Фима и всё. Том 1 (СИ) - Анна Гращенко

Женщины стояли на одной из летних кухонь-столовых их старого семейного дома. Три стены из четырёх были стеклянными: десятки крохотных окошек выходили на сад, который, как и всегда, был в буйном цвету. Яблони укутались в цветочную мишуру, нарциссы набирают силы, а ирисы медленно раскачиваются на ветру, будто находясь в глубокой медитации.

— Это девочка, — девушка нежно погладила живот и хмыкнула. — И уж не тебе сомневаться в моих предсказаниях, Мила.

— Киса, — Негомила посмотрела на сестру серьёзно, энергии для шуток не осталось, — это не то предсказание, с которым я готова мириться. Вооружён — значит, предупреждён, так же? Вот мы и…

— Наоборот.

— Ну ты и зануда, Анфиса. Ещё и перебила меня.

— Извини, — девушка виновато улыбнулась и подняла брови.

— Мы вооружены, вот что я хочу сказать. Ничего из этих вот кошмаров не случится, я тебе обещаю, — Негомила помахала руками в воздухе, будто отгоняя невидимых врагов. — Наслаждайся последними днями полноценного сна, Киса, и не накручивай себя.

— Мила, — Анфиса уставилась на сестру, не моргая. — Пообещай мне.

— Киса, я и без таких обещаний с радостью понянчусь с племянником или племяшкой.

Анфиса ответила долгим взглядом, и Негомила сдалась:

— Знаешь ли, это терроризм! — всплеснула она руками. — И вымогательство. Я не просто так говорю, что тут вот, — она указала на низ живота, — свободная от детей зона. А ты уже впариваешь мне вашего неродившегося ребёнка! Буеслав в курсе вообще?

— В курсе, — спокойно отозвалась Анфиса.

— Ненавижу вас обоих.

— Ты нас любишь. Мы твоя семья.

— Одно другое не исключает, к твоему сведению! Ладно. Но если ты попробуешь спихнуть на меня своё потомство просто так!..

— Нет, Мила, только когда мы с Буеславом умрём.

Негомила гневно фыркнула и убрала мешающие кудряшки с лица. Она подвинула к столу ближайший стул и села, повернув его спинкой вперёд. Женщина положила руки на спинку и недовольно наблюдала за тем, как её сестра сдёрнула скатерть. Под ней скрывался меловой рисунок, состоящий из двух колец и вереницы надписей, связывающая их между собой.

— Ты ещё и подготовилась заранее, — недовольно буркнула Негомила.

— Чувствовала, что ты не откажешь.

— Знала бы ты, как я хочу развернуться и уйти сейчас!

— Не уходи, пожалуйста. Ты нужна моей девочке.

Вдруг множество окошек вздрогнули от глубокого мужского баса:

— Добавь моё кольцо тоже, милая, — сказал массивный мужчина с чёрной бородой, косой и светлыми песочными глазами.

Он пригнулся, заходя внутрь. Его коса была немногим короче косы жены и доходила до колен. С грустью взглянув на сестёр, он выбрал стул покрепче и присел рядом с Негомилой.

— Буеслав, ты чего⁈ — зашипела Негомила.

— Я тоже отдам тебе энергию, — пробасил он в ответ. — Тебе понадобится много сил, чтобы защитить её.

— И ты туда же, — выплюнула ведьма. — Я соглашаюсь на это по двум причинам: чтобы вы от меня отстали и чтобы доказать вам, что вы ни черта не правы. Это для протокола.

— Киса никогда не ошибается с предсказаниями, ты и сама знаешь.

— Всё случается впервые.

Тем временем Анфиса добавила ещё одно кольцо и оплела его письменами. Она не стала спорить с мужем, потому что в этом не было нужды — и так знала, что он прав.

— Всё готово, — сказала она, вытирая руки от мела.

Все трое окружили стол и положили руки в центры колец. Последней это сделала Негомила, всё ещё внутренне сопротивляясь и не желая мириться с тем, что сестра собралась на тот свет.

— Я, Анфиса Варфоломеевна Воротынская, завещаю свои жизненную и ведовскую энергии моей сестре, Негомиле Варфоломеевной Бродяжевой. Рота.

Следом за ней говорил её муж:

— Я, Буеслав Вязеевич Воротынский, завещаю свои жизненную и ведовскую энергии моей своячнице, Негомиле Варфоломеевной Бродяжевой. Рота.

Негомила скривилась, всё её нутро требовало прекратить этот фарс и разбить ритуал. Но разумом она понимала, что предсказания сестрицы всегда сбывались. И хоть сейчас, на её взгляд, настало идеальное время, чтобы доказать, что будущее можно и нужно менять, подстраховаться действительно стоит. Но принимать такие обязательства казалось ей противоестественным. Она сознательно выбрала жизнь без замужества и детей, ей столько предстоит сделать, узнать, создать, и тут социальный якорь накидывает родная сестра. Мелькает шальная мысль найти кого-то другого на эту роль, но в действительности Негомила понимает, что никому Анфиса не будет доверять так, как родной сестре. И вряд ли кому-то другому согласится добровольно передать своё дитя. Тем хуже, что Буеслав — сирота, как и они с Анфисой. В итоге Негомила — их лучшая и единственная кандидатура на случай, если что-то с ними случится. Нехотя, ведьма начала говорить:

— Я, Негомила Варфоломеевна Бродяжева, принимаю завещанные мне энергии и обещаю использовать их для защиты моей племянницы… Как вы её назвать решили?

— Арифметикой, — Буеслав расплылся в улыбке, от уголков его глаз побежали тонкие морщинки, которые делали его лицо сразу добрым и светлым.

— Как? Вы совсем, что ли? — Негомила подняла брови и смотрела то на зятя, то на сестру. — А если мальчик, назовёте параллелепипедом?

— Это девочка, — ответил Буеслав и с любовью посмотрел на жену. — У нас будет дочка.

Анфиса ответила ему тёплой улыбкой и погладила свободной рукой живот, ощутив пинок малышки.

— Ну, корова ваша, вам её и доить, — Негомила несколько раз моргнула и помотала головой. — Я, Негомила Варфоломеевна Бродяжева, принимаю завещанные мне энергии и обещаю использовать их для защиты моей племянницы Арифметики Буеславовны Воротынской… Вы же понимаете, что никто не сможет выговорить её ФИО?

— Мила! — возмутилась Анфиса.

— Ладно, ладно, — Негомила помассировала переносицу и начала заново: — Я, Негомила Варфоломеевна Бродяжева, принимаю завещанные мне энергии и обещаю использовать их для защиты моей племянницы Арифметики Буеславовны Воротынской после смерти её родителей, моих сестры и зятя. После кончины последних я стану девочке опорой и заботой, любовью и семьёй. Сберегу от мира её дар, а её саму — от мира. Буду оберегать её и не позволю лишить её жизни никому, кроме Числобога и времени под его командованием.

Негомила помедлила с последним словом. Она смотрела на влюблённых супругов и хотела исчезнуть отсюда, чтобы не отравлять их светлые чувства своими тёмными сомнениями. Но всё же она собралась с духом и проговорила главное слово своей клятвы:

— Рота.

Письмена загорелись светло-голубым светом и пришли в движение. Подобно змеям, они ползли по кольцам, облизывая то одно, то другое. После они сошли с привычных треков и переместились ближе к рукам волшебников. Постепенно сужая радиусы, они подобрались к рукам вплотную. Ещё несколько оборотов, и светящиеся буквы древнего языка переползли со