Ледяная пустыня - Майте Карранса
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сторонись белизны ее рук и холода ее сердца, не то она тебя погубит!
Слепая пророчица по-прежнему вещала о моем будущем, но я почти ее не слушала.
— Селена! Ты спустишься к мертвецам в недра земли, откуда еще не возвращался никто!
Я затряслась, как осиновый лист. Тропа Оры считалась легендой, потому что ни одна из омниор еще на нее не ступала.
«Неужели мне суждено стать первой?!»
— Селена! Не бойся обагрить руки кровью, защищая свое дитя!
Обагрить кровью?! Этого мне только не хватало!
— Селена, разреши царице снегов вскормить свое дитя! От этого оно станет только сильнее!
Не понимая смысла пророчеств слепой омниоры, я судорожно запоминала их буквально, чтобы не позабыть в будущем.
«О чем она вообще?! — думала я. — Кто вскормит мое дитя? Какая еще царица?!»
Внезапно не сводившая невидящих глаз с небосвода прорицательница испустила душераздирающий вопль. Похоже, она узрела мысленным взором нечто жуткое.
— Остановись, Селена! Ни шагу вперед! Вернись в стадо, пока не поздно! Ты еще можешь избежать печальной участи…
Сжав меня в объятиях, слепая принялась содрогаться в рыданиях. Наконец Гуннар не выдержал, подбежал к нам и освободил меня от нее.
— А ты! — внезапно обратилась к нему она. — Знаешь ли ты, что делаешь? Твоей любви не хватит для того, чтобы она не страдала!
Отшатнувшись от слепой омниоры, я вцепилась в Гуннара — будущего отца Избранницы из Пророчества, если, конечно, прорицательница не ошибалась.
«Почему все омниоры так стараются разлучить меня с любимым мужчиной? Почему не желают, чтобы я спокойно и счастливо жила с Гуннаром?»
Неожиданно слепая прорицательница сунула мне в руку острый и кривой эскимосский нож и несколькими уверенными движениями показала, как им пользоваться.
— Ледяная Королева подкарауливает жертву, но твой нож застанет ее врасплох!
Я машинально сжала нож в руке. Может, я сделала это от страха, а может, из чувства самосохранения.
Мне стало ясно, что Белая Дама и Ледяная Королева, считавшаяся омниорами Клана Кобылицы повелительницей Севера, — одно лицо. И еще исландские омниоры утверждали, что Ледяная Королева никогда не позволит Баалате вторгнуться в свои владения.
У меня по-прежнему тряслись колени. Я стояла с ножом в руке, а прорицательница в изнеможении рухнула на снег.
К ней тут же подбежали местные женщины. После столь длительного пророчества слепая омниора из Клана Нерпы была измождена и нуждалась в отдыхе.
Праздник был непоправимо испорчен. От подобного зрелища настроение веселиться пропало. Хотя никто не понял ни слова, всем стало ясно, что надо мной тяготеет какое-то страшное проклятье, и мне предстоит сразиться с силами, пострашнее заурядного белого медведя.
Я стала искать взглядом местных ребятишек, чтобы поиграть с ними и немного успокоиться, но они смотрели на меня большими глазами и разбегались с таким видом, словно перед ними прокаженная.
Мы с Гуннаром остались одни в обществе подаренных нам вещей. На душе было тяжело.
— Что она тебе сказала? — спросил Гуннар с таким видом, словно не сомневался в том, что я поняла все до последнего слова.
— Не знаю, — соврала я.
— Все ты прекрасно знаешь, — вздохнул Гуннар и внезапно добавил: — Но прошу тебя, не верь ей!
Я больше ни о чем не желала думать. Иначе могла лишиться рассудка.
Впрочем, успокоившись и поразмыслив над словами слепой пророчицы, я еще раз убедилась, что она не лгала. Едва я забеременела, со мной стало что-то происходить.
Я слышала и видела то, что раньше не могла себе и представить. Например, я видела привидения. Причем, не только Арну. Оказалось, что мир вокруг кишит молчаливыми призраками. И еще я все лучше понимала голоса животных.
«Неужели и после этого мне не надо верить предсказаниям? Может, действительно, вернуться в клан и безропотно подчиниться матери? Неужели я стою на пороге непоправимой ошибки?»
Но если все обстояло именно так, ошибку я совершила гораздо раньше — познакомившись с Метрикселлой, а потом полюбив Гуннара.
«Снявши голову, по волосам не плачут» — так в детстве говорила мне Деметра, когда я жаловалась на плохие отметки или на порванную одежду.
И я решила не ломать голову над услышанным, а продолжать идти уже выбранным путем туда, куда мне подсказывало шестое чувство. Сделанного было не вернуть.
Последнее путешествие
Мы отравились в путь рано утром, не дожидаясь окончательного ухудшения погоды. Я думала, что мы отбудем в гордом одиночестве, но у дверей школы опять собрались местные ребятишки. Они принесли для наших собак рыбы, а для меня пару хорошеньких варежек. Ребята долго махали нам вслед, пока не исчезли за горизонтом. Не без сожаления расставшись с чудесной детворой, я шла в полном молчании, обдумывая слова слепой прорицательницы и свое неожиданное превращение в мать Избранницы из Пророчества.
Погоняя собак, Гуннар время от времени странно на меня поглядывал. Может, переживал за меня? Или чего-то опасался? Или мучился мыслями, что же я, на самом деле, собой представляю?
Однако я ни о чем его не спрашивала. Как мы и договорились, я не доставала Гуннара расспросами, а он не лез в душу мне. На тот момент меня это устраивало в нем больше всего.
В первый день нашего путешествия и время от времени позже мы встречали охотников, возвращавшихся на зимовку в родные края. Чаще всего они просто провожали нас удивленными взглядами, но некоторые останавливались, пытаясь нас убедить, что мы сбились с пути и идем прямо на север. Смеясь, мы отвечали, что решили перезимовать на краю света.
Свой восемнадцатый день рождения я встретила в пути. Дул сильный ветер. Я прятала от него лицо, но он задувал прямо в мои хорошенькие варежки и морозил мне пальцы. Впрочем, я не жаловалась. Я была еще очень молода и страстно желала поскорей добраться до тех далеких краев, где нас Гуннаром и малышкой никто не сможет потревожить.
«Гуннар будет заботиться о нашей новорожденной дочери среди бескрайних белых равнин, и там с нами не случится ничего дурного».
Прекрасно помню, как вечером Гуннар преподнес мне замечательный подарок — рубиновые сережки, красные, как кровь или ягоды лесной земляники, сверкавшие ярким цветом. Я видела их в ларце с сокровищами, и тогда они мне так понравились, что, надев их, я долго вертелась перед зеркалом. До этого мне еще никто не дарил драгоценностей. Потом Гуннар попросил меня задуть восемнадцать свечей, задумав желание.
Я пожелала себе раз и навсегда избавиться от наследия своего несчастливого детства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});