Мой враг, моя любимая - Южная Влада

Его язвительный тон достиг цели. Охотница вспыхнула после «Кирусика», заметно разозлилась, но и пришла в чувство.

– Конечно, – пробормотала скороговоркой и сосредоточилась на еде.

– Она – как наша Анжелика, – фыркнула жена начальника полиции, наклонившись к супругу, – на все свое мнение.

Услышав свое имя, Лика отложила вилку и громко отчеканила:

– А я вот слышала, что сейчас очень модно брать девушек-лекхе и держать их у себя дома в качестве любовницы.

– Лика! – в очередной раз возмутилась ее мать. – Не за столом же!

– А что такого? – пожала плечами та. – Все об этом знают. Папа, ну скажи же!

Начальник полиции под строгим взглядом жены прочистил горло.

– Кхм… ну да, новое веяние.

– И это нормально?! – удивилась Кира.

– Ну, официально – нет. Говорят, сначала их выкупают из гетто на определенный срок, договариваются там с кем-то, причем выбирают самых красивых и наименее социально опасных, – не унималась Лика, – потом уже продают желающим. По заказу. Рост, цвет волос. В зависимости от пожеланий заказчика. И, главное, сами эти девушки не против.

– Не против? – с сомнением протянула Кира.

– Кто был бы против красивой жизни?! – закатила глаза жена судьи и положила себе еще порцию горячего.

– А разве в гетто не ведут строгий учет? – хмыкнул Ивар.

– Я тебя умоляю, – отозвалась она, – этого добра же там навалом. Пока проверка не нагрянет…

– А еще говорят, что потом возвращают не всех, – добавила Лика, обращаясь, почему-то к одной Кире.

– Как так?! – возмутился судья и посмотрел на начальника полиции.

– Да дело-то житейское, – скривился тот. – Ну, может, придушил ненароком во время постельных игр. Или другу какому передал попользоваться еще…

– Боже мой! Давайте сменим тему! – закудахтала его жена.

Ивар молча потягивал коньяк и наблюдал за беседой. Он тоже не слышал о подобном, но свои мысли предпочитал держать при себе. Неожиданно среди хора оживленных голосов он разобрал слова Киры:

– А может, они просто влюбляются?

Все разом замолчали.

– Кто? Кто влюбляется, милочка? – захлопала ресницами жена судьи.

– Они, – тихо повторила Кира и опустила взгляд, – девушки-лекхе и те, кто взял их себе. Может, они просто не хотят расставаться?

У гостей открылись рты. Некоторое время все смотрели на охотницу, а потом жена начальника полиции зашлась истеричным смехом.

– Милая девочка! – простонала она и толкнула мужа в бок. – Игорь! Слышал? Ох, не могу!

– Поверь, Кирочка, девушки, может, и влюбляются, – сжалилась жена судьи. – Но ты просто по наивности своей еще не понимаешь, что ни один нормальный мужчина надолго с ними не останется. Поиграл и вернул. Подрастешь – поймешь.

Судья фыркнул и покачал головой. Начальник полиции рассмеялся вслед за супругой. Одна Лика оставалась серьезной. Подкинув идею, она спокойно сложила руки на коленях и наблюдала за окружающими.

Кира опустила голову. Гости смеялись над ней, повторяли неосторожно брошенную фразу и обсуждали ее в разных интерпретациях. Предположение показалось им настолько абсурдным, что никому и в голову не пришло, чем на самом деле оно продиктовано. Ивар скрипнул зубами. Но когда он уже хотел вмешаться и разом прекратить издевательства, голос вдруг подала Лика.

– А я тоже думаю, что они влюбляются, – заявила она, вздернув подбородок под строгим взглядом матери. – Поэтому и не возвращаются обратно.

За столом повисла мертвая тишина.

– Это невозможно! – гаркнул начальник полиции. – В подобных извращенных отношениях ни о какой любви точно не может быть и речи.

Похоже, отец редко повышал голос на дочь, потому что Лика дернулась, как от удара.

– Ну, теоретически это возможно, – вмешался Ивар, – и генетически тоже. Между нашими видами не так уж велики различия.

Обе девушки уставились на него широко распахнутыми глазами. И на лицах обеих он прочитал почти одинаковое выражение… изумления.

