Под прикрытием - Александр Афанасьев

Про равенство я уже сказал. Братство – не смешите. Много ли было братства во Французской революции, когда победившие революционеры принялись истреблять друг друга, после того как истребили аристократов и убили короля? Почти всех ведь, до единого казнили – какое тут братство! Под ножом гильотины все друг другу братья – это, что ли, братство?

И, наконец, самое главное – Господь жестоко наказывает всех революционеров, дерзнувших покуситься на помазанника божьего. Французы осмелились отправить монарха под нож гильотины – и теперь Франции больше не существует. Мы, русские, избежали дьявольского соблазна, вернулись к истинной, не искаженной никонианством вере – и Господь наш обратил свой благосклонный взор на нас, щедро вознаградил рабов своих, подарив нам Константинополь – второй Рим, колыбель православия, и Иерусалим – город, где умер на кресте сын его Иисус. Вся святая земля теперь наша, русская. Да и Мекка с Мединой, земля, где никогда не было ни мира, ни порядка, ни достатка должного, тоже теперь состоит в составе единой и неделимой Российской империи. Разве не стоило отказаться от «свободы, равенства, братства», чтобы обрести такое?

Вот и получается, что в лучшем случае все эти заявления и прозрения отдельных деятелей – всего лишь политическая трескотня, пополам с бредом сумасшедшего. В худшем – государственная измена. Но у нас этому хоть в гимназии учат, чтобы, повзрослев, люди критически относились к разного рода теориям. А тут… Этого не может здесь быть, потому что не может быть никогда, давайте споем «Боже, храни королеву…» и все такое. Ну-ну…

Оп-па… А мясо уже начало подгорать. Это нехорошо. Вообще – не привыкну я к местному мясу на решетке, никак не могу понять, в какой момент оно подгорать начинает. А шашлык здесь не сделаешь. Единственное, что роднит приготовленное мною с кавказским шашлыком – я отмачиваю мясо в уксусе со специями, чтобы размягчить его. Секретом ни с кем не делюсь, это – для себя.

Пока я перекладывал мясо на пластиковые тарелки, появилась Мэрион. Ни слова не говоря, шумно плюхнулась рядом, и пока я раскладывал новую порцию на решетке и ворошил угли – умудрилась половину слопать. Завидую белой завистью – столько ест, ни в чем себе не отказывает – и чтобы хоть один лишний килограмм…

– Вкусно… – среди дурных привычек Мэрион было говорить с набитым ртом. – Научишь, как готовить?

– Это мужское дело. Мясо должен готовить мужчина, так повелось еще с древности.

Мэрион оторвалась от еды, посмотрела на меня каким-то странным взглядом…

– Знаешь… Иногда я думаю, что ты не от этого мира. Что ты прилетел с какой-то далекой звезды…

Опасный момент…

— Пойду-ка я к машине, – я поворошил угли, чтобы скрыть замешательство, – принесу еще соуса. Где он?

– В багажнике…

Рацию я с собой не взял, а вот сотовый – прихватил, но положил в машину. Машинально взглянул – лучше бы этого не делал. Прием неуверенный, всего одна палочка из трех, а вот звонков неотвеченных…

И все от начальства…

В душе моей шевельнулась совесть. Странно – вспомнились слова Императора Николая Первого, сказанные им офицерам, которых он отправлял… ну, сейчас это называется «военный советник». Он сказал им перед отправкой: «Азартовать не велю и не советую, а брать деньги и не служить – стыдно». Вот и у меня такая же ситуация – то ли служу, то ли…

Суперинтендант ответил не сразу – пришлось перезванивать трижды. Уже тогда начал понимать – неладно дело. Наконец в трубке раздался знакомый хрипловатый голос…

– Сэр…

– Кросс? Какого черта?! Где ты?

– На отдыхе, сэр… Я же подавал рапорт, вы его подписали…

– Черт бы тебя побрал. Возвращайся немедленно! Общий сбор!

– Что-то произошло, сэр?

– Лондон взорвали!

– В смысле, сэр? – не понял я.

– Я и сам ни хрена не знаю! Похоже, взорвана канцелярия премьера и еще несколько зданий в центре. Всем трубят общий сбор! Бросай там… с кем ты – и немедленно в отдел. Немедленно!

– Есть, сэр…

Кто-то, а это – точно не я…

— Мэрион! Собирайся, срочно! Собирай все, доешь в машине! Нужно возвращаться!

Именно тогда, когда я гнал машину по узкой извилистой тропе, пытаясь как можно быстрее выбраться на трассу и дать полный газ, меня посетило чувство – то самое. То самое, какое у меня было в Бейруте – этакая сосущая боль под ложечкой и четкое видение пропасти впереди. Пропасти, из которой нет возврата…

Картинки из прошлого

— Имя?

