Полное собрание сочинений в десяти томах. Том 5. Пьесы (1911–1921) - Николай Степанович Гумилев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ст. 2. — Червонец — русская золотая монета (достоинством в разное время 3, 5 или 10 руб.).
Ст. 5–12. — «Первый монолог Дон-Жуана, — констатирует Р. Карпиак, — содержит прямую отсылку на события, последовавшие за приглашением Командора в пьесе Пушкина. <...> По этим строкам ясно, что у Гумилева, так же как и у Пушкина, Дон-Жуан находится вместе с Донной Анной в момент появления статуи. Именно Пушкин придумал заменить традиционное приглашение на ужин призывом героя к Дон Альвару “стать настороже в дверях” у Донны Анны. Даже такая деталь, как упоминание о том, “как я смеялся с Донной Анной”, вызывает в памяти тот фривольный эпизод, который вставляется Пушкиным между признанием Дон Жуана в любви к Донне Анне и приходом Каменного гостя» (Karpiak R. The Sequels to Pushkin’s Kamennyi Gost’. P. 82).
Ст. 30–34. — Р. Карпиак приводит эти строки в пользу своего довода о том, что гумилевский «севильский соблазнитель» — наследник классической традиции Моцарта и Пушкина. У него обостренные чувства, и он всюду ищет женский след: «Он либо в аду, либо в поисках чувственных наслаждений: для классического Дон Жуана нет среднего пути» (Karpiak R. The Sequels to Pushkin’s Kamennyi Gost’. P. 83).
Ст. 62. — Имеется в виду университет в городе Саламанка в Испании.
Ст. 103. — Ср. в контексте автобиографического «кода» пьесы ст-ние Ахматовой «Песня последней встречи»: «Показалось, что много ступеней, / А я знала — их только три» (ст-ние датировано 29 сентября 1911 г.).
Ст. 121–128. — Р. Карпиак цитирует в подтверждение того, что и гумилевский Дон-Жуан, подобный пушкинскому, — «импровизатор любовной песни» (Karpiak R. The Sequels to Pushkin’s Kamennyi Gost’. P. 82).
Ст. 137–154. — В. М. Сечкарев приводит этот фрагмент как доказательство стилистического мастерства поэта: «Пьеса написана четырехстопным ямбом с перекрестной рифмой каждых четырех строк. Живой разговор нисколько не нарушает ни метра, ни рифмы; наоборот, как и в “Горе от ума”, некоторые особенно комические эффекты основаны на переходах речи от одного лица к другому. Хороший пример этого — разговор Лепорелло с американцем о Сети Третьем. Рифмы вроде “а тот” — “бог Тот”, “мопса” — “Хеопса”, “четвертый Псамметих — он ваш жених” и т. п. усиливают комический эффект» (СС III. С. VIII).
Ст. 138. — Сети — имя фараонов Нового царства. Однако известно лишь о существовании Сети I и Сети II, так что здесь можно видеть намек на псевдоученость Лепорелло.
Ст. 147. — Тот — в древнеегипетской мифологии бог луны и времени, покровитель наук, приводил умерших на суд, после чего отводил их к Озирису. Изображался в виде человека с головой ибиса и табличкой в руке, чаще с павианом на голове или просто в виде павиана с лунным диском.
Ст. 148. — Хеопс — греческое имя фараона Хуфу (полное имя — Хнемхуфу), одного из царей IV династии Древнего царства, которая существовала примерно с 2600 до 2500 гг. до н. э.
Ст. 152–153. — Псамметихи — цари XXVI династии Нового царства (665–525 гг. до н. э.), которую историки называют «саисским ренессансом». Как и в случае с «Сети Третьим», «известнейший во всей Европе египтолог» Лепорелло демонстрирует на деле полное незнание истории Египта: известно лишь о существовании Псамметиха I, Псамметиха II, Псамметиха III.
Ст. 154. — Сети I — один из фараонов XIX династии Нового царства (примерно 1314–1200 гг. до н. э.). Традиция наградила его титулом «Великий», и царствовал он 66 лет.
Ст. 192. — Адъюнкт — в дореволюционной России и некоторых зарубежных странах — лицо, занимающее младшую ученую должность в научном учреждении.
Ст. 260. — «Лепорелло и будет служить Дон Жуану, — пишет Р. Карпиак, — ибо его место возле него прочно установлено мифом. Вне этого мифа жизнь Лепорелло не имеет смысла и не может продолжаться» (Karpiak R. P. 85).
2
При жизни не публиковалась. Печ. по автографу.
СП (Тб), СП (Тб) 2, Соч I.
Автограф — Архив Лукницкого.
Дат.: 11 июля 1912 г. — по дате именин О. А. Кузьминой-Караваевой (Соч III. С. 375).
Драматическая сценка «Обед в Бежецке» — стихотворная «хроника» именин О. А. Кузьминой-Караваевой — завершает Альбом О. А. Кузьминой-Караваевой (см. о нем вступительную статью к разделу «Комментарии» в т. II наст. изд.). Это — единственное дошедшее до нас документальное свидетельство «слепневских» драматических импровизаций Гумилева (см. вступительную статью к разделу «Комментарии» в наст. томе).
Перед ст. 1. — Дмитрий Владимирович Кузьмин-Караваев (1886–1959), юрист, общественный деятель, первый муж Е. Ю. Кузьминой-Караваевой (урожд. Пиленко; 1891–1945), прославленной «матери Марии», героини французского Сопротивления. Вместе с женой, незаурядным поэтом, принимал участие в деятельности первого гумилевского «Цеха поэтов» (1911–1913), где занимал «должность» «стряпчего» (по другим данным — «третьего синдика»). После революции перешел в католичество и стал священником.
Перед ст. 6. — Кнатц Борис Германович — присяжный поверенный, член Совета акционерного общества Крымской климатической станции и морских купаний. В начале 1910-х годов жил на ул. Захарьевской, дом 5, в 1916 году поселился на ул. Шпалерной, 8. Жена — Екатерина Эммануиловна — преподаватель истории женской гимназии Таганцевой. По доверенности жены Б. Г. Кнатц владел 275 десятинами земли в Бежецком уезде Тверской губернии, что давало ему право участвовать в выборах в Государственную Думу летом 1912 года, а также в выборах гласных Бежецкого уездного земского собрания
