Фуэте для олигарха (СИ) - Солманская Элина

– Что вы в этом понимаете? Ведь, когда вы приходите в театр и смотрите балет, разве там вас смущает, хоть что-нибудь? Вы ведь смотрите не на одежду или тела танцовщиков, вы видите их душу, которую они обнажают перед вами во время танца.

– Я не балетоман и единственный балет, который я видел в своей жизни, это «Лебединое озеро».

– Прекрасно. Раз вы его видели, то должны знать, что там есть персонаж чёрного лебедя. Так вот здесь на сцене, Стефании удаётся невозможное. Она проникает своим разумом, своей грацией в тело этой коварной женщины и своим танцем сводит с ума зал. Публика теряет волю и словно заворожённая не может отвести глаз от сцены.

Заметив, как Томашевский сжал кулаки и нахмурился, Пётр решил перевести тему их разговора в другое русло.

– А, впрочем, зачем я всё это вам говорю. Ведь насколько я знаю, ваши отношения со Стефанией закончились вчера, стало быть, и выгораживать Стешу, мне больше нет никакой необходимости.

– Откуда вы знаете про наши отношения?

– Ей пришлось сегодня мне всё рассказать, когда она пришла увольняться из клуба.

– Увольняться?

– Да.

– И вы её отпустили?

– Нет, уговорил остаться. Ей нужны деньги, чтобы как-то выживать в этом огромном городе. То, что она зарабатывает в балетной школе, едва хватает на еду и одежду.

– А я смотрю у вас с ней прямо-таки доверительные отношения.

– Мы дружим со времён учёбы в хореографической академии. Так мы отошли от темы. Что вы хотели от меня, положив эти деньги на стол?

– Я хочу заказать приват-танец Стефании Оболенской лично для меня.

– Я вам уже сказал, она не танцует приват-танцы.

– А вы подумайте хорошо. Я полагаю, миллион евро изрядно пополнит бюджет вашего клуба. Уверен, что ещё никто и никогда так дорого не платил за один лишь приват-танец.

– Вы ненормальный? Вам что некуда деньги девать?

– Послушайте, господин Аракчеев, вы свой высокородный гонор попридержите, и не забывайте, с кем вы разговариваете.

– А вы не запугивайте меня. Я никогда не торговал дружбой. Да, и не смотрите на меня так. Стефания, мой друг. Она честная и порядочная женщина. И именно поэтому ей так нелегко в жизни, потому что она не привыкла прогибаться и уступать кому-либо.

– Думаю, мне она уступит. Потому что столько, сколько я ей готов заплатить, думаю, ей ещё никто не предлагал за танец, – Томашевский поднялся на ноги и медленно пошёл на выход из кабинета. – Я жду вашего решения в зале, и думайте быстрее, у меня слишком мало свободного времени, – он покинул кабинет, а Пётр, опустив голову, молча смотрел на деньги.

– Марианна! – крикнул он, нажимая на кнопку внутреннего телефона. – Зайди!

Девушка незамедлительно появилась на пороге комнаты.

– Вы звали меня? – она поправила пальцами растрепавшиеся от быстрой ходьбы волосы и внимательно посмотрела на шефа.

– Забери это! – он кивнул на деньги, лежавшие перед собой. – Отдай Оболенской и пусть сама решает проблемы со своим кавалером. Скажи, что он хочет, чтобы она исполнила для него приват-танец.

– Всего один танец, за это? – девушка растерянно посмотрела на Петра, и показала пальцем на многочисленные денежные банкноты, лежавшие перед ним на столе.

– Да, за один танец. Ступай, хватит их разглядывать, словно никогда не видела.

– Откуда мне видеть такие суммы? – Марианна поспешно собирала деньги. – Я и в руках то их держу впервые. Повезло Оболенской.

– Иди! Повезло… Тоже мне завистливая особа, – он строго посмотрел на помощницу.

Марианна развернулась и стремительно направилась к дверям кабинета. Появившись у гримёрной комнаты Оболенской, она тихо постучала в дверь и, приоткрыв её, вошла внутрь.

– Стеша, это тебе… – девушка положила перед Стефанией деньги на столик и, улыбнувшись, присела рядом.

– Что это? – Стефания не моргая, смотрела на деньги.

– Пётр передал, и попросил, чтобы ты решила свои личные проблемы сама.

