Весь Гамильтон Эдмонд в одном томе (СИ) - Гамильтон Эдмонд Мур

— Не от всякого землянина. У тебя есть еще один талант, Джонни. Ты умеешь ладить с людьми, даже если они не люди. Тебя любят. Тебе доверяют. И как землянин ты везде вхож. Любой житель Созвездия, независимо от того, из какого он мира, имеет определенное число врагов еще до того, как он покидает свой дом. Наш полет в Хайдас был намного более продолжительным, чем ваш, и не все дураки и проходимцы вселенной обязательно рождаются на Земле. Ты прекрасно знаешь это, Джонни. Я просто повторяю объяснение. Потому что это был первый вопрос, который мне задали эти джентльмены.

— Ладно, — сказал Кеттрик. — А теперь я задам вопрос. — При этом он повернулся к ним лицом. Секма, Викерс все еще стояли перед камином и не спускали с него холодных жестоких глаз. Минотавр сидел, склонив тяжелую голову над бокалом, ничего не говоря, и наверное, даже не слушая. Ферсон застыл с поджатыми губами и прямой спиной, как сердитая старуха. Оба астрофизика незаметно устранились от спора, размышляя над своими собственными кошмарными идеями.

— Секма, ты и Департамент Управления Торговли лишили меня лицензии. Вы обошлись мне где-то в миллион кредитов. Вы изгнали меня из Хайдаса. И в течение полутора лет после моего прибытия сюда это ничтожество Ферсон прижимает меня то с одной стороны, пытаясь найти предлог, чтобы бросить меня в пасть мистеру Раймонду, знаменитому людоеду, и плачется, когда у него это не получается. Полагаю это вам известно, мистер Викерс.

Викерс кивнул.

— Известно.

— Тогда скажите мне, — спокойно продолжил Кеттрик. — Стоит ли мне шевелить пальцем, чтобы ублажить кого-то из вас?

Викерс глянул на Раймонда, который сразу же заговорил какой-то небрежной скороговоркой:

— Потому что у тебя нет выбора, Кеттрик. Если ты откажешься, я так тебя упеку, что ты забудешь, какого цвета небо.

Ферсон злобно ухмыльнулся.

— По какому обвинению? — поинтересовался Кеттрик. — Я заплатил свой штраф, и больше никому из вас ничего от меня не получить.

— О, — возразил Раймонд, — есть способы. Найти новые улики. Мы с мистером Секмой обсуждали это.

— Отвратительно, Джонни, правда? — вмешался Секма, — нечестно, жестоко и омерзительно. Мы шьем тебе дело, мы принуждаем тебя, и знаем при этом, что посылаем тебя на верную смерть.

В голубых глазах Секмы было нечто, что Кеттрик никогда раньше в них не видел. Это нечто заставило его замолчать несмотря на то, что его трясло от злости, как при землетрясении. Секма продолжал очень спокойно:

— Ты поймешь, насколько это нам нужно.

Кеттрик внезапно развернулся и пошел прочь от них всех, он остановился перед закрытым тяжелой шторой окном и помедлил некоторое время. Никто не промолвил слова. Через несколько мгновений, когда он мог совладать собой, он вернулся и обратился к ним совершенно ровным голосом:

— Ладно, бросайте меня за решетку и будьте прокляты.

Ферсон открыл рот и скрипуче произнес: «Ха!» или что-то в этом роде, и Кеттрик нанес ему удар, настолько сильный, что тот согнулся и повис на ручке кресла.

— Я очень извиняюсь, — сказал Кеттрик Викерсу, — я так давно хотел это сделать.

Ферсон закрыл лицо руками и начал скулить. Викерс кивнул своему помощнику, который подошел к Ферсону и помог ему добраться до двери, резко захлопнув ее за несчастным. Помощник вернулся на свое место, коротко улыбнувшись Кеттрику.

— Вы же сказали, ничтожество.

И он снова занял свое место с тем же настороженно непроницаемым видом, не спуская взгляда с портфеля своего хозяина, как хорошо обученная собака.

Раймонд посмотрел на Викерса и пожал плечами:

— Для меня они все одинаковы.

Кеттрик продолжил разговор:

— Если вам это настолько необходимо, можно было бы сделать по-другому.

— Например, — полюбопытствовал Викерс.

