Жизнь замечательных Блондей - Кира Измайлова

Правда, теперь Даниэль уже сомневался, что принял правильное решение — уж больно неприглядным выглядел город вблизи. Уж лучше было бы остаться в гостиничном баре и приглядеть, чтобы Лоренс не затеял драку с местной шпаной. С него сталось бы… Правда, вздумай Лоренс побуянить, Даниэль нипочем не смог бы его удержать. Зато он мог бы своими глазами оценить степень ущерба, нанесенного бару драчунами, и не переплачивать наутро возмущенному владельцу… и самим драчунам.

Словом, Даниэль повернул обратно к гостинице, но успел сделать только пару шагов. Перед глазами у него вспыхнули ослепительно яркие искры… а потом всё померкло. Что Блонди, что обычный человек — если подкрасться незаметно сзади да двинуть по голове обрезком чугунной трубы, результат будет абсолютно идентичен.

…Сознание вернулось к Даниэлю после солидной оплеухи. Секунды полторы он пребывал в некотором недоумении, а потом вспомнил, что, собственно, с ним приключилось. Неплохо было бы еще выяснить, по какому именно поводу оно приключилось!

Пока же Даниэлю было ясно одно: он сидит на чертовски неудобном стуле, руки скованы за спинкой стула наручниками и для верности примотаны скотчем, а ноги с той же тщательностью прикручены к ножкам стула. В таком положении особенно не побрыкаешься, будь ты хоть двадцать раз Блонди. Казалось бы, скотч — такая тонюсенькая клейкая ленточка, перервать которую ровным счетом ничего не стоит. Ан поди ж ты! Ежели этот самый скотч намотать толстым слоем, пожалуй, и слон не вырвется!

— Жив, — удовлетворенно сказал кто-то над его головой. — А ты боялся… Я ж говорю — они живучие, сволочи, как тыща кошек!

— Дык я и приложил его неслабо, — ответствовал второй голос. — И это…

— Ну и молодец, — оборвал первый голос и обратился к Даниэлю: — Эй ты, спящий красавец! Просыпайся уже!..

Даниэль не стал спорить и открыл глаза. В глазах немного двоилось, но это было сущей ерундой — все равно в подвале (а Даниэль всей шкурой чувствовал, что помещение находится ниже уровня земли, обладают, понимаете ли, Блонди чувством высоты) царил полумрак.

— Ну? — сказал обладатель первого голоса. Им оказался не очень высокий, но до странного широкий мужчина, благодаря особенностям телосложения сильно напоминающий допотопный шкаф. — Чего не спрашиваешь, где ты и кто мы такие?..

— Полагаю, вы сами сообщите мне это, когда сочтете необходимым, — со всей возможной вежливостью ответил Даниэль, пытаясь сдуть с лица налипшие волосы.

— Ишь ты, как излагает! — восхитился обладатель второго голоса. Теперь Даниэль мог видеть и его — долговязого парня с плохо выбритой физиономией.

Признаться, внешность похитителей — а в том, что его именно похитили, он уже не сомневался, — Даниэля несколько озадачила. Хотя… с какой целью его похитили, вот в чем вопрос! Если ради выкупа, тогда похитители выглядят вполне подобающе. Но… Даниэль был одет вполне обыденно и совсем не выделялся в толпе — научился уже. Значит, охотились не просто за богато выглядящим парнем, а за дипломатом-Блонди. Значит, это не банальное спонтанное похищение, а заказ. А вот кто заказчик… это вопрос. Большой вопрос… И вопрос этот Даниэля несколько нервировал, поскольку он не понимал, что, собственно, от него понадобилось.

— Излагает и в самом деле недурно, — произнес третий голос, и Даниэль несколько успокоился, потому что этот голос явно принадлежал заказчику… ну, на худой конец, полномочному представителю заказчика, кем бы он ни был. — Так ведь профессия к тому располагает, не так ли, господин Лойт?

— Совершенно верно, — в тон ему отозвался Даниэль. — Уж извините, не знаю, с кем имею честь…

— А это вас волновать не должно, господин Лойт, — ответил третий. Это оказался сухопарый мужчина лет сорока на вид, ничем не примечательной внешности, с колючим взглядом светлых глаз. — Волновать вас должна исключительно ваша участь.

Даниэль промолчал, пытаясь сообразить, к чему клонит неизвестный. Думалось с трудом — на малейшее движение разбитая голова отзывалась вспышкой дикой боли, а потому сосредоточиться было несколько затруднительно.

— Нам от вас нужно не так уж много, — продолжил сухопарый, так и не дождавшись от Даниэля реплики. — Даже совсем немного, если учесть, что на другой чаше весов лежит ваша жизнь, господин Лойт.

Даниэль едва заметно поморщился: слова сухопарого отдавали бульварными романчиками, которые Лоренс любил листать на сон грядущий или в дороге, с хохотом зачитывая Даниэлю особенно «удачные» пассажи. Так вот, сухопарый выражался в точности как герои тех шпионских романчиков.