– Бог с тобой, Ивар! – улыбнулась жена судьи. – Ты тоже поддался модному, как говорит Лика, веянию и веришь, что такое примитивное существо, как лекхе, может испытывать чувства, как разумный человек? Вы, мужчины, часто путаете страсть с такой высокой материей, как любовь. Вот в то, что ради постельных извращений кто-то держит лекхе у себя дома, я еще могу поверить. В остальное… – она покачала головой, – нет.

Кира прищурилась в негодовании. Лика сверлила Ивара взглядом в ожидании следующей реплики. Атмосфера становилась все более напряженной. Казалось, в воздухе вот-вот прострелит электрический разряд.

– Ну, может, не любовь, – был вынужден одернуть себя Ивар, – но привязанность, думаю, вполне может возникнуть. Не зря же люди переходят в Сочувствующие. Что-то их к этому побуждает.

– Привязанность, – грохнул по столу кулаком начальник полиции, – должна быть к матери, к Родине, к законам своей страны, сынок. А Сочувствующие – это аппендикс в теле государства, который рано или поздно придется вырезать. – Он оглядел собравшихся. – Думаю, здесь все согласны?

Гости переглянулись.

– Да, папа, – ответила за всех Лика, и в ее голосе не слышалось ни капли раскаяния.

– Все, давайте забудем, наконец, про грязных дикарей и просто поедим! – потребовала ее мать.

Казалось, разговор снова повернул в мирное русло. Принялись обсуждать погоду и цены на недвижимость. Бутылка коньяка пустела. Судья потихоньку клевал носом. Его жена, уже никого не стесняясь, выложила себе на тарелку остатки еды сразу с нескольких блюд. Лика поглядывала на Ивара каждый раз, когда он отправлял в рот вилку. Супруга начальника полиции хвасталась перед Кирой успеваемостью дочери. Охотница сидела с выражением скуки на лице.

В момент, когда Ивар уже хотел положить конец затянувшимся посиделкам, начальник полиции вдруг встрепенулся и заговорил:

– Все думаю, что же за вопрос на языке вертится. И вспомнил. Кира, мы не могли раньше встречаться? Может, я знаю твоих родителей? Чем больше смотрю на тебя, тем более знакомым мне кажется твое лицо.

О тарелку звякнула вилка, и с опозданием Ивар понял, что это он сам разжал пальцы. Глаза охотницы стали огромными на побледневшем лице. Они встретились друг с другом взглядами, и Ивар постарался, насколько мог, молчаливо успокоить ее. Сбылось самое худшее из его ожиданий. Мозг уже принялся лихорадочно просчитывать варианты и искать пути выхода из западни, но реакции, отработанные годами, не подвели. Словно со стороны Ивар услышал свой собственный насмешливый голос:

– Видишь, малыш, я же говорил, что ты похожа на какую-то актрису. Теперь ты мне веришь?

Кира нервно улыбнулась, потерла шею и украдкой глянула на начальника полиции.

– Да. Ивар тоже говорил, что у меня распространенный тип внешности.

– Хм… – нахмурился тот, и стало заметно, что версия не показалась убедительной.

– Может, пройдем в кабинет? – предложил Ивар.

На этих словах судья всхрапнул и проснулся, моргая и стараясь уловить, о чем разговор, но начальник полиции не торопился вставать.

– А где работают твои родители? – снова обратился он к Кире.

– Отец… он… – растерялась та.

– Пройдемте в кабинет, я все объясню, – ледяным тоном отрезал Ивар и встал, со скрежетом отодвинув стул. Нет ничего, что нельзя было бы уладить деньгами, решил для себя он. Осталось лишь не допустить, чтобы все зашло слишком далеко.

– Папа, – неожиданно фыркнула Лика, – ну ты что, не помнишь? По-моему, мы могли видеть Киру на собрании в начале учебного года в моем институте. Она, кажется, учится в параллельной группе. Ведь так?

– В самом деле?! – вскинула брови ее мать.

Облегчение явно проступило на лице охотницы. Она послала девушке благодарный взгляд.

– Да, – кивнула она, – я тоже все пыталась вспомнить, где видела Лику.

– Ну и как продвигается учеба? – заулыбалась жена судьи.

– Неплохо. Столько предметов…

– А какие нравятся больше всего? – не отставала собеседница.