Гордость, сила и зима: стирая границы - Лина Неидеальная

Я не помню, как добралась до выхода, но спустя какое-то время до меня стали доноситься звуки улицы, а потом я осознала, что сижу на ступенях какого-то дома. Где я сейчас находилась, было непонятно, как сюда добралась — тоже, но пока что это абсолютно не волновало. Жадно вдыхая воздух, я отстраненно смотрела прямо перед собой, изредка выхватывая взглядом людей, которые проходили по освещенной улице. Казалось, что вечером город оживал еще больше, потому что так и слышались разговоры, которые смешивались со смешками. Мимо проезжали экипажи, иногда появлялись всадники, постепенно звуки стали слышаться все чётче и чётче. Да и в глазах прояснялось, но сердце все равно никак не желало стучать в нормальном темпе, зато теперь я могла ощущать что-то помимо запаха вереска. Вокруг пахло сточной канавой и потными лошадьми, но эти запахи сейчас казались прекраснее всего на свете. Лишь бы не вереск.

— Что, детка, с работы поперли? — раздался рядом мужской голос.

— Что? — недоуменно переспросила я, поднимая голову и разглядывая мужчину. Точнее, парня, на вид он был моим ровесником, хотя, кто разберет в темноте.

— Пойдем, я тебе заплачу гораздо больше, чем бывшие клиенты, — наклонился ко мне парень, обдавая запахом перегара.

— Я не падшая женщина, — помотала я головой. Странно, я же не вульгарно одета, верхней одежды, правда, не было, но это же не показатель.

— О, ну, раз ты любишь такие игры, — пьяно протянул парень, поправляя длинные и вроде бы светлые волосы, — то ты, разумеется, невинная путница, случайно оказавшаяся рядом с публичным домом.

Ещё лучше. Только я могла чисто случайно, а это действительно случайность, усесться на ступени борделя. Из всех домов в городе надо было выбрать именно этот, верно, сам Илок[15] подтолкнул меня к этому, а теперь ехидно ухмылялся где-то за спиной. Пока я корила себя за глупость, парнишка уселся рядом со мной и недвусмысленно начал придвигаться всё ближе и ближе. Я отодвигалась влево, пока ступени не кончились, а кончились они внезапно. Перил отсутствовали, так что я свалилась прямо в нерастаявший сугробик, но очень быстро встала на ноги и начала активно подрагивать от холода. Сердце все еще колотилось слишком быстро, но теперь уже не от вереска, а от напряженности ситуации.

— Меня зовут Джеймс, — поднялся на ноги молодой человек и начал приближаться ко мне. — А тебя как, солнышко?

— Джиневра, — неуверенно соврала я, пятясь назад. Назвавшийся Джеймсом оперативно перекрыл путь, не давая пройти, как оказалось, парень гораздо менее пьян, чем я решила вначале. Кричать не имело смысла, потому что стражники да и местные люди решили бы, что это часть любовных утех, которым обычно предавались в этом доме. Вот только у меня была несколько иная развлекательная программа, но, как деликатно донести это до Джеймса, я не представляла.

— И сколько ты берешь за свои услуги, Джиневра? — ухмыльнулся он и пальцами пробежался вверх по моему животу. Но конечной цели я не позволила достигнуть, потому что уперлась руками в его грудь. Джеймс, кажется, решил, что это часть игрищ, потому что тут же исправился: — Прости, мы же играем в недотрогу. О, прекрасная Джиневра, — гаркнул он мне прямо на ухо, — помоги же уставшему путнику обрести покой и умиротворение!

— А… Э… А пошли к тебе, — брякнула я, лихорадочно продумывая план побега. Мое предложение Джеймсу очень понравилось, что говорить, я чуть не ослепла от его улыбки. Он нагло обнял меня за талию и повел было вглубь улочки, но я его остановила: — Я только вещи возьму, а то холодно. Подожди меня тут, зайчоночек.

— Поторопись, кисонька, — отпустил меня парень и подтолкнул к ступеням. Направлять он меня хотел шлепком по мягкому месту, но я шустренько присела, поэтому схлопотала по пояснице.

Взлетев по ступеням, я торопливо потарабанила в дверь, а затем проскользнула в образовавшуюся щель. И тут же оказалась в мире похоти и разврата. Здесь тоже было все покрыто сизой дымкой, только это было из-за сигарет, а еще все вокруг словно пропиталось насквозь алкоголем. Открывшая дверь женщина недоуменно вытаращила глаза и закашлялась до такой степени, что ее пышная грудь чуть не вывалилась из корсета. Я же обогнула женщину не особо тяжелого поведения и побежала дальше по дому, стараясь не смотреть на не совсем одетых людей. Ай, да что скрывать, кое-кто был совсем уж голым.

Я уже начала активно сомневаться в своем и так изначально не самом гениальном плане. А суть его была такова — выбраться через окно с противоположной стороны. Как же хорошо, что здесь нет решеток, это я успела заметить ещё снаружи. Щеки уже совсем раскраснелись от стыда и бега, когда я вылетела в коридор с кучей совершенно одинаковых дверей. А звуки, доносившиеся из-за этих дверей, заставили меня ещё больше покраснеть. Открыв дверь в самом конце коридора, я вбежала в комнату.

Да, не в пустую.

Парочка, которая там находилась, явно не ожидала, что в самый разгар веселья к ним присоединится ещё кто-то. Они на секунду замерли, а затем запутались в руках и ногах и свалились с кровати. Я готова была сквозь землю провалиться, приличной девушке вообще не положено видеть обнажённых мужчин, тем более в таких количествах… Закрыв лицо руками, я подбиралась к окну, а справа от меня пара, судя по звукам, пыталась распутаться.

— Извините, простите, продолжайте, — пискляво говорила я, распахивая окно и вылезая в него.

Выпрыгнула, разумеется, в лужу, но это было не важно. Главное — что Джеймс так и дожидался меня около ступеней, а я уже судорожно бежала, куда глаза глядят. Глядели они в сторону улочек, по которым я долго петляла, пока не выскочила на главную площадь. Мы проезжали ее сегодня днем, я еще подивилась странному памятнику в виде фруктовой корзины, который символизировал почему-то мир и благодушие. Бросившись наперерез какому-то экипажу, остановила его и под поток отборнейшей брани полезла в коляску.

— К дому губернатора. Если будете ехать и молчать, заплачу вдвойне, — тоном, который не терпел пререканий, сказала я.

Экипаж сдвинулся с места, а я откинулась на спинку сидения и затряслась от холода и беззвучного смеха. Вот вам и девушка из высшего света. Кажется, эту поездку я еще ой как долго буду вспоминать.

Глава двадцать шестая, об огородах и пирожных

Расписной потолок выглядел как-то удручающе,