— Уж извините, не научен красиво говорить, — подметил тот гримасу Блонди. — Я, знаете ли, далеко не дипломат… Ну да, полагаю, это неважно. Итак, господин Лойт, как я уже сказал, нужна нам от вас сущая безделица. Сейчас я прикажу снять с вас наручники, и вы собственноручно напишете несколько строк вашему напарнику, господину… э-э… Дино, если не ошибаюсь? Ну да, понимаю, скрипеть ручкой по бумаге — это пещерный век… Но как иначе убедить господина Дино, что ваше письмо — не подделка? Конечно, проще всего было бы позвонить по телефону, но вот беда — все звонки на ваши телефоны в гостинице наверняка прослушиваются, а нам бы не хотелось, чтобы о предмете сделки узнал кто-то посторонний.

— И что же я должен буду написать? — поинтересовался Даниэль, даже не пытаясь упорствовать.

Нет никакого смысла корчить из себя гордого несгибаемого героя, поскольку выгод от этого не будет никаких, а вот неприятностей — сколько угодно, начиная от разбитой физиономии и заканчивая серьезными увечьями. Даниэль только отметил про себя, что сухопарый и его хозяева явно не в ладах с местными спецслужбами, раз уж так опасаются, что телефонный разговор может прослушиваться. Любопытно… Вот только понять бы теперь, что же из себя представляют эти самые заказчики!

— До чего приятно иметь дело с таким понятливым молодым человеком! — искренне обрадовался сухопарый и подал знак тому парню, что смахивал на шкаф. Тот обошел Даниэля со спины и принялся возиться с наручниками и намертво приклеившимся скотчем. — Я вам продиктую, господин Лойт. И вот еще что… давайте без глупостей, хорошо? Руки вам, конечно, освободят, но и только. Я наслышан, разумеется, о способностях Блонди и ваших физических возможностях, но попросил бы вас не демонстрировать ничего подобного здесь и сейчас. Иначе мне придется попросту пристрелить вас, планы наши пойдут насмарку… Словом, приятного мало. Могу я надеяться на ваше благоразумие?

— Пожалуй, — ответил Даниэль, с наслаждением растирая онемевшие до полной нечувствительности запястья. — У меня нет ни малейшего желания словить пулю или чем там у вас стволы заряжены?

— Вот и отлично, — кивнул сухопарый. Даниэлю подвинули низенький столик наподобие журнального, положили лист бумаги и ручку. — Приступим, пожалуй. Итак, пишите: «дорогой Лоренс»…

— Я никогда бы так к нему не обратился, — флегматично сказал Даниэль, занося ручку над бумагой. У него возникла смутная мысль, пока еще не оформившаяся в полноценную идею, но Даниэль привык доверять интуиции. — Это не принято. Я бы даже сказал, неприлично.

— Ну ладно, — поморщился сухопарый. — Любое обращение, какое там у вас принято… Важна суть. Продолжим…

Суть и в самом деле была важна… Даниэль с трудом заставлял собственную руку выводить на бумаге то, что диктовал ему сухопарый. Дело в том, что единственным требованием похитителей было полное аннулирование достигнутых в ходе переговоров соглашений и немедленное сворачивание дипломатической миссии на данной планете. Даниэль начал догадываться, кто таковы его похитители; наверняка они принадлежали к одной из воинственно настроенных оппозиционных группировок, выступающих против всяких отношений с Амои. А еще Даниэль прекрасно понимал, что идти у них на поводу нельзя — это будет страшным ударом по престижу Амои в целом и его собственному, как дипломата, в частности. Собственно, теперь все зависело от Лоренса. В отсутствие Даниэля главой миссии числился именно Шатенди, он же принимал на себя всю полноту власти и ответственности. Но вот согласится ли он с требованиями шантажистов? Даниэль мог с уверенностью сказать, что… Да ничего он не мог сказать с уверенностью! Лоренс Дино был совершенно непредсказуем. И все же Даниэль подозревал, что Лоренс может пойти на уступки, чтобы выручить его… вот только его, Даниэля, вероятнее всего, убьют вне зависимости от того, будут выполнены требования или нет. Значит, надо сделать все, чтобы спасти если не свою жизнь, то хотя бы миссию.

— Помедленнее, пожалуйста, — раздраженно попросил Даниэль увлекшегося сухопарого. — Я, видите ли, в последние годы от руки только подпись свою ставил, так что подрастерял сноровку…

Долговязый и парень, похожий на шкаф, весело заржали, а сухопарый и впрямь сбавил темп. Даниэлю довольно было и этих крохотных перерывов в речи сухопарого, чтобы осуществить задуманное. Кокетливые завитушки на буквах? Как бы не так!!! Где было возможно, Даниэль приписывал знаки скорописи, широко использовавшейся в Эосе — и почти неизвестной за его пределами. Применялась скоропись чаще всего в неофициальных записках или личных документах, и Даниэлю оставалось только надеяться, что и Лоренс владеет этим письмом… и что никто из присутствующих людей им не владеет.