Блаженная (СИ) - Белла Ворон

Теперь, когда мои руки вновь повинуются мне, я должен рассказать о том, что случилось со мной.

Я нашел ее, мою избавительницу. Нашел там, где в первый раз осознал страшную силу Марфиного проклятья.

Возле того самого пруда гуляла старая женщина и маленькая девочка. Увидев ее я похолодел. Она как две капли воды была похожа на ту крошку, что пыталась мне помочь в далеком 1917 году. Старуха, увидев меня, побледнела до синевы, слабо вскрикнула и повалилась на землю. Девочка привела меня в дом, в котором я узнал бывший флигель моей усадьбы. Тот самый, что я продал Ваське Редькину. а в доме… Несколько женщин разных поколений и все похожи на Марфу — каждая по-своему. И самая старая из них умирала сейчас у меня на руках. На секунду она пришла в сознание и стала вырываться из моих рук и кричать, чтобы я шел обратно в пруд. Мне стало ясно — это та самая девочка. А ее правнучка, Тина, смотрела на меня огромными, темно-ореховыми глазами. Марфиными глазами. Вот она, моя избавительница. Я узнал ее в первый миг.

В сложившихся печальных обстоятельствах мои откровения были совершенно неуместны, но меня охватила радостная лихорадка. Я понимал, что каким-то чудесным, непостижимым образом Марфа Сапожникова воскресла в этих женщинах. Я был не в состоянии держать себя в руках.

Видя, что мое присутствие усугубляет тяжесть состояния старой женщины, я поспешил скрыться, но уйти прочь от этого дома было выше моих сил. Я бродил вокруг и обдумывал план действий. Но голова моя шла кругом и я был не способен мыслить разумно.

Все, что я мог придумать — это дождаться благоприятного момента и поговорить с этими женщинами.

Когда скорая забирала полумертвую старуху, я сумел расслышать фамилию этого семейства — Блаженные. Это не охладило моего пыла — фамилии меняются, кровь остается.

Когда старушку увезли в больницу и в доме остались только молодая женщина и девочка, я совершил отчаянную глупость. Я попытался рассказать обо всем той молодой женщине. Тина, моя избавительница еще слишком мала, чтобы понять.

Разумеется, я был не понят и изгнан. Лучшее, что я мог бы сделать, это удалиться и ждать, как велела мне цыганка. Но в меня словно бес вселился. Я хотел получить свое здесь и сейчас. И получил.

Когда пожилая женщина, бабушка вернулась с дурной вестью, молодая семья стала собираться в дорогу. Из своего укрытия я видел, как они переносят вещи в машину. Она уедут! Я снова потеряю ее!

Теперь, или никогда!

Я обезумел. Я решил броситься под их машину. Тогда им придется выслушать меня.

… И снова я остался в живых. И снова не понимаю как это произошло. Я помню удар чудовищной силы, помню как что-то отбросило меня, удар о землю, дикая боль, потом темнота.

…А потом я увидел себя в склепе, где полуразложившийся труп Марфы открывает глаза и говорит: “ Тебе снова повезло, чудовище! Она осталась жива…”

Было холодно. Невыносимо холодно. Так холодно мне не было даже на дне пруда. А потом… где-то позади моей головы что-то лязгнуло. Потом меня куда-то потащили, и под закрытыми веками появился свет. Неимоверным усилием я открыл глаза. Сначала я видел лишь огромные яркие лампы. Потом стены из белой плитки. А потом надо мной склонилось лицо до половины скрытое белой медицинской маской.

Я попытался что-то сказать, но язык не слушался и пошевелиться я не мог.

Но я видел, как изменились глаза доктора. Он сдернул маску и крикнул:

— Он живой! Каталку быстро, реанимацию готовьте!

И снова наступила темнота. Когда я снова открыл глаза, я уже лежал в больничной палате. Смутно знакомая немолодая женщина в белом халате возилась с капельницей возле моей кровати. женщина. Увидев, что я очнулся, она побежала куда-то и вскоре вернулась вместе с доктором.

Это был совсем молодой человек. Он осмотрел меня, рассказал, что я везучий, что еще немного и меня бы вскрыли. Я не мог двигаться — ничего удивительного, в моем теле почти не осталось целых костей. Позвоночник тоже был сломан, и в ближайшее время нечего было и думать, чтобы передвигаться самостоятельно. Мое тело стало моей тюрьмой, как пророчила Марфа.

Через некоторое время состоялся консилиум. На нем присутствовал тот самый доктор, который обнаружил у меня признаки жизни. Мой случай был сложный и интересный, и врачи долго обсуждали мое состояние и виды на будущее. Их прогноз был неутешителен: Они считали, что я остаток жизни буду прикован к инвалидному креслу. Остаток жизни! Это звучало как насмешка. Такой страшной судьбы я не мог бы пожелать и врагу. Кажется, у меня была истерика. Я умолял их усыпить меня, разрезать на куски и уничтожить.

Возле меня сделали круглосуточный пост — видимо, опасаясь что я найду способ свести счеты с жизнью. Наивные люди! Уверен, мое дьявольское везение сыграло бы со мной очередную дикую каверзу и я остался бы жить несмотря ни на что.

У меня была теперь одна задача — восстановить мое тело. Но как? Медицинские светила не оставляли мне ни малейшего шанса.

Мой тогдашний помощник, тот, что занимался делами усадьбы, продолжал делать свою работу. Я дал ему карт-бланш и открытый бюджет. Мне все равно, сколько денег на это потребуется, но усадьба должна быть моей. Просите, умоляйте, давайте любые взятки, запугивайте, но земля и то, что осталось от строений должно перейти в мою собственность. Пусть на это уйдут все деньги, что у меня есть.

Мне больше не на что их тратить и ни к чему жалеть. Тем более, я вложился в такие акции, которые просто не могут обесцениться.

И, как всегда, деньги решили все. В тот самый день, когда врачи объявили мне приговор, мой помощник сообщил, что усадьба снова принадлежит мне.

Я восстановлю его. Если понадобится — потрачу на него все, что имею.

Я найду то, что должен найти. И буду ждать ее, избавительницу.

С этого дня у меня появилась навязчивая идея — восстановить мое тело. Я был одержим ею.

На мое счастье, а может и несчастье, юный доктор, тот, что едва меня не вскрыл, не забывал обо мне.

Бедный юноша! Когда я узнал его историю, мое уважение к нему удвоилось.

Эту историю рассказала мне Наталья Павловна. Она работает медсестрой в больнице, очень милая и заботливая женщина. Я