– Что значит, решила сама? Какие проблемы?

– Но ведь это твой кавалер их тебе передал. Тот, что вчера вечером сорвал выступление.

– Зачем он их передал? – Стефания непонимающе смотрела на Марианну.

– Заплатил за твой приват-танец, который ты должна исполнить для него сегодня.

– Боже, он чокнулся… – Аделина поднялась со своего места и подошла ближе, внимательно рассматривая пачку денег. – Да, Стешка, первый танец и такой успех. Чего тут раздумывать? Ведь он просит всего лишь танец.

Стефания задумчиво смотрела прямо перед собой.

– Значит, танец говоришь… Где он? – она резко повернулась и посмотрела на Марианну.

– В зале сидит. Заказал вино и ждёт ответа Петра.

– Я ему сейчас сама дам ответ… – Стеша схватила деньги со стола и, сорвавшись с места, бросилась к двери, и широко распахнув её, стремительно покинула комнату.

Девушки переглянувшись, бросились за ней вслед.

– Она его убьёт… Зови охрану! – крикнула Марианна Аделине и побежала за Петром.

Стефания, резко распахнув дверь, стремительно зашла в зал, и пристально осмотрелась по сторонам. Заметив Томашевского за столиком у сцены, она медленно направилась к нему. Остановившись в поле его зрения, она крепко сжала пальцами деньги за своей спиной.

Эльдар поднял голову и, взглянув на неё, улыбнулся.

– О, а я смотрю, ответ меня ожидает не от директора клуба, а от самой виновницы моего предложения. Ну что надумала? – он сделал глоток вина и, отставив бокал в сторону, снова посмотрел на неё и откинулся на спинку кресла. – Готова танцевать для меня?

Стеша подошла к нему ближе и усмехнулась.

– И что же, господин желает увидеть, заплативший так щедро за мой танец?

– Господин желает многого, а вот что может дать ему из всего этого прима ночного клуба – это пока вопрос открытый. Я так понимаю, раз ты здесь, то ты согласна с моим предложением? Только прежде чем мы уединимся в отдельной ложе, я хотел тебе ещё кое-что предложить. Я дам тебе столько же, если сегодняшнюю ночь, ты проведёшь со мной. И не два и не три часа, а всю ночь до самого утра, и будешь покорной. И открывать свой милый ротик, будешь только в моменты острого наслаждения.

Стефания прищурила глаза. Она сжала пальцы за своей спиной, так сильно, что почувствовала, как её ногти, словно тонкие острые иголочки, пронзили её кожу.

– Ночь, значит… Быть покорной и делать всё, что ты захочешь… – она приблизилась к нему, и резко выбросив руку вперёд, швырнула ему в лицо все деньги.

Банкноты фиолетового цвета, взметнувшись в воздухе огромной пёстрой массой, быстро закружились, заполняя пространство зала, и медленно начали оседать к его ногам.

– А теперь забирай свои грязные деньги и проваливай туда, где тебя действительно будут обслуживать покорно всю ночь. К шлюхам! Там тебе самое место… – она сорвалась с места и выбежала из зала.

Томашевский резко поднялся на ноги и, наступая туфлями на деньги, стремительно покинул зал, направляясь за нею.

Аракчеев с охраной и танцовщицами стояли, словно парализованные и смотрели, не моргая на денежный ковёр, густо устилавший пол ночного клуба.

– Ну что смотрите? Быстро всё собрать до единой купюры, пересчитать и мне в кабинет. Я должен всё это вернуть этому зарвавшемуся господину, – Пётр развернулся и стремительно покинул зал, направляясь в свой кабинет.

Работники ночного клуба переглянулись и, согнувшись, медленно начали собирать купюры в обнаруженную за стойкой бара картонную коробку.

Стеша быстро бежала по коридору. Она слышала за своей спиной шаги Томашевского и потому не собиралась останавливаться.

Он настиг её уже у самой двери служебного входа и, прижав её к дверной коробке своим телом, склонился и посмотрел в её глаза так, словно собирался испепелить её.

– Значит, без денег ты не хочешь и с деньгами не хочешь. Я милая, выбился из сил, пытаясь угадывать твои желания.

– Убери руки и отойди от меня! – прошипела она и попыталась оттолкнуть его. – Я тебя ненавижу!