В плену у прошлого - Лилия Фандеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мне очень не нравилась девушка Виталия. Внешне она была привлекательная особа, но на этом все и заканчивалось. Пока они дружили, я не возражала, но когда решили пожениться, я была против этого. Из-за нее он отказался ехать и оставался в России. Надо было смириться, подумать, все взвесить, прежде чем быть такой категоричной. Умом я понимала, что там ему придется начинать все заново, и, возможно, ему придется несладко, но сердце не хотело принимать то, что он променял семью на эту простушку без роду и племени. Где был мой Виталий из семьи интеллигентов, с его знанием английского, музыки, этикета и где была она, третья дочь потомственных рабочих завода, живущая на стипендию в общежитии? Это идиотское утверждение, что родители знают, что нужно их детям, работает, когда этим детям от трех до пяти лет. Потом оно просто ложное. Нельзя лишать детей детства, заставляя их изучать языки, учиться музыке, нельзя выбирать за них. Можно помочь в выборе, но не давить. А уж когда влюбился, надо отойти в сторону и не наломать дров. А я получается, не только давила, но и много дров наломала. Чего я добилась? Сын поступил так, как велело ему его сердце, а я разбила не только свое, но и его. Что мне мешало смириться и принять его выбор? Мы не общались пятнадцать лет из-за моей ошибки. Первые пять лет молчала я, остальные десять молчал он. Мы прилетали в город дважды, но общения сводились к коротким диалогам, он все время был занят или куда-то спешил. Я поняла, что он нас просто избегал. Он не принимал от нас помощи, и узнавала я о его жизни от сестры мужа. С ней он поддерживал связь, она помогала ему и в трудные моменты, и в серые будни. За эти пятнадцать лет, я Бога молила, чтобы он влюбился, женился и создал семью, и тогда, возможно, простил бы меня. Он прилетел к нам впервые, когда уже жил в Москве. Прилетел на день, чтобы поздравить отца с шестидесятилетним Юбилеем. Он не сообщал нам, что женился, что у него родилась дочь, и о предстоящей операции сообщил, когда уже был в клинике. Я впервые за долгие годы увидела, как он искренне улыбается и с какой нежностью говорит о Марине, когда она прилетала с Лизой. С этого момента, я поняла, что это и есть мой единственный шанс, чтобы как-то наладить отношения с сыном. Когда человек счастлив, он реже вспоминает прошлые обиды. Это ни его болезнь нас помирила, а его большая любовь к Вашей дочери. Ему, да и нам, очень повезло с вашей семьей. Вас много и вы все разные, но это не мешает, а делает вас одним целым. Мне впервые за эти годы так легко и спокойно. Наши отношения не стали прежними, мы все очень изменились, но они стали не менее теплыми и родственными. Рождение Андрея сделало нас ближе.
– Виталий любит вас, может просто плохо понимает. Жизнь в дали и долгой разлуке мешает родственным связям. Мои братья, сестры и старшая дочь живут в Германии пятнадцать лет. Мы редко видимся, мало общаемся, и нас объединяет только прошлое. Люди меняются со временем, а мы вспоминаем их такими, какими знали раньше. Я счастлива здесь от того, что меня ценят и любят муж, дочь, внуки и даже зять. Они нашли друг друга, а мы им просто помогли остаться вместе и больше не теряться.
– О чем Вы, Ольга Сергеевна?
– О том, что можно быть счастливой и в тридцать, и в сорок, и даже в пятьдесят лет. Главное найти свою любовь и не потерять.
Приехавшие туристы, отдохнув от отдыха сутки, начали подготовку к занятиям. Если Родиону и Лизе нужны были «школьные мелочи», то Денису, вытянувшемуся за лето, нужна была и форма и обувь, и все остальное. Марина разделила покупки на два дня, доверив Родиону самостоятельно позаботиться о собственной персоне, и один день посвятила Лизе, а второй Денису. К учебному году молодежь была готова. Тридцать первого августа Виталий проводил родителей в аэропорт, которые возвращались домой. Первого сентября Марина и Виталий отвезли Дениса на торжественную линейку, взяв с собой Лизу, которой оставался год до школы. Теперь в большой семье был всего один безграмотный. Месячного Андрея оставили на попечении бабушки и дедушки.
Через неделю в субботу, к завтраку не спешили. В выходной день никто ни куда не торопился и мог валяться в постели лишний час, а то и два. Но, как правило, в субботу завтракали с восьми до половины девятого. Дольше лежать в постели не имело смысла. Во-первых, потому, что в выходной что-нибудь планировалось, пока позволяла погода, во-вторых, Варвара обычно подавала горячие блины или оладьи, сырники или пирожки, на которые в рабочие дни у нее не хватало времени, так как завтракали в семь и разъезжались на работу и учебу. Часы показывали восемь утра, когда от калитки раздался входной звонок. Марина, покормившая Андрея и оставившая его под присмотром отца, вышла в кухню, где Варвара готовила завтрак.
– Марина Егоровна, к Вам гости, – сказал Павел, пропуская двух мужчин в дом. Одному на вид было лет шестьдесят, другому не больше пятидесяти.
–Проходите в гостиную, – пригласила она их. – Вам нужна именно я? Зачем?
– Нам, действительно, нужны Вы и Ваш муж. Разговор у нас с вами очень деликатный. Я адвокат господина Кораблева Анатолия Михайловича и зовут меня Бойко Сергей Николаевич. Ваш муж дома? – задал вопрос Бойко.
– Присаживайтесь, я его сейчас приглашу, – сказала она и заметила, как из своей комнаты по очереди выходит мать и отчим. – Знакомьтесь, это мои родители.
Ольга Сергеевна чуть задержала руку, протянутую Кораблеву, вглядываясь в его лицо.
– Мы знакомы? – спросил он, смутившись.
– Не думаю, – ответил за жену Борис Романович, – но Вы очень напоминаете внешне ее первого мужа, правда, Егор был выше ростом. Теперь понятно, откуда эта похожесть Лизы и Марины. Ваш визит связан как-то с Лизой? Я прав?
– Девочки действительно очень похожи друг на друга, – добавил адвокат, разглядывая семейный портрет, висевший на стене. – Вы правы.
Марина прошла в спальню и рассказала Виталию о визите двух мужчин.
– Разберись, чего они хотят, а я переложу Андрейку в коляску и присоединюсь к вам. – Она не думала
