Учиться, влюбиться... убиться? - Галина Гончарова

— Да, конечно.

Любопытство опять дернуло меня за язык.

— Интересно, а когда тебе придется жениться, как вы будете уживаться? Есть какое-нибудь противоядие?

— Элвар, который учил меня, говорил, что единственная женщина во всем Элварионе не вызвала у него брезгливости с первого же взгляда. На ней он и женился.

— Хм, ну что ж, в этом тебе повезло. А тут гадай — того или не того ты выбрала.

— Если ты выбрала Кана, то я твой выбор не одобряю.

— Я пока никого не выбрала и не собираюсь, — огрызнулась я.

— И правильно. А то в гроб беднягу загонишь раньше времени.

— Хам.

— Ведьма.

— Элвар.

— И горжусь этим!

Общий зал действительно был почти пуст. Двое людей в углу, какой-то пьяный тип у стойки. Так что нам не пришлось долго ждать. Яичница оказалась выше всяких похвал. А еще нам подали свежий хлеб, сыр, масло, ветчину, зелень и целую миску засахаренных фруктов. И мой обожаемый яблочный сок. Я сделала бутерброды и засунула пару из них в карман, на дорогу. Сейчас мне есть особо не хотелось, но потом наверняка желудок проснется. Такой вот я человек. Предпочитаю завтракать после десяти утра. Элвара подобные мелочи не волновали. Он уплетал за обе щеки.

— У тебя аппетит, как у дракона, — не удержалась я.

— А у тебя с утра плохое настроение. И совершенно зря. Не стоит портить себе жизнь угрызениями совести и воспоминаниями, — парировал он. — Хочешь, расскажу тебе, что такое драконий аппетит?

— Пожалуйста, — кивнула я.

Лицо элвара неуловимо изменилось. В уголках глаз появились смешинки.

— Однажды отважный рыцарь отправился воевать с драконом. С собой он взял верного слугу и дедовские доспехи. Надо сказать, что этот рыцарь был весьма храбр, но забыл, что лошади его храбростью не обладают. Он решил не подкрадываться к дракону, а вызвать его на честный бой. Встал перед пещерой и заорал, вызывая зверя на поединок. Дракон, будучи голодным, не просто вылез, а выбежал сражаться. Лошади бой принять не захотели и помчались в разные стороны, так что дракон, начхав на рыцаря с его вызовом, бросился за более вкусной добычей. Слуга решил не ждать дракона и спрятался за камнями.

Дракон, наевшись, собрался выспаться и вернулся к пещере, где и был атакован рыцарем. Не знаю уж, как они там бились, но в какой-то момент дракон все-таки сцапал рыцаря и начал глотать не разжевывая. Он не учел одного. Для такого боя рыцарь взял проверенные дедовские доспехи с шипами и рогами. И еще как следует наточил все шипы. И в итоге — застрял в драконьей глотке! Дракон, естественно, задохнулся. Слуга, вылезший из-за камня, с трудом вырубил своего господина из туши. Как ни странно, но рыцарь все еще был жив. Но драконьи слюна и кровь присохли намертво — не отскрести. Дней двадцать рыцарь добирался до ближайшего мага, пугая всех по дороге не только видом, но и запахом, который шел от драконьих ошметков. Колдун, зажав нос двумя руками, объявил рыцарю, что спасти его может только драконья моча.

Я представила себе эту картину и фыркнула так, что ошметки фруктов полетели в разные стороны.

— Что же было дальше?

— Волнующий процесс отмачивания рыцаря. Отмочили его за два дня, но еще с неделю он просидел в реке, навредив тем самым целой деревне.

— Это как?

— Вот так. До него река была еще относительно чистой, а после встречи с его телом волны начинали невыносимо вонять драконьей мочой. Но он все-таки был сюзерен, так что крестьянам пришлось терпеть.

— Да, не повезло бедняге.

— Рыцарю? — уточнил Тёрн.

— Дракону. Дракона-то убили, а рыцаря только отмочили. И потом, я полагаю, у дракона не осталось наследников?

— Если не считать рыцаря.

— Так что он получил достаточную компенсацию за свои страдания?

— И женился потом на дочке герцога.

Я посмотрела на блюдо. Этот милый рассказ отбил у меня последний аппетит.

— Свинья ты все-таки…

— Киса, тебе наскучил этот придурок?

Я перевела глаза на обладателя испитого голоса и сногсшибательного винного запаха. Тип, торчавший у стойки, точно. Морда с синяками, улыбка до ушей и двенадцать оставшихся зубов.

— А не пойти ли тебе? — предложила я.

— Пошли со мной, не пожалеешь! — отозвался наглец. — Уж я тебя так ублажу!

— Лично с тобой я соглашусь пойти только к виселице, и то если тебя будет вести палач, а меня попросят намылить веревку, да еще и заплатят за это правильное дело, — огрызнулась я.

Тип переварил мои слова и с ревом бросился бить мне морду. Я развернулась на стуле и подставила ему ножку. Нахал пролетел половину зала и с грохотом вписался в стойку. Хозяин трактира выплеснул на него кувшин с водой. Первый раунд окончен!

Тип встал и опять попер в мою сторону. Я начала медленно разминать пальцы, готовясь превратить недоумка в лягушку, чтобы квакал и прыгал, но меня опередил Тёрн. Он встал из-за стола и взял типа за шиворот и штаны. Потом посмотрел в сторону открытой двери.

— Промахнешься, — уверенно сказала я.

— На что спорим?

— Предлагай сам?

— На поцелуй, — выдал наглый элвар.

— В щечку, — дополнила я.

— Согласен. Извини, скрепить не удастся. Но ты ведь не откажешься от своего слова?

— Я всегда плачу долги по первому требованию!

— Договорились.

Тёрн резко развернулся вокруг своей оси. Пьяница, все это время висевший тихо, как ленивец на дереве, заорал. Так, с воплем, он и вылетел за дверь и приземлился в большую грязную лужу посреди двора. Зрители зааплодировали.

— В следующий раз буду спорить осмотрительнее, — пожалела я.

— Посмотрим. Долг я спрошу потом, когда сниму эти повязки.

— Хорошо. Ты уже позавтракал?

— Да.

— Тогда пойдем поищем Кана.

Мы расплатились и вышли на улицу. Пьяница так и не вылез из лужи.

— Стоило ли так нарываться? — спросил Тёрн.

Я передернула плечами.

— Я и сама бы с ним справилась. Это несложно.

Мы медленно шли по деревне, болтали ни о чем, смеялись, Тёрн купил две палочки мороженого у уличного продавца, и мы уселись на скамейку, временно позабыв о Кане.

— Сто лет уже так не сидел, — вздохнул Тёрн.

— А сколько тебе лет? — не удержалась я.

— Сто двадцать пять лет ровно.

— А выглядишь ты моложе! Вот!

— На сколько? На сто двадцать четыре года?

— Мальчишка! Честно говоря, я не дала бы тебе больше восемнадцати.

— Я тоже не сказал бы, что тебе двадцать шесть.

— Спасибо.

— Нет, серьезно! Вы, люди, по сравнению с нами однодневки, но о тебе я такого бы не сказал. Ты не просто выглядишь молодо, ты молода и душой!