Позолоченная лилия. Лили Сафра. Становление одной из самых богатых вдов мира - Isabel Vincent

с братьями, или это решение было просто принято за него, когда они позвонили и сказали, что он нездоров? Неужели его рассудок настолько помутился из-за принимаемых им лекарств, что он стал параноиком в отношении своей семьи в Сан-Паулу? Каковы были их истинные намерения, когда они помогали ему контролировать свои банки? Были ли они честны с ним? Возможно, именно эти вопросы сейчас задавал себе Эдмонд. И все же трудно поверить, что братья Сафра преследовали только интересы Эдмона. Это был их любимый старший брат, который сыграл важную роль в создании банковской империи Сафра на трех континентах. Их отношения всегда были полны доверия.

Какой бы ни была причина раскола семьи, он стал необратимым, когда Эдмонд, слабый здоровьем, начал вести переговоры о крупнейшей сделке в своей финансовой карьере - продаже корпорации Republic New York компании HSBC, которая оценивалась более чем в 10,3 миллиарда долларов, когда о ней было объявлено в мае 1999 года.

"Приобретения, о которых мы объявили сегодня, объединят две взаимодополняющие франшизы частного банковского обслуживания", - сказал сэр Джон Бонд, председатель правления HSBC. "Одним росчерком пера мы удваиваем размер наших потребительских банковских операций в Соединенных Штатах и удваиваем размер нашего частного банковского бизнеса по всему миру".

Но хотя продажа стала огромным благом для HSBC, она фактически положила конец банковской карьере Эдмона. Как отметила газета New York Times в статье на первой полосе, сделка "ознаменовала конец независимости банковского бизнеса, основанного более трех десятилетий назад Эдмоном Сафра, еврейским бизнесменом ливанского происхождения, который считается выдающейся фигурой в банковском мире".

Если Жозеф и Моиз и увидели в сделке с HSBC следы неудачной авантюры Эдмона с American Express, они не смогли выразить свой протест. Они проиграли битву, когда не смогли даже связаться с ним по телефону или навестить его дома. Переговоры о продаже Republic проходили без мудрого совета его братьев. Переговоры вели Бонд и руководитель Republic Джеффри Кейл, который много лет назад подтолкнул Эдмонда к заключению злополучной сделки с American Express. Кейл был очень близок к Лили, и в отсутствие братьев Эдмонда Кейл фактически стал одним из ближайших доверенных лиц больного банкира.

Однако за несколько недель до подписания сделки возникли проблемы, так как финансовую проверку Republic проводили бухгалтеры из группы HSBC . В итоге Мартину Армстронгу, крупному клиенту фьючерсного брокера Republic и председателю хедж-фонда Prince ton Economics International, были предъявлены обвинения в обмане японских инвесторов на сумму около 1 миллиарда долларов. Армстронг, который решительно отрицает обвинения, якобы продавал активы, известные как ноты Princeton, обещая своим инвесторам, что эти ноты обеспечены Republic. Поначалу компания Republic не фигурировала в расследовании предполагаемой мошеннической схемы Армстронга. Однако Republic начала собственное расследование скандала, что отложило голосование акционеров по сделке с HSBC.

Позже власти Нью-Йорка раскрыли сговор между некоторыми сотрудниками Republic и Армстронгом, который начал с открытия тридцати шести брокерских счетов и внес в банк 350 миллионов долларов в 1995 году. К тому времени, когда осенью 1999 года HSBC начал анализировать банк, Армстронг разместил на 450 счетах более 3 миллиардов долларов. Согласно судебным документам, инвесторы Армстронга получали заверения в том, что он вложил их деньги в государственные ценные бумаги США. Но на самом деле Армстронг использовал эти инвестиции для спекуляций на товарных рынках, теряя при этом миллионы долларов. Схема Понци развивалась по мере того, как он начал терять деньги на спекуляциях и якобы использовал доходы от продажи новых инвестиционных векселей Prince ton, чтобы расплатиться со старыми инвесторами Prince ton по мере наступления срока погашения их счетов. Когда два руководителя Republic обнаружили эту схему, они согласились помочь Армстронгу, выпустив поддельные выписки по счетам.

Этот инцидент едва не сорвал сделку с HSBC, пока Эдмонд не согласился понести личные убытки в размере 450 миллионов долларов и снизить цену продажи Republic с 10,3 миллиарда долларов до 9,85 миллиарда долларов. "Я предпринимаю эти действия, потому что считаю, что быстрое завершение сделки пойдет на пользу клиентам, акционерам и сотрудникам Republic, которым была посвящена вся моя жизнь", - говорится в заявлении Эдмонда, опубликованном в ноябре.

Еще до того, как сделка была заключена, Эдмон невольно начал мрачные приготовления к смерти.

Эдмон, глубоко любивший свою жену, прожившую с ним двадцать три года, и в последние дни жизни отдалившийся от своей большой семьи в Сан-Паулу, подписал большую часть своего состояния на нее.

В Сан-Паулу братья и сестры Эдмона не были готовы к такой пощечине. Еще меньше они были готовы к его безвременной смерти.

Глава 8. "Не наша вина"

Однажды летом 1999 года Теодор Маурис Махер попал в разреженную вселенную Сафраса, готовясь к началу смены в Нью-Йоркской пресвитерианской больнице, где он работал медбратом. Одетый в хирургический халат и кроссовки, уроженец Новой Англии Махер шел по широким коридорам больницы к посту медсестер для новорожденных, держа в руках планшет и дымящуюся чашку кофе из пенопласта. Тед, как его называли родственники и коллеги в больнице, только что проехал семьдесят две мили от своего дома в Стормвилле, штат Нью-Йорк, - причудливой деревушке в округе Датчесс, которая находилась примерно в двадцати милях от военной академии Вест-Пойнт.

Историческое кладбище школы - последнее пристанище великих американских героев, таких как генерал-майор Джордж Кастер, прославившийся своим последним сражением с индейцами в битве при Литтл-Бигхорн. На кладбище также покоятся останки генерала Люциуса Клея, который бросил вызов советской агрессии, неоднократно прорываясь сквозь коммунистическую блокаду Берлина, чтобы доставить грузы запертому в ловушке населению города.

Высокая, долговязая медсестра с русыми волосами и твердым взглядом тоже была героем, по крайней мере, так Тед говорил себе каждый день. С тех пор как в середине 1970-х годов он призвался в армию, Тед считал себя непонятым героем. В конечном итоге именно это высокомерие и погубило его жизнь.

У него действительно были героические качества. Он был верен своей жене Хайди, коллеге-медсестре, с которой познакомился на курсах медсестер в Общественном колледже Датчесса в 1988 году и на которой женился пять лет спустя. Он был хорошим отцом для своих троих детей, ради которых он с радостью переносил долгие поездки из Манхэттена в Стормвилл после изнурительной двенадцатичасовой смены. Он также прошел через дорогостоящую и затяжную судебную тяжбу, чтобы получить опеку над старшим сыном, Кристофером, которого он отобрал у своей первой жены, когда мальчик был еще младенцем.

Он был предан своим крошечным пациентам, большинство из которых родились недоношенными, с желтухой или другими серьезными проблемами, угрожавшими их