Кирин (СИ) - Мазуркевич Наталья

— Моя милая, мы не представлены, но полагаю глупо предполагать, что моего имени ты не знаешь, — мужчина вопросительно вздернул брови.

— Я вас знаю.

— В таком случае, можно оставить формальности.

Он был доволен. Он улыбался. Он торжествовал. Я видела это, видела четко и ясно, как будто могла читать души.

— Арье, подготовь все, — распорядился Эйнак, кивая в сторону стола.

Я пригляделась и сжала до боли кулаки. Ногти впились в кожу, оставляя некрасивый след. Но это мало волновало меня и вовсе не волновало остальных. Какое им дело до моей крови, если уже скоро она потечет как эта…

Я впервые видела, кровь без жертвы. Раньше, ту сторону комнаты от меня заслонял Эйнак, но сейчас он отошел, пропуская кронпринца, и я смогла разглядеть тонкую струйку, стекающую вниз со стола и образующую лужу на паркете.

— Исток нашей силы, — с удовлетворением отметил император и уже тише: — И я не жалею. Ни на секунду.

Последние его слова были адресованы не нам: он смотрел перед собой, смотрел в пустоту, словно видел то, что не было доступно мне.

Эйнак замер и спустя мгновение удовлетворенно усмехнулся:

— Мой портрет во дворце сожгли.

— Отец? — равнодушно переспросил принц, убирая с запятнанного стола лишние предметы. Я бы возможно посмеялась, но сама способность смеяться покинула меня.

— Глупый мальчишка. Мне это не помешает. Поторопись, пусть я и укрыл дворец от перемещений, они скоро будут здесь. Рига, ты должна стоять рядом, когда мы начнем.

Девушка кивнула и послушно переместилась к столу, аккуратно переступая через кровь.

— А теперь и вам, ваша светлость, пора, — проговорил Эйнак, все так же галантно подавая руку. В его голосе не было ни насмешки, ни торжества. Он не жалел, но и не радовался, просто знал, что произойдет и готовился наблюдать. Я снова не могла контролировать себя. Впрочем, кто я для него, простая кукла, которую нужно довести до нужной точки и сломать, чтобы вновь играть, но уже с другой.

Стол был теплый, как будто с него только что встал другой человек. И кровь была теплой. Та, что не моя. Моя потекла внезапно. И даже боли не было. Ничего не было. Только холод. Холод, холод и нарастающая пустота.

Я видела, как упал на колени Арье, исчезая из поля зрения, как вскрикнула Сведрига, как на ее груди проступает кровь, как разрастается пятно, слышала ее крик, как она звала кронпринца, но он был слишком занят, чтобы видеть, что происходит с его любимой.

Наверное, все же любимой, ведь он пошел против императора, против своего отца, против… меня? Скорее нет, просто… при дворе не выбирают средств. А я была средством. Средством, которому позволили почувствовать себя чем-то большим. И пусть. Час, два, радости, блаженства и веры, но они у меня были. Значит, моя жизнь была прожита не зря.

На щеку капнул воск, словно заменяя одинокую слезинку. Эйнак склонился, чтобы убрать ее, и поцеловал меня в лоб. И его прикосновение было теплым, живым, таким родным и болезненным, ведь он был моей семьей. Что бы ни было, но он был одним из нас.

Он отстранился, а я видела на манжетах его рубашки кровь. Риги ли? Мою ли?

— Мою… — тихий голос, прошептал ответ на ухо.

Я широко распахнула глаза от удивления, замечая за спиной покойного императора девичью фигуру, и…

Смерть приходит внезапно, но всегда — срезать свой колосок.

Глава 19

Первый вдох вышел болезненным. Никогда не дышала огнем, но, вероятно, это были бы сравнимые ощущения. Легкие рвались и плавились, как будто успели позабыть, что такое дыхание. Воздух пробивался с трудом, царапал, рвал горло, заставлял кашлять, не давал ни мгновения передышки. И я начала дышать.

Медленно, глубоко, вымучивая каждое движение, переживая муки ада… даже умирать было легче. И от этой мысли мне стало так смешно. Но воздуха на смех не хватило, и я закашляла.

