Собачий род - Сергей Арбенин

Рыжая подбежала, снова ткнулась горячим носом в ладони, лизнула их шершавым языком, и опять отбежала.

Посмотрела с тоской и печалью, и легла на свитер у порога.

— На тебя там дует из-под двери. Давай я переложу свитер ближе к печке.

"Нет. Тогда я не успею предупредить тебя, если мёртвый-живой войдёт сюда".

— Вот глупышка, — сказал Бракин и вздохнул. — Ну, хорошо. Как хочешь. Уже поздно. Давай попробуем заснуть.

* * *

Алёнка поправлялась, но как-то медленно, неохотно, с трудом.

— Вишь, какая бледная, — ворчала баба. — Хоть бы на улицу сходила, погуляла.

— Не хочу, — отвечала Алёнка.

— "Не хочу"… Вот же "нехочуха". А чего же ты хочешь?

— Ничего.

Алёнка или лежала в кровати, молча глядя в потолок, или садилась на постели, поближе к окошку, отодвигала бабкины горшки с цветами и подолгу глядела на соседский заснеженный двор.

— Съешь чего-нибудь! — говорила баба.

— Не хочу.

— Опять "не хочу"!

Баба собиралась, шла в магазин, приносила огромные зелёные и красные яблоки, виноград, апельсины. Ворчала как бы про себя, что вся пенсия на эти "хрукты" уйдёт. — "Хрукты" Алёнка ела, — но тоже нехотя, без желания. Откусит яблочка, — отложит. Через час вспомнит про него — опять откусит…

И вдруг однажды в ранние сумерки в окне появилась кудлатая, страшная морда.

— Тарзан!! — не своим голосом взвизгнула Алёнка.

Баба от неожиданности выронила кастрюлю, варёная картошка раскатилась по полу.

— Как "Тарзан"? Какой Тарзан? — полушёпотом спросила она и тоже кинулась к окну.

А Алёнка уже соскочила с постели, одевалась быстро, наспех. С улицы доносилось радостное повизгивание блудного пса. Тарзан колотил лапами по стеклу, даже пробовал его лизать. Баба нащупала под собой стул, села.

— Баба, я его в избу заведу? — спросила Алёнка с порога.

— А? — баба выглядела совершенно ошалевшей. — Веди, чего уж там…

* * *

Когда Тарзана накормили и вытерпели все его бесконечные ласки, Алёнка повела его в пустую стайку, где когда-то держали курей, но куры все передохли от какой-то куриной болезни. В стайке было довольно тепло, — тепло, как ни странно, давала лампочка, висевшая под потолком. Дощатый пол был выстлан сеном.

Алёнка попросила бабу нагреть ведро воды, взяла хозяйственное мыло, щётку, на которой когда-то баба драла шерсть, и пошла в стайку мыть Тарзана. Тарзан не спал, ждал. Бока его раздулись от еды, морда выражала верх блаженства.

— И где же ты был, а? — спрашивала Алёнка, принимаясь за мытье. — Где ходил, а? Вон шерсть вылезла, шрамы какие. Ты из деревни сбежал, да?

Тарзан повизгивал, норовил лизнуть Алёнку в щёку, в руку, но она твёрдо отворачивала его морду, строжась, прикрикивала по-взрослому:

— Да стой ты нормально! Налижешься ещё, успеешь.

В стайку пришёл Андрей — баба его впустила, — присел рядом на корточки, стал помогать. Тарзан был такой грязный, шерсть так свалялась на нём от грязи и крови, что одного ведра воды не хватило. Андрей вылил грязную воду в помойную яму, притащил ещё ведро.

И они снова мыли, расчёсывали, распутывали и вырезали ножницами свалявшиеся култы шерсти.

Под конец оба взмокли — не хуже Тарзана.

Наконец, обтёрли его ветошкой, и напоследок Алёнка аккуратно расчесала его своей старой расчёской.

Теперь Тарзан стал похож на ухоженную домашнюю собаку. Он еле вытерпел до конца мытья, и снова кинулся лизать Алёнку и Андрея.

А баба глядела в окно, из-за которого доносились повизгивание пса и голоса ребятишек, и думала: "Прибежал… Вот же! Небось, километров двести пятьдесят отмахал. Лошадь и лошадь. Чем кормился? А может, он заразный? Дворы по пути зорил? Надо соседку, Вальку позвать, — пусть посмотрит".

Баба вздохнула и стала одеваться на улицу.

* * *

Когда баба вернулась, не застав соседку дома, — увидела во дворе, на бетонированной дорожке, Тарзана и Алёнку с Андреем. Все трое просто сияли от счастья.

— Баба! Можно мы с Тарзаном на улице побегаем?

— Можно. Но только здесь, по переулку. А где машины — ни-ни. И к почте не ходите. Там милиция дежурит, всех бродячих ловит. Как бы вашего Тарзана не поймали.

— Так он же не бродячий, он теперь домашний. Смотри, какой!

Действительно, пёс выглядел теперь чистым, сытым, ухоженным.

Баба покачала головой и пошла в дом.

* * *

Когда вышли за ворота, Алёнка сразу почувствовала: нет, улица Тарзану не нравится. Едва увидев вдали прохожего, он остановился как вкопанный, напрягся, опустил голову. Даже шерсть на загривке приподнялась.

— Ну что, побежали? — спросил Андрей.

Алёнка подумала.

— Нет. Пойдём лучше во двор.

Андрей удивился, шмыгнул носом.

— А чего?

— Видишь? Тарзану не хочется здесь бегать. Наверно, он пока сюда шёл, его ловили уже. Напугали сильно.

Прохожий приближался и Тарзан внезапно начал пятиться к воротам.

Андрей посмотрел на прохожего, пожал плечами:

— Ну пошли во двор, раз такое дело…

* * *

А на другой день в ворота постучал милиционер с планшеткой на боку. Представился помощником участкового.

Он был невысоким, с одутловатым лицом, и форма на нём была какая-то изжёванная, мятая.

— Здравствуйте, хозяюшка, — сказал он, входя в избу и почему-то зацепившись ногой о порог.

Баба взглянула на него. Хотела было сказать: "Какая я тебе "хозяюшка"?", — но внезапно передумала. Участковый стоял одной ногой в сенях, другой — в комнате, и почему-то глядел на порог. Наконец переступил и второй ногой, снял шапку. Баба подозрительно смотрела на него.

— Разрешите присесть?

— Садитесь, раз уж пришли, — сказала баба.

Помощник сел, развернул свою планшетку.

— Так, — сказал он. — Вот здесь написано, что при первичном обходе в прошлом году собаки у вас не было.

— Это при каком "первичном"? В декабре, что ли? Когда облава была?

— Ну да. Перед самой облавой. Мы всех собак тогда по дворам переписывали, помните?

— Я-то всё помню, — сказала баба.

— Не понял? — помощник поднял выцветшие глаза, опушённые редкими рыжеватыми ресницами.

— А чего тут понимать… Обещали устроить облаву на бродячих собак, а сами хозяйского пса застрелили.

— Это не мы, — слегка смутился милиционер. — Это… Ну, в общем, неувязочка вышла.

Баба промолчала, хлопнула тряпкой по клеёнке перед самым носом помощника и стала вытирать стол.

"Был бы дед дома, он бы вам показал "неувязочку"! — подумала она.

— Ну, так значит, продолжим, — сказал помощник, убирая со стола планшетку и локти.