Страна Тюрягия - Дмитрий Калюжный

(Предыдущий абзац написан нами несколько лет назад. Кажется, мы дожили до «освобождения» этой заначки: с середины 2003 года из СИЗО начинают выпускать излишне сидящих.)

Александр Семёнович К-н., ныне свободный, вспоминает:

«Основная беда народных судей, так это частичная потеря памяти. Они напрочь забывают о презумпции невиновности. Восстановить память, конечно, можно, только где взять столько денег, сколько обычно запрашивают судьи.

В настоящее время берут даже за то, чтобы просто осудить. Так как в московских СИЗО камеры переполнены ожидающими суда в два, три раза. В камере, рассчитанной на проживание 36 зэков, находится от 70 до 120 человек. Лично я в таких условиях просидел до суда 3 года 9 дней. Доказательств моей вины не было. Тогда меня вызвала адвокат и сказала, что она договорилась с судьёй о том, что если я признаю свою вину, то мне дадут 3 года и 1 месяц. Если же не признаю вину, то меня выпустят, но только месяца через три-четыре. Взять с меня было нечего, а родственников не имею.

Что было делать? Согласился. Не судебный процесс, а пародия. От «Встать, суд идет!» до вынесения приговора прошло ровно пять минут. Слава Богу, хоть не обманули».

Переполнение изоляторов – это проблема, которую могут понять только зэки и тюремщики, а никак не следователи или судьи. И хотя нынешние условия содержания складываются, как это ни грустно, под знаком гуманизации, а не революционной целесообразности, как это было при историческом материализме (когда заключённые тоже сидели друг у друга на головах), результат тот же самый.

И чтобы объяснить налогоплательщикам, куда деваются их деньги, руководители российских тюрем плели вот какие кружева:

«…Нужно начинать с создания современных условий для размещения и содержания подозреваемых и обвиняемых. Решать эту задачу можно только за счёт строительства новых и реконструкции действующих СИЗО и тюрем… Других способов нет. В настоящее время ведётся работа на 103 объектах СИЗО и тюрем, 24 ЛТП переоборудуются под следственные изоляторы и тюрьмы, 7 строится. Завершение всех работ позволит ввести 113,4 тыс. мест (в 1997 г. – 12620 мест) из расчёта 4 кв. м на одного человека и практически обеспечит всех заключённых жилой площадью. Однако везде эта работа ведётся по-разному».

Во-первых, по четыре квадрата на зэка не получилось ни в 1996, ни в 1997, как обещал гражданин начальник. И в 1998 тоже не получилось, и в 2002. Во-вторых, излагая достижения в некоторых областях и городах, он признаёт, что во всех остальных регионах работа вообще не ведётся, либо ведётся очень низкими темпами. Поэтому далее тюремный начальник прямо признаёт, что подведомственные ему СИЗО становятся смертельно опасными:

«В следственных изоляторах длительное время незаконно содержатся осуждённые, больные туберкулёзом, не направленные в лечебно-профилактические учреждения УИС для прохождения соответствующего лечения или лечебные исправительные учреждения для отбывания наказания. Растёт количество ВИЧ-инфицированных.

Переполнение является первопричиной распространения в СИЗО различных инфекционных заболеваний, которые ведут к повышению смертности среди лиц, заключённых под стражу. То есть государственные учреждения, предназначенные для содержания отдельных категорий граждан, способствуют заражению этих граждан инфекционными заболеваниями и, в конечном итоге, являются причиной гибели определённой части этих граждан. Следственные изоляторы становятся социально опасными учреждениями.

Печальный опыт, известный всем по лету 1995 года, когда в СИЗО г. Новокузнецка была допущена массовая гибель людей, необходимо избежать, приняв меры к оздоровлению обстановки, сложившейся в СИЗО. Нельзя мириться с такой высокой смертностью в СИЗО, где в прошлом году умерло естественной смертью 1500 человек… Только в следственных изоляторах Москвы в 1996 году скончалось от различных заболеваний 294 человека. Неоправданно высока смертность в изоляторах Новосибирска и Свердловска. Именно здесь и в ряде других регионов России эксперты Совета Европы, посетившие ряд СИЗО и тюрем, признали условия содержания в них негуманными».

ГУИН сам себе заказчик, и сам себе исполнитель. Сам законы сочинил, сам планы-концепции сверстал, сам утвердил, сам не выполнил, а когда эксперты Совета Европы за руку поймали – сам себя поругал, и сам себя наказал. Сразу вспоминается сказка Льюса Кэррола об Алисе (в стране чудес): «Она всегда давала себе хорошие советы, хоть следовала им нечасто. Порой же ругала себя так беспощадно, что глаза её наполнялись слезами. А однажды она даже попыталась отшлёпать себя по щекам за то, что схитрила, играя в одиночку партию в крокет. Эта глупышка очень любила притворяться двумя разными девочками сразу».