Зрение вернуться не успело, впрочем, как и слух, но я чувствовала, что лежу на чем-то холодном и гладком, чувствовала чью-то теплую ладонь на лбу и надеялась, что это не новый виток моей смерти. Дышать становилось все легче, словно воздух изменялся, понимая мою ситуацию. Но, скорее всего, привыкал организм.

Слух вернулся раньше зрения. И теперь я слышала чье-то прерывистое дыхание совсем рядом. Вероятно, это был тот, кто держал, не отпуская, мою руку, тот, кто делился собственной силой. Если бы могла, я бы наверное встрепенулась от открывшегося мне знания. Чужая сила? Теперь и я ее чувствую?

Чувствовала! Как медленно она распространяется по телу, облегчая дыхание, согревая остывшую кровь, возвращая меня к жизни. Чужая сила, которая поддерживала, помогала моей собственной?!

Я снова закашлялась. Смеяться еще не получалось. Сила. У меня есть собственная сила, а значит — я не умерла. Я буду жить. Это просто была инициация, как у Хеля, как у остальных. Ведь первая смерть — не смерть, он говорил, что мы всегда возвращаемся. И я вернулась. Вернулась!

Радость, всепоглощающая, вытеснила боль. Или это чужое вмешательство запустило ускоренное восстановление моего собственного тела? Я видела, как затягиваются раны у магов, видела, как они поднимались и снова шли в бой — эти кадры любили показывать, запугивая и заставляя восхищаться силой главной опоры империи. Я видела это не раз, но сейчас это происходило со мной. И от того накала энергии, того тепла, что поднималось откуда-то из груди, меня охватывало желание творить. Сделать хоть что-нибудь, дать этой силе выход.

Я открыла глаза.

Голова была повернута набок, и я видела, как рядом течет кровь. Не моя — автоматически определила. Посмотрела прямо и встретилась с внимательным взглядом императора. Не Эйнака, а своего дяди. Он держал свою ладонь над моей, и щедро делился силой и… кровью.

Я не чувствовала боли, но видела, что у меня разрезано запястье. Симметрично оно было рассечено и у императора.

— Что?.. — сил хватило на одно слово.

Так вот как оно — чувствовать себя всемогущим, но внезапно понять, что все это лишь видимость.

— Организм восстановить сложнее, чем кажется, — тихо пояснил мужчина. — Но раз уж пришла в себя, дальше сама. Мне нужно помочь Андану.

Андану? Мне еще плохо удавалось удерживать мысль, но это имя слишком много значило, чтобы игнорировать его. Помочь Андану? Помочь моему сероглазому чуду? Что происходит?

С трудом, но мне удалось сесть. Кровь остановилась, и запястье быстро затягивалось новой, еще совсем тонкой кожей. Организм восстанавливался, приходя в себя. Но так было лишь со мной.

В углу комнаты, как будто, пока я отсутствовала, здесь прошел ураган, сметая с полок, пола, все и всех, лежала сломанной куклой Сведрига. Я помнила, как Эйнак пробил ей сердце, сейчас даже помнила то, что он сказал про нее — «грязная кровь», но она рядом со мной. А сейчас ее тело, как какой-то мусор, было брошено в угол.

Арье… Я попыталась найти взглядом старшего принца, но его не было. Ни его, ни его вещей — ничего. Я осталась одна в разрушенной, комнате, где должна была умереть.

Звуковая волна заставила инстинктивно сжать голову. У меня носом пошла кровь. А что творилось в эпицентре? Я боялась себе представить — и представляла. Отмахивалась — но картинки возвращались с каждым взрывом внизу, с каждым криком, с каждым сотрясением пола.

— Сражаются. — Мне почудился тихий голос сверху. Я взглянула туда и засмеялась. Истерически, без остановки, но тихо-тихо. Под потолком висел призрак. Еще один, женский. И если и ему нужна моя кровь. Сил бояться уже просто не оставалось. Только смеяться.

— И не спросишь, кто я? — Девушка подлетела ближе, опустилась рядом и коснулась моей ладони. Холод хлынул в тело — я отдернула руку.

— Думаю, вам уже надоел этот вопрос, — слабо улыбнулась я. Несмотря на то, что ее близость, заставляла меня мерзнуть, я не чувствовала угрозы.

— Да уж, сколько поколений я наблюдаю одну и ту же картину, и все задают один и тот же вопрос.