри, устроить свадьбу поскорее, — сказала Изабель.

Она чувствовала себя до крайности смущенной.

Милостивые боги, ведь они стояли прямо за дверью! Хотя обе и вернулись с таким видом, будто ничего не слышали. И теперь они втроем смотрели друг на друга и опять не могли сдержать веселья. Однако смех угас, когда Изабель заговорила:

— Женщины Камелота… и гостьи вроде меня, — добавила она, — должны приготовиться к тому, чтобы уберечь мужчин. У меня есть план. Только неполный. Нам нужно доработать его, и придется привлечь всех слуг, чтобы его осуществить. Вы как, участвуете?

Она протянула вперед руки.

— Я — да, — кивнула Мэри и положила ладони на руки Изабель.

— Я тоже, — поддержала Гиневра и присоединила свои руки к пожатию.

— Хорошо, потому что мне будет нужно, Гвен, чтобы ты надела корону и использовала свою власть на общее благо.

— Считай, сделано.

— Отлично. Мэри, ты не против обвенчаться с Джеймсом послезавтра?

Мэри вытаращила глаза.

— Ты шутишь?

— Нет. Ведь платье уже готово?

— Готово.

— Я позабочусь о праздничном пире, — решила Изабель, — Гвен, ты можешь заняться цветами и декорациями. Я уверена, ты украсишь холл так, что лучше и не придумать.

— О, да!

— Блестяще. Завтра время для игр нам придется потратить на разные хлопоты и уборку большого холла. Когда Мэри и Джеймс обменяются клятвами, там должно благоухать, как в весеннем саду, а не вонять, как в свинарнике.

Гиневра и Мэри кивнули.

— Мэри, боюсь, тебе придется здорово поработать завтра. Джеймса необходимо подстричь, да и Артура тоже.

— И Ланселота, — добавила Гиневра.

— И Ланселота. Хотя должна сказать, ему к лицу вихры.

Гиневра улыбнулась, радостно рассматривая накрашенные ногти на ногах.

— Да, ему они идут. Но ведь стричься совсем не страшно.

Глава двадцать третья

— Моя леди… — приветствовал Изабель какой-то мужчина.

Она стояла на коленях, отскребая пол большого холла, а он проходил мимо.

Изабель подняла голову и посмотрела на него, потом снова уставилась в пол, потом опять на мужчину…

— Джеймс?!

Он остановился, и его лицо, лишившееся бороды, слегка порозовело.

— Да, графиня.

Она вскочила и притянула к себе здоровяка.

— Джеймс! Ох, великие боги, ты только посмотри на себя!

— Я не могу, графиня, я же смотрю на тебя.

Изабель расхохоталась и отерла вспотевший лоб.

— И зачем же ты прятал такое красивое лицо за этим… за этой шерстью?

— Я… графиня, ты шутишь? Мне кажется, будто я раздет.

— Да ну тебя, Джеймс!

Без лохматой гривы и бороды он был похож на молодого Джорджа Клуни, только более мускулистого. И на добрый фут выше ростом. И вообще интереснее.

— Нет, почему ты скрывал свою красоту? Я серьезно!

Изабель искренне восторгалась и не находила слов.

— Да я не думал ни о чем таком, графиня, — ухмыльнулся Джеймс, потирая подбородок, — Но мне, в общем, нравится. Я чувствую себя как новорожденный младенец.

— Да, Мэри умеет расправляться с мужчинами.

— Ох да, она умеет. И прямо сейчас она расправляется с королем.

Изабель улыбнулась.

— Теперь и я вижу то, что всегда видела Мэри. Счастлива невеста, у которой жених такой красавец!

— Это я счастливчик, графиня.

Джеймс оглянулся вокруг.

— А какие у нее хорошенькие ноготки на ножках! — шепнул он.

— Конечно. Она и сама хороша.

На его лице появилось мечтательное выражение.

— Да… Не могу выразить, как я тебе благодарен за доброту к ней. Она просто в восторге от платья!

— Она замечательная подруга, Джеймс, лучше не бывает. Думаю, и тебе она будет надежным другом, а не просто супругой.

Он почесал затылок.

— Мы даже не знаем, как тебя отблагодарить за щедрость.

— Я хочу только, чтобы вы были счастливы. Я бы тебя расцеловала, но чтобы добраться до твоей щеки, мне понадобилась бы лесенка.

Джеймс снова оглянулся по сторонам и сказал:

— Поцелуй графини — это было бы великой честью…

Он быстро наклонился, и Изабель чмокнула его в щеку.

— Желаю тебе всего наилучшего, Джеймс.

— И я желаю всего наилучшего тебе и королю, графиня. Мне так кажется… и я знаю, что это правильное чувство… Вы с королем созданы друг для друга. Как мы с Мэри.

И он быстрым шагом направился дальше.

Она покачала головой и вернулась к своему занятию. Гиневра с несколькими служанками в это время вытряхивала пыль и грязь из связок тростника.

Впрочем, Гиневра клялась, что придумала особый способ уменьшить вонь в холле.

— Изабель!

Она оглянулась — и чуть не упала от изумления. Это был король, свежевыбритый и величественный.

— Bay! — воскликнула Изабель, — Ты, сэр, самый красивый король, каких мне только приходилось видывать.

— И сколько же королей ты встречала, если точно? — спросил Артур.

Конечно, она не видела ни единого, кроме самого Артура.

— Ты имеешь в виду, голышом? Только одного.

Король попытался сдержать улыбку, но ему это не удалось.

— Изабель, почему ты тут ползаешь на четвереньках?

— Навожу чистоту. Поверь, этот холл отчаянно нуждается в хорошей уборке.

— Для этого есть люди.

— Верно. Вроде меня. Я могу справиться с этим, Артур. Кстати, ты выглядишь невероятно аппетитно, как тортик с безе.

— Не пытайся меня отвлечь словами, которых я не знаю, — ответил король. — Я не хочу, чтобы ты ползала по полу.

— Это ты зря. Я могу работать не хуже любого другого.

— У нас есть слуги, которые…

— Артур! Если я не захочу хоть чем-то помочь, как это меня характеризует? Не надо, я серьезно говорю, не надо мне мешать заниматься полезным делом.

— Но есть слуги…

— И вообще не надо сюда заходить. Ты разве стоишь без дела, когда твои мужчины тренируются?

— Нет, но…

— Или ты просто стоишь и смотришь, когда твои воины идут в битвы?

— Нет, но…

— Вот и не огорчайся, когда я делаю то, что необходимо. Из-за того, что я умудрилась родиться в какой-то особенной семье, я не стала лучше других.

Изабель понятия не имела, так ли оно в этом мире, но решила продолжить:

— Ты стал лучше других из-за того, что умудрился выдернуть из камня какой-то там меч?

— Нет, но…

— У нас у всех одинаковая красная кровь, Артур. Мы все одинаковые.