Демонолог - Григорий Шаргородский

Что же, из увиденного можно сделать вывод, что спать нам придется в палатках.

Выйдя наружу, я вдохнул ставший неожиданно очень приятным воздух. Из-за угла вышел Карн и остановился рядом.

— Как обстановка?

— Живых нет, — равнодушно пожал плечами кронаец. — Монстров тоже вроде не осталось. На северной окраине есть свободный дом, но дождя не предвидится, так что можно заночевать и под открытым небом.

— Разумно. Пусть твои разбивают лагерь, а мы займемся допросом пленницы.

— С удовольствием, — оскалился моряк. — Отдашь ее мне?

Похоже, он действительно садист, но в этом случае все же преобладает желание отомстить за товарищей. Шустрая рабыня нелюдей успела изрядно насолить кронайцам.

— После того как узнаю все, что нужно.

— Да мне не к спеху, — зловеще улыбнулся Карн.

Разбивку лагеря закончили еще до заката. Спать хотелось неимоверно, но я все же решил не тянуть с допросом. Найденный кронайцами домик оказался местной тюрьмой. В кладке стены имелись крупные камни со вбитыми кольцами. Посреди комнаты в полу находился спуск в обширный зиндан.

Кронайцы уже успели привязать пленницу к кольцам и даже пару раз приложиться кулаком — на обнаженном теле «невидимки» виднелись пятна синяков.

Или это ей досталось во время боя? Впрочем, не суть важно.

— Кто ты? — спросил я девушку, держась на расстоянии. И правильно сделал.

«Невидимка» хотела плюнуть в мою сторону, но разбитые губы не позволили этого сделать, и красная от крови слюна упала не небольшую грудь.

Похоже, парни Карна все же провели «профилактику».

Ну и что мне с ней делать? Дари удавалось раскалывать с помощью воды. А здесь как подступиться? Отдать Карну? Как-то не хотелось, девушка все же. Обнаженное тело имело привлекательный вид, но не для меня — не тот типаж. И все же она ведь человек — кто знает, каким именно образом девушка стала рабыней дари?

— Честно, я даже не знаю, что мне от тебя нужно. Убивать не хочется. Докажи мне свою полезность. Только ценность информации должна перевесить принесенный тобой вред.

Барсук, как и все в помещении, снял шлем, так что были видны его шрамы и татуировки.

— Ты попортила лицо этому красавчику, и ему есть что тебе сказать. Стоит только позволить ему это.

Зверское выражение на лице «ящера» как-то не убедило пленницу, хотя она попыталась изобразить испуг. Интересно, с чего бы это? Хорошо, зайдем с другой стороны.

— Или лучше пусть с тобой пообщается кронаец?

А вот теперь пленницу проняло. После моих слов Карн даже сделал непроизвольный шаг вперед и дернул руками. Что там светилось в его глазах, я видеть не мог, но хватило и реакции пленницы.

— Я буду говорить. — Ее имперский звучал чисто и без малейшего акцента.

— Сколько вас было в деревне?

— Я и шестеро свободных «младших».

— Свободные — это те, кто ушел из-под опеки «старших»? — предположил я.

— Да, они подчинялись мне и потому выжили в Сатаре.

— Как остановить демона? — Я все же попытал удачу: вдруг на наш главный вопрос найдется ответ у этой девушки.

В глазах пленницы внезапно вспыхнул огонек торжества.

— Никак! Вам не остановить Господина, животные. Вы слишком жалки для этого!

— Животные? — удивленно переспросил я. И тут все стало на свои места: ее кожа, странные глаза и все остальное. — Ты не человек?

— Конечно, я высшее существо. Почти равна повелителям.

— Ты — рабыня. — Вся жалость к этой особи и снисхождение куда-то подевались. Передо мной нелюдь, хотя и с примесью человеческих генов. — В тебе больше человеческой крови, чем дарийской. Для нас ты монстр, а для них — животное.

— Я служу повелителям!

— Как и любой раб. — Разговор стал мне неинтересен. — Карн.

— Да.

— Пообщайся с ней утром, может, что и скажет, а пока пусть подумает.

Мне стало невыносимо душно в помещении, пропитанном тупой ненавистью пленницы, грязных отголосков мыслей Карна и не менее омерзительных желаний, написанных на лицах кронайцев.

Снаружи меня догнал Карн.

— Почему утром?

— Потому что иногда страх сильнее боли. Пусть посидит, подумает.

— Я не хочу ждать. — Глаза кронайца вдруг заледенели.

Все-таки он псих.

— Значит, ею займется Шип.

Лицо Карна исказила нервная судорога, но он все же сдержался. Внутри этого в принципе неплохого человека жили неведомые мне демоны и тайны. Чего он боится и почему служит мне? Без ответов на эти вопросы понять его мотивы невозможно.

— Хорошо, я подожду до утра.

— За ночь и ты, и твои люди должны хорошо отдохнуть. Уходим с рассветом.

— Не хочешь разбираться с горцами?

— Да уж, не хотелось бы.

Я планировал сначала посмотреть, как там Урген, но увидел выходящего из палатки целителя.

— Мэтр, как у нас дела?

— Даже не знаю, ваша милость. С одной стороны, только один погибший и все раненые на ногах, но в некоторых сейчас столько эликсиров, что это уполовинит их жизни.

— И ничего нельзя сделать? — обеспокоился я.

— Можно. Полгода в обители — и все наладится. Но, как вы сами понимаете, такие процедуры очень дорого стоят.

— Ну с деньгами проблем нет. Если профессор найдет в записях нужные нам ответы, мы сразу же возвращаемся в империю. Но время отправки мы будем знать только послезавтра или даже позже. Эту ночь мой друг будет спать, а завтра нас ждет бешеная скачка.

— Мне кажется, вы немного ошибаетесь, — загадочно улыбнулся целитель.

— В смысле?

— Господин Урген попросил у меня отгоняющий сон настой.

— И вы ему дали? — спросил я, чувствуя, как ярость охватывает виски ледяными тисками. Усталость и измотанные нервы не способствовали сдержанности и пониманию.

— Простите, ваша милость, — целитель потупил глаза, хоть и не был трусом. Он достойно прошел через все испытания, и понимание этого позволило мне справиться со злостью.

— Это вы меня простите, мэтр. Просто никаких сил не хватает, а еще дурость несознательных особ, это я о профессоре. Очень прошу вас впредь раздавать эликсиры только с моего разрешения, если, конечно, это не касается лечения. Здесь все решения за вами.

Учтиво кивнув друг другу, мы разошлись в разные стороны.

А теперь самое время пойти и настучать по одной совершенно бестолковой башке.

В небольшой палатке, разбитой кронайцами для артефакторов, горела магическая лампа, освещая совершенно захламленное свитками и пожелтевшими листами пространство. Конструкция местного походного жилья была похожа на рыцарский стандарт — то есть при небольших размерах там можно было стоять во весь рост и даже сделать пару шагов из одного края в другой.