В лабиринте секретных служб - Йоханнес Зиммель

— Я говорила вам о герр Лакуляйте, — слышался голосв телефонной трубке, — представьте себе, он тоже берлинец. Точнее говоря, он родился в Кенигсберге. Вы говорили мне, что любите готовить. Это прекрасный случай! Он хотел бы покушать кёнигсбергские клецки. Приходите завтра к нам.

Томас согласился. Он начал вспоминать: «Лакуляйт… Откуда я знаю это имя?» Томас спросил об этом у оберста Верте. Полученная им справка его не удовлетворила. Оскар Лакуляйт был единственным владельцем коммерческой фирмы в Париже. Эта фирма имела поручение от вермахта скупать во Франции автомобили для военных нужд. Лакуляйтом были довольны, считали его очень способным человеком. В Берлине он владел гаражом. Сейчас у него было много, очень много денег.

Лакуляйт жил в вилле на бульваре Пьеро. Швейцар встретил Томаса в холле, в котором все напоминало антикварный магазин, было много картин, ковров. Затем предложил пройти в библиотеку. Здесь хозяин разговаривал с кем-то по телефону. С первого же взгляда он показался Томасу неприятным. Очень грузный, около 40 лет. Круглый череп, низкий лоб, короткие светлые волосы, смазанные бриолином, водянистые, жалящие глаза. Над женскими губами щетка белесых усов. Когда вошел Томас, Лакуляйт с красным лицом орал в трубку: «Я вам хочу сказать, Нойер, мне наплевать на то, что ваша жена больна. Что? Несправедливо! Вы украли. Да, да, я называю это воровством! Я предупреждаю вас, Нойер, не вынуждайте меня прибегать к крайним мерам. Что? Довольно, наконец. Вы с этого момента уволены!» — Лакуляйт швырнул телефонную трубку.

— Привет, герр Ливен. Я говорил с моим бухгалтером. Он стал наглым. — Лакуляйт хлопнул панибратски Томаса по плечу. — Ну, старина, сначала мы выпьем, а потом я провожу вас на кухню. Принцесса сейчас должна подойти. Моя жена, как всегда, не готова.

Томас обратил внимание на толстые, как сосиски, пальцы Лакуляйта. На них было три кольца с большими бриллиантами. Хозяин становился Томасу все более несимпатичным.

Кухня в доме была размером с небольшой дом. Повар, его помощница и две девушки находились в распоряжении Томаса. Лакуляйт пил виски, наблюдая за ними. На кухне появилась принцесса Вера. На ней было вечернее платье красного цвета с большим декольте. Насколько при первой встрече она была высокомерна и холодна, настолько сейчас обаятельна и любезна. В это время Томас поливал клецки пикантным соусом. В этот момент вошла жена Лакуляйта.

Ольга Лакуляйт выглядела опустошенной. С потухшими глазами, желтоватыми волосами она выглядела старухой, хотя ей не было 40 лет. «О Боже, — думал Томас, — бедная душа! Принцесса, наверное, является приятельницей этого жирного борова. Зачем я пришел сюда?» Ужин не удался. Ольга не промолвила ни слова. Она не пила и почти ничего не ела. Внезапно по ее щекам покатились слезы.

— Тебе лучше уйти, Ольга, — сказал грубо Лакуляйт. Она встала и вышла.

— Еще клецку, герр Ливен? — спросил равнодушныйсупруг.

Принцесса ослепительно улыбнулась Томасу. Но у него пропал аппетит. После ужина все перешли в библиотеку. Здесь за кофе и коньяком толстяк выпустил, наконец, кота из мешка:

— Послушайте, Ливен, вы берлинец, я тоже, у вас есть банк, у меня фирма. Время сейчас дрянное. Не будем обманываться. Гешефт с автомашинами скоро полетитк чертям. Надо думать о будущем. Не правда ли?

— Я не понимаю, о чем вы говорите, герр Лакуляйт, — холодно сказал Томас. Лакуляйт плотоядно усмехнулся.

— Не правда, все понимаете! Свои деньги ведь вы держите в Швейцарии.

Лакуляйт продолжал развивать свою мысль. Он и его друзья владеют во Франции громадным состоянием. Если бы Томас, используя свои связи, нашел возможность переправить это состояние в Швейцарию, ему бы достался лакомый кусок. Томасу все стало противным. Он встал.

— Я боюсь, что вы обратились не по адресу, герр Лакуляйт. Я такими вещами не занимаюсь.

— Герр Ливен, возможно, вы заинтересуетесь этим делом, если узнаете, кто друзья Лакуляйта, — вмешалась в разговор принцесса.

— Слышали о Геринге, — пробурчал толстяк, — о Бормане, о Гиммлере, о Розенберге? Я говорю вам дело. Речь идет о миллионах — и для вас тоже!

— Я не продаюсь!

— Глупости! Каждый человек продается, все зависит только от цены!

Этого было достаточно. Томас распрощался. Он был вне себя от возмущения. «Жирная свинья! Я подцеплю тебя рано или поздно».

