Морские десантные операции Вооруженных сил СССР. Морская пехота в довоенный период и в годы Великой Отечественной войны. 1918–1945 - Владимир Жуматий

Непосредственными организаторами воспитательной работы на переходе морем были политработники. Они постоянно и глубоко вникали во все стороны деятельности личного состава частей и подразделений десантных войск, руководили воспитательной работой командиров рот, батарей и взводов, работой партийных и комсомольских бюро. Так, например, в Керченско-Феодосийской десантной операции 28 декабря 1941 г. комиссар отряда корабельной поддержки бригадный комиссар В. И. Семин провел с командирами и комиссарами кораблей и десантных частей совещание. На нем он поставил задачи перед офицерским составом по работе с личным составом на переходе морем.

В свою очередь, комиссары кораблей на переходе морем довели задачи до политруков, секретарей партийных и комсомольских организаций, а последние – до каждого коммуниста и комсомольца, до каждого бойца.[851] Они лично обходили подразделения, размещенные на корабле, беседовали с десантниками, принимали меры по устранению имевшихся недостатков, оперативно информировали офицеров об обстановке, давали необходимые указания.[852] В результате постоянной активной и целеустремленной работы политработников личный состав соединений и частей десантных войск был охвачен единым стремлением – решительно высадиться, захватить плацдарм и нанести сокрушительный удар по противнику.[853] Особенно умело организовали ее военкомы крейсеров «Красный Крым» и «Красный Кавказ» батальонные комиссары Ф. П. Вершинин и Г. И. Щербак.[854]

С выходом десанта в море командиры вместе с политработниками, как правило, доводили задачи до офицеров, партийного и комсомольского актива, беседовали с десантниками, организовывали получение информации о положении дел в подразделениях. Доведение боевой задачи во многих операциях осуществлялось одновременно с разъяснением обращений военных советов, командования и политорганов соединений к участникам десантных операций. В ходе разъяснения боевой задачи командиры, политорганы, партийные и комсомольские организации добивались глубокого понимания каждым десантником поставленной задачи в бою за высадку и его готовности любой ценой ее выполнить.

В доведении и разъяснении боевой задачи десантом в воспитательной работе широко использовались материалы, изданные политуправлениями фронтов и флотов, политотделами армий, флотилий и военно-морских баз. Часто издавались памятки десантнику.[855] Некоторые материалы издавались совместно армейскими и флотскими политорганами. Так, памятка десантнику в Керченско-Феодосийской десантной операции (1941) была издана совместно политическим управлением Черноморского флота (начальник дивизионный комиссар П. Т. Бондаренко) и политотделом 51-й армии.[856] Широкое распространение получили взаимные обращения морских пехотинцев, экипажей кораблей и судов, красноармейцев, авиаторов, участвующих в десантных операциях. Среди них, в частности, были: обращение катерников к десантникам; обращение личного состава фрегата к десантникам; обращение красноармейцев к морякам.[857]

На переходе морем, если позволяла обстановка, проводились партийные и комсомольские собрания, совещания партийного и комсомольского актива, заседания партийного и комсомольского бюро с вопросом «Задачи коммунистов (комсомольцев) в десантной операции».[858] В подразделениях и частях десантных войск на переходе морем значительную организационную работу проводили секретари партийных и комсомольских организаций. Они давали коммунистам и комсомольцам персональные поручения на период боя за высадку десанта. Эти поручения были направлены в основном на обеспечение авангардной роли коммунистов и комсомольцев в предстоящем бою. Поручения были конкретными: помочь командиру подразделения в поддержании порядка при высадке; первым прыгнуть в воду или на берег при высадке и увлечь за собой остальных; опекать молодых, необстрелянных бойцов и поддерживать их в бою; первым достигнуть намеченного приказом рубежа и водрузить на видном месте флаг; писать листовки-молнии о героических подвигах в ходе боя; по мере продвижения десантников вперед писать мелом или углем лозунги и призывы на стенах домов и т. д.[859]

