Один в поле воин - Виктор Иванович Тюрин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Смерть журналиста его расторгла. И виноват в этом только ты.
– Я? А ты здесь совсем ни при чем? Ну да ладно, давай без упреков. Твои условия?
– Для начала только одно: знакомство с владельцем книги.
– То есть ты хочешь выбросить меня из сделки?
– Нет. Ты получишь то, что тебе положено. От меня. А если правильно поведешь дело, думаю, сумеешь получить свой процент и с хозяина книги.
– Сколько ты собираешься мне дать?
– Двадцать тысяч долларов. Ни центом больше. Впрочем… – Я на короткое время задумался. – Могу добавить пять тысяч, но за это от тебя потребуются кое-какие услуги. К тому же я не думаю, что хозяин книги обещал тебе больше.
– Такой молодой и такой жадный. Даже по тем жалким намекам, что я имею, думаю, банковское хранилище представляет пещеру сокровищ Али-Бабы. И после этого ты мне предлагаешь…
– Давай без этого, – оборвал я излияния англичанина. – Твои наемники умерли плохо, и ты, как я знаю, не бессмертен.
– Погоди. Ты хочешь сказать, что Курт…
– Да. Мне пришлось поговорить с твоим наемником, бароном Генрихом фон Людвигом, перед его смертью.
На лбу англичанина появились бисеринки пота. Судя по отблеску страха, появившемуся в его глазах, он начал понимать, что сидящий перед ним крепкий паренек с симпатичным лицом еще более непредсказуем и страшен, чем он до этого думал.
– Не думал, что это ты… М-м-м… Ладно. Буду работать на твоих условиях.
– Раз мы с тобой поладили, то я хочу знать все, что тебе известно.
– Раз мы партнеры, так, может, ты меня развяжешь? И еще, я бы с удовольствием выпил.
Не успел я встать на ноги, как у меня в руке оказался нож. Фокус был нехитрый, но на англичанина он произвел впечатление.
– Да-да, не смотри на меня так. Я неплохо владею ножом, как и методами допроса в полевых условиях, – я усмехнулся. – По глазам вижу, что ты меня понял. Кстати, я это сказал не просто так, а с намеком.
Питер Уиндэм, англичанин до мозга костей, работавший в секретных службах Ее Величества уже полтора десятка лет, начинал в военно-морской разведке, потом перешел в Управление специальных операций, а после его упразднения пришел в Объединенное разведывательное бюро. В советскую Россию он был послан под личиной сотрудника английской внешнеторговой компании. При работе он не проявлял особой активности, а только время от времени ездил в Ленинград, на меховые аукционы, но при этом не заводил никаких подозрительных знакомств, хотя нередко общался с чиновниками из Министерства внешней торговли. Имея большой опыт работы, он нашел себе образ суховатого в общении и одетого с иголочки джентльмена, который не увлекается ни девочками легкого поведения, ни крепким алкоголем, зато везде демонстрирует страсть к старинным вещам и книгам. Среди продавцов, антикваров и букинистов считался знатоком, впрочем, он и был им на самом деле. Вот только никто не догадывался, что в этих магазинах он встречается со своими агентами, а обмениваясь раритетами, получает секретную информацию. Для прикрытия своей деятельности он даже стал понемногу спекулировать, заведя кое-какие связи. Об этом была пометка в его личном деле, лежавшем в архиве ГБ. Партийные и госструктуры Советского Союза уже вкусили роскошь Запада, и теперь они хотели жить, как за границей и как это показано в буржуйских фильмах. Им было мало «кремлевских» пайков, они хотели нейлоновые чулки и духи из Франции, шелковые галстуки и шляпы из Америки.
Сотрудники ГБ, отслеживая его контакты, скоро узнали о его бизнесе, но ничего предпринимать не стали. Им было известно, что на деньги, вырученные от продажи привозимых им товаров, он покупает свои любимые раритеты. Все это вписывалось в рабочую схему еще одного из тысяч иностранцев, пытающихся заработать, как умеет, в Советском Союзе. На это смотрели сквозь пальцы, так как он не выведывал военные тайны и исправно приносил валюту в Союз, в результате своих торговых сделок.
– Не будет у нас никаких недоразумений, так как ты временами бываешь чертовски убедителен, – в этот момент я разрезал веревки.
– Ох, как хорошо, а то руки уже затекать стали.
Он встал, налил треть стакана, потом сделал пару хороших глотков.
– То, что надо. Теперь начну. С Тейлором ты угадал, он попытался меня шантажировать, только убит он был не из-за этого, просто в тот день мне стало известно о смерти моих боевиков, и мне показалось, что кто-то подбирается ко мне, вот и решил оборвать ниточку, ведущую ко мне. Именно по этой причине я не пошел сразу к тебе, а решил осмотреться, вот только не знал, что у вас забронирован самолет на сутки раньше. Ваш отлет несколько усложнил мои действия, но потом решил, что так даже лучше, вот только я недооценил советскую госбезопасность. Видно, я у них уже был в разработке по делу Тейлора, и стоило мне отправиться в аэропорт, как меня сразу взяли. У них не было никаких доказательств, кроме нашего с журналистом знакомства, но их следователи были весьма убедительны, а так как я всегда очень ревностно относился к своему здоровью, то решил, пока не поздно, признать все, что от меня требуют. Мне казалось, что этим все и закончится, так нет, откуда-то чекисты знали о книге и о том, что мы с тобой знакомы. Я так понимаю, что они вслепую, не зная деталей, пытались привязать меня к книге и твоему отъезду. Немного подумав, я подтвердил то, что они и так знали, после чего у меня возник план, как вырваться из чекистских подвалов. Пару дней я все отрицал, выкручивался, но потом все же сознался, что я именно тот человек, которому Майкл Валентайн должен был продать книгу. Дальше все просто. Русские считают, что я на крючке, раз официально признался в убийстве Тейлора, а значит, вполне подхожу для того, чтобы поехать в Испанию и встретиться с тобой.
– Ты? – с сомнением спросил я Джеймса. – Не проще ли им своего человека прислать?
– Тут уже я постарался. Сказал, что ты настолько напуган всем произошедшим в Москве, что больше ни с кем не захочешь встречаться. А Мадрид – это не Москва, там у них возможностей воздействовать на тебя почти нет, и они это прекрасно знают.
– Пусть так, только откуда им известно, что книга у меня?
– Из показаний уголовника по кличке Резаный и еще какого-то мальчишки. Как я понимаю, это было сказано для подтверждения, тем самым давая мне понять, что им известно