Когда Томас разыскивал в гардеробе свое пальто, появилась принцесса.

— Я тоже ухожу. Вы можете проводить меня домой. Я живу недалеко.

Он кивнул. На улице Томас не мог вымолвить ни слова. Молча он проводил Веру до ее дома. У двери она прислонилась к стене.

— Ну, в чем дело, Томас? — спросила эта представительница древнейшего германского дворянского рода.

Ее прокуренный голос звучал вызывающе громко. Томас уставился на нее.

— Целуй меня. Чего ты ждешь? — Она притянула егок себе, обняла за шею и начала страстно целовать. — Я хочу, чтобы ты любил меня, — шептала Вера. Внезапно Томаса осенило. Лакуляйт! Он вспомнил, откуда он знал это имя. Оно было записано в дневнике убитого унтерштурмфюрера Петерзена. Много имен было в этой книжке.

Против каждого из них делались пометки о занятиях и покровителях. Против Лакуляйта стояли три буквы: ВФС.

Обычно Томас охотно позволял женщинам себя совращать. Но сегодня эта блондинка раздражала его. Осторожно он снял руки принцессы со своих плеч.

— Очень интересный вечер! — проговорил он. — Позвольте мне проститься.

В щелочки превратились каштановые глаза оскорбленной красотки. Взбешенная женщина цедила сквозь зубы:

— Ты сошел с ума, Томас, ты не можешь меня в таком состоянии оставить одну.

— Мне очень жаль, уважаемая принцесса, что вы душевно схожи с господином Лакуляйтом. Мне не хотелось мешать вашей гармонии.

Он открыл дверь дома. Вера пыталась его удержать. Она начала бить его по груди своими маленькими кулачками. Томас повернулся и молча зашагал по ночному бульвару.

«Экстравагантна, малышка, — думал Томас. — Смешно, но я совершенно уверен, что она неплохой человек. Хорошо воспитана, умна, обаятельна, когда хочет. Что она находит в Лакуляйте? Почему ее имя стоит напротив его фамилии в записной книжке убитого Петерзена?»

В этот вечер 26 марта 1944 года горничная Нанетта была выходной. Томас открыл дверь, зажег свет, снял пальто и прошел в библиотеку. Перед камином в кресле сидел человек. Иронические глаза, синий костюм, порядком поношенный, в зубах, как у Шерлока Холмса, трубка. Облако дыма от дешевого табака окутывало человека.

— Вы этого не ожидали, герр Ливен? — сказал он.

— Добрый вечер, полковник Сименон, — ответил Томас, рассматривая этого представителя французской секретной службы, который доставил ему много треволнений, — давно мы не виделись.

Сименон встал с кресла и патетически начал:

— Ваша игра окончена, Ливен.

— Минуточку, мой дорогой, ваш табак, не злитесь наменя, очень крепок. Посмотрите на эту шкатулку, в ней настоящий английский табак из запасов вермахта. Угощайтесь.

Сименон, вечно страдающий от недостатка денег, поколебался, потом выколотил табак из своей трубки и взял новый.

Лично я ничего не имею против вас, герр Ливен. Ведь я сам завербовал вас, но ваша игра окончена!

Вы уже сказали это. Подождите секундочку, и я очень внимательно вас выслушаю.

Внезапно Сименон бросил трубку и выхватил пистолет.

— Прочь от шкафа! Руки вверх!

— Но нельзя же так, господин полковник, — сказал Томас, укоризненно покачивая головой. — Вы по-прежнему такой же пуганый.

— Меня вы не проведете. Вы хотели открыть шкаф, достать оружие и напасть на меня?

— Но в шкафу нет оружия.

— А что там?

— Бар. Я хотел достать напитки.

Полковник осторожно подошел к шкафу и открыл его.

— Человек моей профессии должен быть всегда осторожным.

Томас начал смешивать напитки.

— Особенно, когда имеешь дело с таким предателем, как вы, — продолжал Сименон.

— С содой или чистой водой? — спросил Томас.

— С содой.

Полковник отвернулся. Томас смотрел на него с сожалением.

— Мне очень жаль, полковник, что я не мог подготовиться в вашему появлению. А скажите, пожалуйста, как поживает прелестная Мими?

— Откуда я могу это знать?

— Но послушайте. Вы отбили у меня ее, хотели жениться, воспитывать маленьких французских патриотов. И вы незнаете, как она поживает?

— Она покинула меня год назад. Можете вы себе это представить! — раздраженно ответил Сименон. — Выпьем, несмотря ни на что, за здоровье Мими!

— Охотно, а теперь объясните, почему окончена моя игра?

— Вы не дали мне договорить, что ваша игра окончена, если вы не оставите в покое принцессу. Предупреждаю вас, Ливен, в последний раз. Вы знаете, что силы Сопротивления растут с каждым часом. Но когда заходит речь о вас, я ощущаю в себе слабость. Да, да, воспоминания. Бегство из Парижа… Мими… полковник Дебре. Однако я не смогу вас защищать, если вы будете заниматься принцессой и Лакуляйтом.