Так, в Тулоксинской десантной операции (1944) парторги и комсорги по согласованию с командирами частей и подразделений 70-й мсбр (командир подполковник А. В. Блак) на каждом катере выделяли по два десантника, которые должны были первыми прыгать в воду.[860] Комсомольское собрание 386-го бмп (командир майор Н. А. Беляков) в Керченско-Эльтигенской десантной операции (1943) поручило «комсомольцам Корницкому, Семушкину, Коновалову, Змиевскому при подходе первыми выброситься на берег и с лозунгами „За Родину, за Севастополь!“ увлечь за собой десантников».[861] Коммунистам в порядке конкретных партийных заданий поручалось руководство работой агитаторов и редакторов боевых листков, оказание помощи секретарям комсомольских организаций в работе среди комсомольцев, проведении политико-воспитательных мероприятий с десантниками.[862]

На переходе десанта морем получили широкое распространение митинги личного состава. Они играли мобилизующую роль и являлись действенным средством политического воспитания, острой и доходчивой формой агитации, позволявшей сразу охватить массу десантников. Особенностью этих митингов было то, что они проводились не со всем личным составом соединений и частей десантных войск одновременно, а по группам – в кубриках, в трюмах транспортов и судов, где они размещались. На митингах зачитывались обращения военных советов, экипажей кораблей, воинов других соединений и частей, разъяснялись конкретные задачи данного подразделения десанта.

Эмоциональные выступления ораторов, полные горячей любви к Родине и жгучей ненависти к врагу, воздействовали не только на сознание десантников, но и на их чувства, побуждали к самопожертвованию в борьбе с врагом. Так, на митинге в обмп Петропавловской ВМБ на переходе к острову Шумшу старшина 1-й статьи Н. А. Вилков сказал: «Родина возложила на нас большую почетную задачу. Мы идем в бой, чтобы добить фашистского зверя на Востоке. У каждого человека есть чувство страха, но каждый человек в силах побороть его, выше всех человеческих чувств стоит чувство воинского долга, наша любовь к Родине, стремление к боевому успеху. Во имя победы над врагом мы не задумываясь отдадим свою жизнь».[863] Коммунист Н. А. Вилков ценой жизни подтвердил свою преданность Родине. В трудную минуту боя за высадку десанта на остров Шумшу он повторил бессмертный подвиг А. М. Матросова – закрыл своим телом амбразуру дзота и обеспечил победу своих товарищей.[864]

Активность на митингах была очень высокой. Так, в апреле 1942 г. на переходе в Мотовском заливе Баренцевого моря в 1-м бмп 12-й брмп (командир полковник В. В. Рассохин) на них выступило 110 человек.[865] На митингах принимались резолюции и обращения к экипажам кораблей и другим участникам десантных операций. Так, например, на митинге личного состава 70-й мсбр (командир подполковник А. В. Блак) принято обращение к морякам Ладожской флотилии.[866] Важность этих взаимных обращений заключалась в том, что они способствовали укреплению боевой дружбы и войскового товарищества, укрепляли уверенность во взаимной поддержке в бою.

Резолюции на митингах принимались обычно в форме клятвы выполнить боевой приказ с честью. Так, в Сейсинской десантной операции (1945) личный состав 75-го бмп на митинге принял коллективную клятву. В ней говорилось: «Идя на выполнение боевого задания, мы клянемся, что будем действовать решительно и смело, не щадя своей жизни для разгрома и уничтожения врага».[867] Митинги поднимали боевой дух десантников, мобилизовывали их на решительную героическую борьбу против захватчиков.

Высокий боевой дух десантников, их патриотические чувства находили свое выражение в клятвах, получивших широкое распространение во всех десантных операциях. Клятвы принимались как индивидуально, так и коллективно. Коллективные клятвы принимались в частях и подразделениях десантных войск обычно после митинга, записывались чаще всего на обратной стороне обращения Военного совета армии или флота и подписывались всем личным составом. В них десантники давали слово с честью выполнить поставленную боевую задачу.

Индивидуальные клятвы носили иной характер. Их содержание ничем не регламентировалось. Каждый писал о том, что чувствовал в последние минуты перед боем. Содержание индивидуальных клятв становилось известным только в отдельных случаях. Многие из них были найдены в партийных и комсомольских билетах, краснофлотских книжках, в личных бумагах погибших воинов. Так, парторг одной из рот 63-й брмп (командир полковник А. М. Крылов) на обратной стороне фотографии своей двухлетней дочери Светланы писал: «Милая дочка! Идя в бой, я буду помнить о тебе и не пожалею своей жизни за то, чтобы вам – будущему поколению жилось счастливо и свободно, а для этого я буду беспощадно бить наших врагов – немецко-фашистских захватчиков. Твой отец Г. А. Кулагин».[868]