– Александр Реджинальд Кросс.

– Возраст?

– Двадцать восемь лет.

– Дата рождения?

– Пятнадцатое января одна тысяча девятьсот шестьдесят четвертого.

– Место рождения?

– Белфаст, Северная Ирландия.

– Вероисповедание?

– Протестант.

– Имя родителей?

Молодой человек, сидящий на стуле, пошевелился.

– Отец – Реджинальд Кросс, мать – Стелла Денбридж.

– Они живы?

– Нет.

– Когда они умерли?

– В день святого Патрика, семнадцатого марта шестьдесят седьмого, во время массовых беспорядков. Их убили паписты.

– Кто, простите?

– Паписты. Провос. Католики. Террористы из ИРА.

– Понятно, спасибо. Где вы воспитывались?

– Военная школа-интернат Рили близ Сассекса.

– Вы ее закончили?

– Да, с отличием.

– Дальнейшее образование?

– Королевский военно-морской колледж в Гринвиче.

– Звание?

– Старший лейтенант.

– Специализация?

Молодой человек помялся.

– Разведывательно-диверсионные операции.

– Направление?

– Российская империя.

– К уголовной ответственности привлекались?

– Нет.

– Знаете русский язык?

– В совершенстве.

– Место службы?

– В настоящее время – первая объединенная группа комбинированных операций, командующий – бригадир Джон Т. Харродс.

– До этого?

– Специальная лодочная служба, четвертый отряд.

– Какие задачи ставились перед четвертым отрядом?

– В случае начала боевых действий – за счет активных разведывательно-диверсионных операций не допустить прорыва основных сил Черноморского флота Российской империи в Индийский и Атлантический океаны. В случае, если русским удастся сформировать авианосные ордера – не допускать их снабжения, наводить на них высокоточные боеприпасы.

Смех и грех, но нас учили тому же. Правда, нас, диверсантов с Балтики, ориентировали на действия против Британии – при наступлении особого периода запереть Флот Открытого моря в бухтах, не дать сформировать авианосные ордера и прорваться в Атлантику, обеспечивать выход собственных подводных лодок-охотников в Атлантику, уничтожать средства снабжения и управления британского флота. В общем – один в один почти.

— Что это у него на руке? – шепотом спросил я, показывая на нечто, напоминающее длинную перчатку с проводами.

– Нечто вроде детектора лжи, но не только. Он действует и как детектор лжи, и как прибор контроля физического состояния. Британцы черт знает какие блокировки могли поставить, профессор Евсевич считает, что у него не сознание, а настоящее минное поле. Если мы на что-то нарвемся, то прибор зарегистрирует опасное изменение пульса и давления и вырубит его ударом электрического тока. Потом врачи будут разбираться.

Допрос тем временем продолжался.

– Участвовали в боевых операциях?

– Пока только две операции. Кайман и Копье в прошлом году на Гибралтаре.

– Когда, каким путем вы проникли в Бейрут и с какими целями?

…

– Неслабо поет, – мрачно усмехнулся средних лет джентльмен в отлично сшитом британском костюме и с едва уловимым английским акцентом в речи, я потом сильно удивился, узнав, что он вообще обрусевший серб, – как канарейка, просто. Как вам это удалось, Каха Несторович? По виду даже не били…

– Сейчас медицина продвинулась далеко вперед. Время для героизма ушло. Любой герой после одного укола хочет не хочет, а запоет. У этого, правда, блокировка стояла, сейчас британцы такой своих накачивают, только скополамин введешь – обширный инфаркт. Правда, мы об этом знали и ввели другой препарат.

Молодой человек продолжал отвечать на вопросы. Говорил он по-русски достаточно чисто, почти без акцента. Держался прямо, на вид и впрямь выглядел не избитым. Одет он был в свободную белую рубаху и белые брюки с эластичным поясом. В целом это даже не слишком походило на допрос…

– Какая у вас группа крови, князь? – вернул меня в реальный мир вопрос незнакомого джентльмена.

– Третья, резус положительный.

– У этого – вторая, резус тоже положительный. В этом – расхождение номер один. Никаких особых примет у нашего гостя нет, даже родинок нет – в этом у них такие же требования, как и у нас. Рост, вес, во многом даже внешность – совпадают. Близких родственных связей нет. Значимые расхождения – группа крови и отпечатки пальцев. Но это мы сможем заменить в архивах, образцы ткани на ДНК британцы пока не собирают, в отличие от САСШ, и в этом нам повезло – будет проще. Огромный плюс в том, что у вас практически схожее образование – закончили военно-морские школы, те же военно-учетные специальности, только он готовился работать против нас, а вы, старший лейтенант, – против них. Все совпадает.