Но ситуация описана тюремным начальником верно. Всё так, только значительно страшнее, чему подтверждением – письма самих заключённых. Олег Т. (г. Владивосток, СИЗО-20/1) сообщает:

«…последняя надежда помочь своему близкому товарищу, с которым здесь за решеткой прожили плечом к плечу. Его данные: ВОЛЬСКИЙ Анатолий Владимирович, 1961 года рождения, ст. 144—2, срок 5 лет, начало 28.09.94, конец – 28.09.99.

Привезли его в 1996 году, снимать с ТУБ-учёта. В межобластной больнице г. Владивостока (СИЗО-20/1) врачи обнаружили у Анатолия рак горла, с тех пор его не лечат, даже обезболивающего не дают.

Его мать привезла купленный на последние деньги «Анапон», его наотрез отказались брать. Не раз поднимали вопрос об актировке, но безрезультатно, на данный момент причина, что врач в отпуске. А Толик умирает. Кровь с горла по двое суток порой остановить не могут. Самому мне до глубины души больно. Ведь он не преступник. И таких людей ещё надо поискать. Я уже обращался в мэрию Владивостока. Была публикация в прессе, статья «Осуждён на 5 лет, приговорён к смерти».

Убедительно, от всего сердца вас прошу, сделайте всё возможное поскорее. Ведь он в первую очередь человек.

А здесь сплошной беспредел со стороны администрации СИЗО. Намедни вся Владивостокская тюрьма объявляла голодовку. Потому как администрацией и сотрудниками беспорядочно было избито несколько камер за то, что не полностью выходят на прогулку. А ведь есть больные. После того, как была объявлена голодовка, каждую голодающую камеру выводили и избивали. Один человек умер, но этого уже не докажешь. В прессе опубликовали интервью начальника СИЗО. Он говорил, что зэки бунтуют из-за недоброкачественной пищи. Смешно. Приезжали корреспонденты, но их так и не пустили, хотя отовсюду были слышны крики зэков – проведите по камерам.

Вот так вот. Я уже осуждён, скоро этапируют в лагерь. Помогите тем, кто останется».

Паралич поразил систему капитально: кадров нет, а те, что есть – плохи; сотрудники пенитенциарной системы не выполняют законов, что признаёт даже их высший генерал; содержать людей негде, а выпустить жалко; строить новые тюрьмы – денег нет, а не строить – людишки мереть станут, и тогда слетятся журналисты и зарубежные наблюдатели. Есть вариант: разгрузить СИЗО, развезя измученных людей в другие учреждения, прежде всего исправительные: хотя туда даже по логике их названия должны попадать только осуждённые, закон, как мы уже об этом сказали, даёт нашим дорогим тюремщикам такую возможность. Как она реализуется? А вот послушаем опять высокого начальника:

«…Необходимо шире использовать исправительные учреждения для содержания в них подозреваемых и обвиняемых…, что позволит нам из переполненных СИЗО часть содержащихся в них лиц переводить в ИК и ВК и тем самым улучшать условия содержания под стражей и тех, кого вывозят, и тех, кто остаётся…

Однако не все УИН активно используют предоставляемую им возможность разгрузить СИЗО. Всего 3 человека из числа подследственных содержалось (в 1997 – прим. Авт.) в помещениях при ИУ Тверской области, 20 – в Костромской, 29 – в Кировской, хотя в Тверской области СИЗО были переполнены более чем на 1000 человек, в Костромской – на 435 человек, а в Кировской – на 189 человек. В Красноярске, Коми, Иванове, Москве, Пензе, Перми, Свердловске, Туле, Ульяновске, Чите … в колонии из переполненных СИЗО не было вывезено ни одного подозреваемого или обвиняемого. Практически не используются предоставленные Законом права по созданию помещений при колониях для размещения заключённых УИН Приморского края, СИЗО которого переполнены в 2 раза, и УИН Еврейской а. о., которое не может вывезти из изоляторов более 300 человек.

С 1993 года (на протяжении четырёх лет! – прим. Авт.) не выполняется совместное указание МВД и Минздрава России о выводе из СИЗО стационарных отделений судебно-психиатрических экспертиз на базу лечебных органов здравоохранения. До настоящего времени они продолжают функционировать в СИЗО Удмуртии, Краснодара, Красноярска, Воронежа, Томска, Кемерова и Липецка, незаконно занимая более 600 кв. м камерной площади, так необходимой для размещёния подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений».