Создания смерти, создания тьмы - Джон Коннолли

— Точно, — подтвердил я. — Мы именно это и нашли.

Я передал иллюстрацию Эйнджелу в Луисом. Они смотрели на нее, не говоря ни слова.

«Historia de la composicion del cuerpo humano» — «История строения человеческого тела», — начала объяснять Рейчел. — Эта книга написана в 1556 году испанцем Валверде как учебник по медицине. Рисунок, — она взяла лист у Луиса и подняла, чтобы его могли видеть все, — этот рисунок является иллюстрацией к мифу о Марсии. Последователь богини Кибелы сатир Марсий был проклят, когда подобрал отвергнутую Афиной костяную флейту. Так как флейта сохраняла вдохновение Афины, она играла сама по себе, и музыка ее была так хороша, что крестьяне поставили эту музыку выше, чем искусство Аполлона. Аполлон вызвал Марсия на состязание, которое оценивали Музы. Марсий проиграл, поскольку не смог играть на флейте и одновременно петь. И Аполлон отомстил сатиру. Он снял с живого Марсия кожу и прибил ее к сосне. Как сказано у Овидия, Марсий выкрикнул, умирая: «Кто есть тот, что вырывает меня из меня самого?» У Тициана есть картина на этот сюжет и у Рафаэля тоже. Мне думается, что в трупе Ремарра обнаружатся следы кетамина. Чтобы следовать мифу, надо было проделать всю процедуру при живой жертве. И вообще, трудно творить произведение искусства, когда модель двигается.

— Но кажется, что человек на этом рисунке сам снял с себя кожу, — перебил Луис. — У него в руках нож и собственная кожа. Почему убийца использовал это изображение?

— Это только догадка, — заметил я, — но в определенном смысле Ремарр действительно снял с себя кожу. Он был в доме Агуиллардов, где ему быть не следовало. И, по-моему, то, что он мог там увидеть, беспокоило Странника. Ремарр оказался там, где не должен был быть, и поэтому на нем лежит ответственность за то, что с ним произошло.

— Мысль интересная, — одобрила Рейчел, — но здесь может быть еще что-то, если учесть случившееся с Ти Джином Агуиллардом, — она подала мне несколько листов. Первый был фотокопией снимка места преступления с телом Ти Джина. Второй содержал еще одну иллюстрацию с надписью: «De dissect partium». Внизу стояла пометка Рейчел: «1545 год».

На иллюстрации был изображен человек, распятый на дереве на фоне стены. Голова его находилась в развилке, а руки растянуты по другим ветвям. Снятая ниже груди кожа открывала легкие, почки и сердце. На возвышении рядом с ним лежал какой-то орган, вероятно, желудок. Лицо оставалось нетронутым, но в остальном иллюстрация отражала положение тела Ти Джина.

— Это снова Марсий, — пояснила Рейчел. — Или вариант на основе этого мифа. Иллюстрация взята из еще одной древней книги по медицине: «De dissectione partium Korparis humani» — «Частичное анатомирование», автор ее Эстиен.

— Вы хотите сказать, что этот тип убивает, как описано в греческом мифе? — подал голос Эйнджел.

— Все не так просто, — вздохнула Рейчел. — Предполагаю, что миф нашел в нем отклик, иначе он не обращался бы к нему дважды. Но теория с Марсием не подходит для случая с тетушкой Марией и женой и ребенком Берда. На изображения Марсия я наткнулась, можно сказать, случайно, но соответствия другим смертям мне пока не попадались, и я продолжаю поиски. Очень велика вероятность, что и здесь за основу брались ранние труды по медицине. Тогда я их разыщу.

— В таком случае интересующий нас человек имеет медицинское образование, — предположил я.

— Или знаком с определенного рода текстами, — уточнила Рейчел. — Нам известно, что он читал Книгу Еноха, или какую-то работу, написанную на ее основе. Чтобы нанести такие повреждения, которые мы наблюдали на трупах, особых медицинских познаний не требуется, но нельзя совсем исключить определенные хирургические навыки и знакомство с некоторыми медицинскими процедурами.

— А что означает ослепление и удаление лиц? — задавая этот вопрос, я постарался отодвинуть в глубину сознания промелькнувшие образы Сьюзен и Дженнифер. — Есть какая-нибудь идея на этот счет?

Рейчел покачала головой.

— Я работаю над этим вопросом. Для него лицо, как видно, играет роль некого памятного знака, сувенира. Лицо Дженнифер было возвращено, потому что она умерла прежде, чем он занялся ею, а еще, возможно, ему хотелось причинить вам боль. Удаление лиц может также означать, что убийца не считает свои жертвы личностями, это знак, что он умаляет их значение как людей. Отнимая у человека лицо, обезличивая его, он лишает индивид основной физической характеристики. Есть мнение, что на сетчатке глаза жертвы остается изображение убийцы. Существовало также много мифических теорий, связанных с телом жертвы. Даже в начале прошлого века ученые всерьез исследовали предположение, что в присутствии убийцы тело его жертвы начинает кровоточить. Мне нужно еще поработать над этим вопросом, и тогда я смогу делать выводы.

Рейчел встала и сладко потянулась.

— Не хочу показаться грубой, но я бы с удовольствием приняла душ, а потом мне бы хотелось куда-либо пойти и как следует поесть, ну а после я мечтаю поспать часиков двенадцать.

Мы уже приготовились уйти, но Рейчел жестом остановила нас.

— Я хочу еще кое-что сказать. Не надо думать, что мы имеем дело с помешанным фанатиком, копирующим разные жестокости с картин. У меня нет достаточных оснований для окончательных выводов, но в основе его действий я чувствую какую-то скрытую философию. Он следует разработанной схеме, и мы не доберемся до него, пока не разберемся в схеме, которой он придерживается.

Я уже взялся за ручку двери, когда в нее постучали. Распахивать дверь во всю ширь я не стал, а медленно приоткрыл, загораживая вход и давая Рейчел время убрать бумаги. Передо мной стоял Вулрич. Свет из комнаты позволял видеть пробивающуюся щетину на его лице.

— Портье сказал, что ты если не у себя, то здесь. Войти можно?

Задержавшись на мгновение, я отступил в сторону. Я заметил, что Рейчел у стены закрывала развешанные рисунки. Но Вулрича заинтересовала не она. Он впился глазами в Луиса.

— Я вас знаю, — сказал Вулрич.

— Не думаю, — Луис дышал холодом.

— Берд, — повернулся ко мне Вулрич, — что же ты привозишь ко мне в город наемных убийц?

Я промолчал.

— Я же сказал: вы ошиблись, — возразил Луис. — Я — бизнесмен.

— Серьезно? И каким же бизнесом изволите заниматься?

— Борьбой с вредителями, — не моргнув глазом, ответил Луис.

Атмосфера накалялась, и грозы, казалось, не миновать, но дело кончилось тем, что Вулрич повернулся и вышел из комнаты.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказал он мне уже из коридора. — Жду тебя в «Кафе дю Монд».

Когда за ним закрылась дверь, я посмотрел на Луиса.

— Оказывается, моя персона довольно известна, а я и не догадывался, — заключил он.

— Выходит, что так, — подтвердил я и вышел вслед за Вулричем.

Догнал я его только на улице, но он хранил молчание, пока мы не уселись за столик в кафе. Перед ним появилась тарелка с пончиками. Посыпая костюм сахарной пудрой, он оторвал кусочек и отправил в рот, а затем отпил одним глотком полчашки кофе.

— Берд, — наконец заговорил Вулрич, и в тоне его чувствовалась усталость и разочарование. — Что ты пытаешься сделать здесь? Мне знакомо лицо этого парня. Я знаю, кто он такой, — он разжевал и проглотил еще кусок пончика.

Я не стал отвечать ему, и мы молча смотрели друг другу в глаза. Он стер с пальцев пудру и заказал еще кофе. Я свой едва пригубил.

— Тебе говорит что-либо имя Эдвард Байрон? — сменил тему Вулрич.

— Что-то не припомню такого, а в чем дело?

— Он служил уборщиком в Парк-Райз. Там Сьюзен родила Дженнифер, верно?

— Да, — подтвердил я. Отец Сьюзен настоял, чтобы она рожала в Парк-Райз, частной клинике на Лонг-Айленде. В этой клинике, по его словам, был лучший в мире персонал. Не могу судить насчет профессионализма, но стоили их услуги очень и очень прилично — это уж точно. Врач, принимавший роды, зарабатывал в месяц больше, чем я в год.

— Так в чем же все-таки суть?

— В начале этого года Байрона уволили без лишнего шума после истории с распотрошенным трупом. Кто-то провел вскрытие трупа женщины без получения на то разрешения. Ей вскрыли живот и вырезали яичники и маточную трубу.

— Обвинения не выдвигались?

— Сначала в руководстве клиники рассматривался этот вопрос, но дело решили не возбуждать. В шкафчике Байрона нашли хирургические перчатки со следами крови и тканей той женщины. Он все отрицал и утверждал, что его подставили. Улики не служили прямым подтверждением его причастности: их могли ему и подложить, но, тем не менее, Байрона уволили. В суд заявление не поступало, не проводилось и расследование случившегося. Нам же стало об этом известно в связи с тем, что местная полиция занималась расследованием краж наркотических средств из клиники приблизительно в то время, когда в отчете появилось имя Байрона. Его уволили после того, как начались эти кражи, и в скором времени лекарства пропадать перестали. Но на каждый случай кражи у него имелось алиби.