— Восстановить мою лицензию. Снова допустить меня на Хайдас. — С этими словами он повернулся к Секма. — Вы не можете заставить меня, и ты это должен знать, если они не понимают этого. Я пойду на это как свободный человек или не пойду вообще. — И тем же странным языком, понятным только жителям Созвездия, он добавил:

— Изгнав меня, вы отняли у меня нечто гораздо большее, чем деньги. И я не стану снова платить той же ценой.

Секма, казалось, на некоторое время задумался. Затем он кивнул и обратился к Викерсу.

— Наверное, так будет лучше. Это даст ему ради чего работать в будущем. Если он потерпит поражение, его лицензия все равно ничего не будет значить. Хайдас превратится в хаос, совершенно непригодный для торговли. И даже если он останется в живых, запрет на въезд в Хайдас никем и никогда не сможет быть снят. Так что я склонен принять его условия.

— Главное — это само задание, — ответил Викерс, — а не условия, на которых оно выполняется. И если вы считаете Кеттрика подходящим человеком для исполнения этой миссии — ладно, я согласен. — И он посмотрел на Раймонда. — Полагаю, вы не возражаете?

Раймонд снова повторил:

— Для меня они все одинаковы.

Затем он снова в упор посмотрел на Кеттрика, в первый раз с того момента, как тот переступил порог.

— Но странно, что нигде в этом разговоре не промелькнула и искорка альтруизма, то есть мистер Кеттрик мог бы взяться за это дело не с целью избежания наказания или получения какой-то выгоды, а просто ради всего человечества, ради того, чтобы разрушительное оружие не осталось в руках одного или нескольких безумцев.

Кеттрик засмеялся:

— На это я могу ответить, что не верю в Роковую Звезду, как впрочем и мистер Викерс.

В ответ на это мелькнул и тут же погас под опущенными веками смятенный взгляд Главы службы безопасности.

— Мистер Викерс по долгу службы должен вести расследование малейшей имеющейся возможности, но я думаю, он абсолютно уверен в отрицательном результате. Я согласен с ним и поэтому считаю, что он должен соответствующим образом заплатить мне за работу.

Он налил себе еще и присел.

— Завтра моя лицензия должна быть восстановлена. И желательно через труп Ферсона. А теперь, когда мы это уладили, можно перейти к основному, а именно, — как лучше делать это и когда начинать.

Кеттрик улыбался присутствующим, чувствуя себя раскованным, празднуя победу и даже преисполненный любви к тому же Минотавру. Что-то в глубине его души пело, песня была женским именем, он был опьянен светом далеких звезд.

— Джентльмены? — сказал он. — Я жду.

Глава 3

Джонни Кеттрик вернулся в Тананару поздно ночью. Это был второй мир одного из огромных оранжевых солнц Хайдаса.

Он возвращался окольными путями. Викерс и Секма настояли и убедили его в том, что внезапная перемена его официального статуса вызовет подозрение тех, кого он должен обнаружить. И его восстановленная лицензия была надежно заперта в банковском сейфе, и Кеттрик для всех, кроме Секма и доктора Такину, возвращался в Созвездие тайным нелегальным образом.

Кеттрика немного опечалило, что Секма все еще на один шаг опережал его.

— Неправдоподобно, — сказал он как-то Кеттрику, — что ты так рискуешь и прилагаешь столько усилий для возвращения, лишь с целью продолжения своей деятельности. Никто в это не поверит. Но, к счастью, Джонни, у тебя есть предлог, которому поверит каждый, даже изобретатель Роковой Звезды.

Кеттрик удивленно посмотрел на Секма, тот улыбнулся.

— Когда я наконец выследил тебя, ты направлялся на Белое Солнце, протягивая свои чужие и преступные руки, чтобы захватить тот миллион кредитов, которыми ты только что меня попрекал. Один только один небольшой улов этих великолепных камней и ты… Но Джонни, разве ты не догадывался, что я знаю?

— Нет, — сказал Кеттрик. — Не догадывался. Но могу сказать, что именно эта идея у меня и была — проникнуть на Созвездие снова и завершить это дело. — Он отрицательно покачал головой. — Ты знаешь, сколько времени мне потребовалось, чтобы подружиться с криннами и убедить его торговать со мной? И тут вмешался ты.