Пламя Деметры - Вадим Проскурин

Когда Галя Козлова доложила Ибрагиму о том, что случилось в доме Рамиреса, у Ибрагима прямо-таки камень с души свалился. Все прошло просто замечательно. Кое-какая информация в доме Ивана наверняка осталась, но это даже хорошо. Пусть Дзимбээ знает, что в Олимпе действует глубоко законспирированное подполье, пусть он боится, что следующей жертвой станет он сам. Это хорошо, так ему легче будет пойти на переговоры. Дзимбээ ни за что не признается даже самому себе, что он боится, но это не важно. Важно то, что он почти готов к тому, чтобы начать сотрудничать с сопротивлением.

Ибрагим организовал убийство Сингха вовсе не из-за того, что Сингх был отъявленным мерзавцем, не заслуживающим права на жизнь. Если абстрагироваться от эмоций, сам Ибрагим был не лучше. Дело было в том, что Сингх мог предать дело братства только в одном случае — если речь пойдет о спасении его собственной шкуры. Договориться с ним по-другому не представлялось возможным. А Дзимбээ этим не проймешь, его душу открывает другой ключ. Он должен поверить в то, что делает неправое дело, и тогда с ним можно начать обсуждать, как следует превратить неправое дело в правое к всеобщему удовлетворению. Ибрагим не был уверен, что Дзимбээ уже успел полностью осознать, в какую клоаку братство загнало Деметру, но Ибрагим знал, что это всего лишь вопрос времени. Очень скоро Дзимбээ перестанет быть марионеткой в руках Багрова и начнет свою собственную игру.

К сожалению, две другие частные операции прошли не так успешно. Джон Рамирес обманул ожидания Ибрагима, он вовсе не слетел с катушек, узнав, какое место занимает в иерархии братства его возлюбленная Полина. Он впал в глубокую депрессию, но не запил и не сел на иглу, как рассчитывал Ибрагим, вместо этого Рамирес попытался забыться в работе и, надо сказать, довольно успешно. Все, чего удалось добиться Ибрагиму, — подложить ему в постель Галю Козлову. Отправляя Галю в Олимп, Ибрагим испытывал некоторые сомнения, но действительность превзошла все ожидания: Галя оказалась не только прекрасным микробиологом, но и столь же прекрасным психологом. Каламбур, однако, прекрасным психологом. Хорошо, что Ибрагим вовремя узнал про второе высшее образование Гали, а еще лучше то, что ее второе образование сопровождалось реальными знаниями и, более того, соответствующими умениями. Ибрагим очень хорошо знал, как редко такое встречается в реальной жизни.

Пока еще Галя не получила никакой ценной информации, но Ибрагим знал, что это вопрос времени. Неудачно получилось, что Рамирес не входит в ЦРК, Ибрагим был уверен, что он входит, но что поделаешь, пророк тоже ошибался. Но это ничего, самую главную вещь Рамирес наверняка должен знать. А когда эту вещь узнает не только Рамирес, но и Ибрагим, противостояние братства и сопротивления закончится. Все, что для этого нужно, — список адресов высших деятелей братства. Когда из всего ЦРК останется в живых один Дзимбээ… Пожалуй, стоит еще Токиро оставить, хотя бы из уважения к прошлым заслугам… Ну так вот, когда все остальные большие боссы перейдут в лучший мир, тогда победа станет совсем близка. С Ратниковым Ибрагима постигла полнейшая неудача. Анатолий получил информацию, воспринял ее, но эмоционально не прореагировал. Он принял информацию к сведению, но его поведение, насколько мог судить Ибрагим по косвенным данным, не изменилось ни на йоту. Ибрагим даже знал, где ошибся в оценке эмоциональных параметров — он не учел тот факт, что в бытность свою офицером десанта Анатолий получил тяжелейшую психическую травму. В самом деле, что такое для человека, искрошившего в мясной фарш четверых детей, узнать, что влюбился в проститутку? Мелочь, не стоящая того, чтобы тратить на нее нервы. Ну и что, что она не любит его, а просто работает, ну и что, что братство относится к нему как к дорогой машине? Анатолий подошел к этому вопросу со здоровым цинизмом… Хотя нет, такой цинизм нельзя назвать здоровым. Но что можно ожидать от человека, комиссованного по состоянию психики?

Зато с Аруном Вайшнавайей все прошло как по маслу. Ибрагиму даже было немного стыдно за эту операцию. Разрабатывая ее, он не раз ловил себя на том, что размышляет не о деталях мероприятия, а о том, насколько оно в целом укладывается в рамки честной игры. Ибрагим понимал, что в информационных войнах не бывает честной игры, но у него была некая грань, через которую он не позволял себе переступать. Воздействие на Вайшнавайю находилось на самой грани допустимого. На последнем этапе планирования операции Ибрагиму даже пришлось воспользоваться эмоциональным фильтром. Он не любил ими пользоваться, считая, что по-настоящему достойный человек не нуждается в том, чтобы фильтровать свои эмоции. Но это был особый случай.

Вайшнавайя пустил себе в висок электрическую пулю, и у братства остались только два терминатора. Самые обычные линейные терминаторы, их физические способности будоражат воображение обычных людей, но они не в состоянии действовать в матрице, все, что они могут, — телепатически контролировать действия десятка боевых или промышленных роботов. Хорошо, что работы по киберге-нетике всегда были засекречены. Если бы Багров или Дуо узнали, что умеет Ибрагим на самом деле, все джунгли Эвожвову были бы давно выжжены, а тайная база сопротивления, на которой сейчас обитал Ибрагим, превратилась бы в большую консервную банку с жареным человеческим мясом внутри. Потому что только неисправимый оптимист позволит существовать рядом с собой человеку, способному мысленно управлять сотней компьютеров одновременно. Причем это не бортовые компьютеры роботов, а офисные и домашние компьютеры, за которыми сидят люди, даже не подозревающие о том, что с их компьютером работает кто-то еще.

Матрица — странная вещь. Когда в нее входишь, твое сознание растворяется в сети, ты сохраняешь ощущение своего тела, но одновременно твоим телом становятся все компьютеры, в которые проникает твой разум. Создать новый файл так же естественно, как сделать шаг или пошевелить рукой. Чтобы набрать текст, достаточно просто проговорить его про себя, причем можно не тратить время на подбор правильных слов, достаточно лишь представить себе в общих чертах, что хочешь сказать, а остальное доделает растворенное в сети подсознание. Только тот, кто умеет входить в матрицу, понимает, насколько близки современные компьютеры к обретению собственного разума. Иногда Ибрагиму становилось страшно от этой мысли. Когда-нибудь в одной из глобальных сетей зародится настоящий искусственный интеллект, и тогда Ибрагим будет по сравнению с ним таким же щенком, как сейчас Анатолий Ратников по сравнению с Ибрагимом.