Камера! Мотор! Магия - Катерина Кравцова

— Я расскажу вам легенду о том, как однажды сама Смерть пожелала узнать, каково это — быть живой.

— В твоем мире рассказывают легенды обо мне? — польщенно полюбопытствовал Хозяин.

— Не о вас, а о той Смерти, которую знают в моем мире. Так что, рассказать?

— Сделай милость, девочка. Только давай присядем — мы и без того с тобой слишком долго беседуем стоя.

— У нас говорят, «в ногах правды нет», — с готовностью подхватила я, потому что порядком устала топтаться по рыхлой серой почве. — Только где вы возьмете… сиденья?

Вместо ответа серый господин взмахнул рукой, и от этого простого движения пепельная взвесь в воздухе сгустилась и обратилась двумя довольно удобными на вид креслами. На мой вопросительный взгляд Хозяин кивнул.

— Можешь садиться без опаски, это очень прочная и устойчивая иллюзия. Все на свете есть иллюзия, — философски добавил он вдруг. — И только от того, насколько она настоящая с виду, зависит степень нашего доверия к ней.

Честно говоря, я бы не стала испытывать сотканные из пепла сиденья на прочность, но выбора не было, ноги противно ныли, и я решилась. Плюхнулась в одно из кресел, ожидая, что оно рассыплется под моей попой, и я снова упаду на землю. Не тут-то было — иллюзия не просто казалась крепкой, на ней еще было довольно комфортно сидеть.

— Тебе удобно, дитя? — заботливо осведомился Хозяин. — Если да, то расскажи мне свою легенду.

Я скроила убедительное лицо и приступила к рассказу.

— Говорят, однажды Смерть решила побывать в мире живых, посмотреть, чем живут люди до того, как отправляются в загробное царство. Она приняла облик молодого привлекательного мужчины и явилась в дом человека, который со дня на день должен был прекратить свое земное бытие. Смерть предстала перед умирающим, и предложила ему сделку: тот должен был помочь ей изведать все, что случается в жизни людей, а взамен она дарила ему жизни ровно столько, сколько провела бы рядом с ним.

Избранный ею человек, конечно, обрадовался возможности продлить свою жизнь, и обещал Смерти сопровождать ее во всех приключениях, какие она пожелает изведать. И Смерти довелось познать любовь и ненависть, путешествовать и сражаться, обрести власть и богатство, найти настоящих друзей, а следом за ними — и врагов. И глядя как-то утром в зеркало, Смерть поняла, что мало-помалу становится человеком. Это было сладкое, но опасное для нее чувство.

Ведь покуда она познавала жизнь, люди вовсе перестали умирать, и миру живых в ближайшем будущем грозило перенаселение. А в его смертной обители воцарился хаос, слуги передрались между собой за власть, а мертвые почем зря шастали в гости к живым по проторенному Смертью пути.

Смерть долго размышляла и боролась с собой. Долг требовал, чтобы она вернулась к своему делу. А пробудившиеся человеческие эмоции мешали отринуть жизнь смертных. Но как бы там ни было, Смерть поблагодарила своего проводника, одарила его легкой кончиной и вернулась туда, куда следовало. Как и вы, уважаемый, Хозяин, она понимала, что мир держится на древних правилах, и нарушать их не след никому.

Серый господин ни единым словом не перебил мой рассказ. Когда я закончила, он каким-то очень человеческим жестом провел ладонью по лицу.

— Что ж, дитя… я обдумаю твои слова. Прошу тебя покуда быть моей гостьей.

Я уныло огляделась. Гостьей? Да тут и присесть некуда без хозяйских иллюзий, не то что остаться погостить. И долго ли мне придется пользоваться гостеприимством Хозяина Смертных пустошей? Утихший было страх снова поднял голову где-то внутри меня. Я не могла просто взять и уйти отсюда, больше того, я понятия не имела, как это сделать. Что же, выходит, мне пропадать тут несчитано времени, в этом сером безмолвии, ведь тут и времени, должно быть, никакого нет…

Не знаю, чего бы еще я напридумывала со страху, и каких дел наворотила, но тут случилось неожиданное. Рядом с Хозяином раскрылся черный зев портала, похожего на тот, каким я отправила из точки перехода его величество Алистера. А из портала быстро шагнул Джемс, бледный и — сразу видно — разгневанный до последней степени. Левая ладонь его была криво распорота, с нее в серый прах пустошей часто капала кровь.

— По праву крови королевского дома Мориона я требую, чтобы ты, Хозяин Смертных пустошей, вернул в мир живых мою женщину, — и он указал на меня.

От внезапной радости я онемела, только смотрела на пришедшего за мной мужчину. В голове вяло ворочалась одна мысль: он и впрямь хорош, да что там, он лучший из всех мужиков. Хотя бы потому, что решился рискнуть собственной кровью и, может, даже жизнью, чтобы вытащить меня из западни, в которую я угодила. И почему раньше я не ценила его? Все отбивалась, отшучивалась, злилась на что-то… А он наплевал на все мои закидоны и пришел на помощь, когда я и не ждала.

— Я и забыл, что в тебе тоже течет кровь, которой я вынужден подчиняться, — серый господин рассматривал моего спасителя без всякой злости. — Говоришь, она твоя женщина?

Джемс сосредоточенно кивнул и только после этого посмотрел на меня.

— Ты цела, Алиона? — в его голосе звучали беспокойство и забота, от которых я чуть не расплакалась.

Все-таки у моей строптивости тоже имелся предел.

— Я в порядке, — не рассказывать же ему было про страх, застрявший в горле, и про утраченный новый прекрасный мир.

— Если эта женщина действительно твоя, можешь забрать ее. Ты знаешь правила, мальчик. Уходи, не оглядываясь, не то твоя красавица останется со мной, — пока серый господин говорил это, герцог схватил меня в охапку и принялся лихорадочно ощупывать, проверяя, наверное, на целость и сохранность.

— Моя нить порвалась, — глухо объяснил он, — Я чуть не спятил, когда увидел. Алиона, ведь я предупреждал тебя! Ты могла погибнуть.

— Ну вот еще, — в безопасных герцоговых объятиях я успокоилась и даже осмелела. — Не так-то просто меня убить. Кстати, у местного Хозяина и не было такой цели. Это дядюшка твой подбивал его на неблаговидные дела, да тот не поддался. Морально устойчивый оказался господин.

— Зато я совершенно неустойчив морально… как выяснилось, — улыбка его светлости была кривой, но тоже почти спокойной. — Обещай, что больше ты никуда не пойдешь одна.

— Давай сперва выберемся отсюда, а уж потом обсудим, что будет дальше, — я вовремя вспомнила помянутые Хозяином правила. — Ты главное не оборачивайся ко мне ни за что.