Ютланд, брат Придона - Юрий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конь повернулся и, не дожидаясь команды, пошел в сторону распахнутых ворот. Хорт так же молча выбежал наружу, посмотрел направо и налево, побежал прямо.
– Что, – спросила она с ехидцей, – твоя собака уже знает, куда мы едем?
Он кивнул.
– Думаю, – проговорил он отстраненно, размышляя о чем-то другом, – они с конем слушали, о чем я спрашивал во дворе.
Она вскинула брови, но поняла, что он смотрит поверх ее головы и не увидит такого красивого жеста, проговорила насмешливо:
– Они такие умные?
Он снова кивнул.
– Да, почти как и я.
Она сказала сладеньким голоском:
– Странно… обычно хозяева своих животных хвалят.
Он все так же смотрел вперед, она долго и терпеливо ждала, но он так и не среагировал на шпильку в его адрес. Может быть, вообще настолько туп, что и не замечает такие изящные тонкости.
С утра холодный воздух пробирается под одежду, гуляет по спине, заставляя ежиться, но солнце ласково дышит теплом на голову и плечи. По спине его дыхание пока скользит, но скоро прогреется сам воздух, а потом и вовсе придет зной, когда все живое старается отыскать тень и перетерпеть полдень.
Ютланд поглядывал на небо, ни облачка, сплошная безмятежная и безжалостная синь. Под копытами гремит мелкая галька, словно там проносится русло давно исчезнувшей реки, в одном месте увидели стаю стрижей, что мечутся над гладью озера, почти задевая ее поджатыми к брюху лапками, затем на той стороне обнаружили с десяток водоносов, набирают воду в бурдюки и, нацепив на палки, бегом с веселыми криками несут их в расположенный рядом небольшой городок.
Мелизенда высунула мордочку, как пригревшийся на его груди зверек, кивнула в сторону группки тесно прижавшихся друг к другу деревьев посреди голой степи. Такие рощи всегда напоминали Ютланду стадо быков, что встали в круг и отбиваются рогами от окруживших волков.
– А почему они так?
Он не понял, переспросил:
– Как?
– Ну вот так, – сказала она с неудовольствием. – Кто на них нападает? Сама степь?
Он сдвинул плечами. Никогда не задумывался, почему одни долины зарастают мелкой травой, другие – сочной, а третьи вообще густым лесом, и почему вдруг среди ровной степи встречается, как вот сейчас, кучка деревьев, как будто нарочито высаженных для отдыха странствующих. Вроде бы ветер и птицы везде разносят зерна одинаково, и земля в долине везде такая же, как под деревьями, травой или кустарниками, но вот везде трава, а этом месте десяток деревьев…
– Не знаю, – ответил он честно. – Наверное, одно зернышко дуба сумело дать росток, вымахало в дерево… А потом уже оно роняло желуди и защищало их ветвями от солнца и града.
Она оглянулась.
– Что-то не видно среди них исполина.
– А он уже в загробном мире, – пояснил он. – Думаю, деревья тоже туда уходят. А та роща – его потомство.
Она задумалась.
– Деревья уходят в загробный мир?.. Никогда бы не подумала… Тогда и птицы? У меня жил один воробышек, когда он умер, я три дня ревела. Тогда и он порхает в загробном лесу.
Он подумал, что вряд ли в аду есть деревья и птицы, но, с другой стороны, загробный мир не может состоять только из ада, хотя именно там должно находиться большинство людей, но обязательно отыщутся и хорошие места для хороших людей…
Мелизенда притихла, вроде бы заснула, прижавшись к его груди. Ютланд не поверил, долго прислушивался, но в самом деле сопит тихонько и ровно, разогрелась, на щеке румянец, другой прижалась к его груди и даже обхватила руками вокруг пояса.
Сколько же в нее влезает этого сна, подумал он сердито. Всю ночь дрыхла, как нажравшийся отборных желудей матерый кабан, и снова спит, вон даже лапками дрыгает…
Он перевел коня на шаг, так меньше трясет, а что приедут позже… ну да ладно, все равно прибудут сегодня.
Впереди остро блеснула в глаза извилистая полоска реки. Ютланд рассмотрел небольшое селение из одноэтажных домиков, все из толстых отесанных бревен, у самой дороги колодец с воротом, ведро на краю сруба, мелькнула мысль соскочить и напиться, он прямо ощутил, как холодная вода польется в раскаленное зноем горло, как же это будет хорошо, но скосил глаза, это существо сопит у него на груди, похрюкивает и дергает лапками, жалко будить, проехал мимо, дальше овин, коновязь у длинного дома с узкими окошками, два тележных колеса, прислоненные к забору…
Мелизенда словно ощутила, что они перестали двигаться, вздрогнула и подняла сонную мордочку, где на щеке, которой прижималась к его груди, отпечатался крохотный красный рубец.
– Чё, – спросила она сиплым голосом, – уже?
– Ага, – ответил Ютланд. – Вантит.
– Правда? – переспросила она недоверчиво.
– Еще бы, – сказал он. – Посмотри, узнаешь свой дворец?
Он спрыгнул на землю и, повернувшись, протянул к ней руки. Она тупо смотрела на него сверху вниз.
– Что, – спросила она уже чуточку другим голосом, – слезать?
– Можешь оставаться, – разрешил он.
– Нет, – заявила она, – я лучше слезу.
Но слезать по ее понятиям – это протянуть к нему руки, а уж он примет, возьмет, снимет и поставит на землю, да еще и придержит, чтобы не упала спросонья.
На крыльце дома поблизости лохматый мужик сидит на ступеньке и строгает зубья для грабель. На голове богатая шапка набекрень, плечи широки, вид ухарский, на Ютланда и девочку посмотрел без интереса и продолжал работать ножом, у ног уже куча белых стружек, завитых колечками.
Ютланд сказал вежливо:
– Здравствуйте, день добрый. Чародей Лантаил здесь живет?
Мужик посмотрел на него мутным взглядом и равнодушно сплюнул ему под ноги, а затем продолжил молча строгать деревяшки.
Ютланд покосился в сторону Мелизенды, она стоит к ним спиной и зачарованно рассматривает идущих на озеро стадо важных и очень осанистых, как куявские беры, гусей.
– Я спросил, – повторил Ютланд с нажимом, – здесь ли… живет… чародеей… Лантаил?
Мужик взглянул на него с насмешкой.
– Ты откуда, сопляк?
Ютланд сорвал с его головы шапку, мужик только рот открыл и начал подниматься с угрожающим видом, как Ютланд одной рукой приподнял весь сруб, сунул шапку на фундамент и опустил деревянную клетку дома. Половина шапки осталась прижатой бревнами.
Ютланд повернулся к мужику. Он чувствовал, как в груди разгорается ярость, перед глазами начало застилать багровой пеленой.
Мужик прокричал в страхе:
– Он вон там!.. Вон его дом!.. Он сейчас должен быть дома!
Кулаки Ютланда сжались, перед глазами красная пелена стала гуще, а фигура мужика уже как простой кусок мяса, который можно и нужно рвать на части, в это время сзади раздался счастливый смех и удивленный вскрик:
– Какие смешные!.. Ютланд, чего он хочет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});