Гильдия темных ткачей (СИ) - Татьяна Богатырева

— Шу, успокойся, а? — не приближаясь, увещевала ее Баль.

— Все! Сегодня же закажу еще платья! Полдюжины! Нет, дюжину! И шляпки, и перчатки, и что там еще нужно! — Шу чуть не плакала.

— А давай я схожу в лавку Клайле? Может, у нее есть что-нибудь твоего размера? Или подгонит до завтра.

— Да, сходи. И пусть Ристана провалится в Ургаш со своими насмешками.

Растоптав розовые лоскуты, Шу немного успокоилась.

— Может, все же вчерашнее? — без особой надежды спросила Балуста.

— Нет. — Шу нацепила уверенную улыбку и задрала нос. — Я колдунья или кто?

Надев смертельно надоевший охотничий костюм мужского фасона, Шу высокомерно глянула в зеркало.

— Дукрист все равно будет мой, — заявила сорванцу в бриджах, сапогах, батистовой сорочке и коротком камзоле. Сорванец в зеркале сжал губы и кивнул.

Утро началось с записки Ристаны, переданной дрожащим пажом: госпожа пребывала в гневе.

— Передай Её Высочеству, что буду, как только позволят дела, — отмахнулся Дайм.

Сначала проверить сохранность сумрачной от поползновений Бастерхази, затем написать ей письмо, затем позавтракать, а там уж придется нанести визит Её Высочеству.

Едва Дайм успел телепортировать записку с цветком и помянуть родню темного до седьмого колена — белая роза и стихи, романтик шисов! — как Шуалейда проснулась. Наблюдателя она не заметила, так что Дайм мог невозбранно любоваться сначала принцессой в неглиже, а потом и сожженной запиской соперника. Принцесса в неглиже ему определенно понравилась, в отличие от её вздохов по стихам темного.

— Принцессу тебе подавай, Хиссово семя, — пробормотал он, получив согласие на аудиенцию. — Обойдешься. Хватит с тебя старшей.

Он оттягивал объяснение с Ристаной до последнего, но идти все равно пришлось.

Она ожидала в будуаре. Слава Светлой, одна — хватило ума.

— Вы не мужчина, — заявила она, не успел Дайм поздороваться.

— И я рад видеть Ваше Высочество. — Он поклонился.

— Вы трус, тряпка и…

Театрально всхлипнув, Ристана попыталась залепить ему пощечину. Дайм перехватил руку, слегка сжал.

— Ваше Высочество встали не с той ноги? Или Зифельд напился пьян и не смог вас ублажить? — не отпуская её, вкрадчиво поинтересовался Дайм.

— Да как вы смеете! Вы, жалкий ублюдок!.. — Ристана задохнулась от гнева.

— Ах, как я смею не подбирать объедки за темным, вы это хотели спросить?

Несколько ударов сердца Ристана молчала: до неё начало доходить, что хваленая защита Бастерхази не стоит перед главой Канцелярии ни динга. Она отняла руку и отступила, гнев её сменился холодной злостью.

— Вы просто не мужчина.

— Какой интересный вывод. Сами додумались, или подсказал кто?

— Это не вывод, а факт, — усмехнулась в ответ Ристана. — О ваших хождениях по борделям с юношами знает вся Империя. А женщины вам неинтересны — у них нет столь нужной вам принадлежности. Вы же любите, когда вас имеют, дорогой маркиз!

Дайм укоризненно покачал головой.

— Ваше Высочество переутомились, иначе бы не забыли, что для потомков Драконов не имеет значения, женщина или мужчина. Увы, в вашем окружении шеров не осталось… — И, словно вспомнив, продолжил. — А что, Бастерхази еще не укладывал вас вместе с Зифельдом? Лет тридцать назад он любил играть с парами. Правда, игры эти заканчивались на алтаре Хисса. Но это неважно, подумаешь, какие-то простолюдины.

Побледневшая Ристана не отрываясь смотрела на призрачные фигурки в ладони Дайма: для пущей доходчивости он показал, как именно заканчивались те игры.

— Омерзительно! — воскликнула, опомнившись, Ристана. — Не смейте порочить!..

— Как можно, Ваше Высочество, — усмехнулся Дайм. — Никто не сумеет опорочить ваше светлое имя лучше, чем вы сами это сделали. Или вы думаете, что Бастерхази будет благородно молчать о том, что делает с вами в этой самой комнате? А, ну конечно, вы же считаете, что накинули узду на дракона.

— Вы… — Ристана запнулась. — Все это время вы лгали…

— К сожалению, нет, — развел руками Дайм. — Всего лишь надеялся, что вы одумаетесь. Нельзя же быть столь наивной и доверчивой: представьте, если бы трон все же достался вам, сколько бед бы вы принесли Валанте.

— Много меньше, чем отродье ведьмы Тальге!

— Я был лучшего мнения об уме Суардисов. Но, похоже, кровь Жаннероев оказалась сильнее. Прискорбно.

— Не смейте оскорблять мою мать. В отличие от Тальге, её род древнее Суарда!

— Разумеется, Ваше высочество! То-то среди Жаннероев уже четыре века не рождаются шеры! — насмешливо поклонился Дайм. — Говорят, только кровь гномов действует пятнадцать поколений.

— А, как же я не догадалась! Вы наметили себе невесту. Раз Его Высочество Лерма не может жениться на темной, это сделаете вы! Но все равно Валанты вам не видать. Не знаю, что вы задумали, но не перехитрите сами себя, Длинноухий!

— Думаете, мне нужна эта занюханная провинция? — хмыкнул Дайм. — Хотя если мне придется выбирать между вами, уж лучше я женюсь на Шуалейде.

— Кто бы сомневался! Ведь она так похожа на мальчишку, — фыркнула Ристана. — Но хоть она и заслуживает такого, с позволения сказать, мужа, придется открыть ей глаза на ваши постельные подвиги. Все же сестра!

— Да сколько угодно, Ваше Высочество, — пропел Дайм. Базарный скандал доставлял ему настоящее удовольствие: слишком редко главе Канцелярии удается сказать не то, что надо, а что хочется. — Если вы всерьез надеетесь переиграть Бастерхази и кронпринца, не стоит удивляться, что вы забыли — Ее Высочество Шуалейда ментал. Ей на инсинуации Вашего Высочества… э… ун даст багдыр арр`еля дыссак с высокой секвойи. И не забудьте повторить это все на совете. Пора бы вашим министрам понять, сколь вы умны и проницательны.

— Да как вы смеете?.. — побледнела Ристана.

Курица безмозглая, думал Дайм, выслушивая очередную сентенцию. Темный жрет ее живьем, а она считает себя хозяйкой положения. Смешно.

И еще смешнее, что придется охмурить девочку. По возможности так, чтобы она не влюбилась всерьез — не надо проблем с обиженными дамами! — но от темного держалась подальше. Если будет нужно, Дайм будет учить ее магии, изображать влюбленного… а, ширхаб! С ней не изобразишь. Ментал. Ни дысса не умеет, зато силы боги дали. Ну да ничего. Искренней симпатии хватит, чтобы она поверила, благо не раз тренировался на студентках Магадемии. Он никогда не заходил дальше пары поцелуев, и каждая барышня знала, почему. Крутит роман с женой кронпринца. Слишком ценит дружбу и уважает внутренний мир прекрасной девы. Безумно влюблен в таинственную незнакомку. Дал Светлой обет воздержания на ближайшие полгода ради накопления силы. Вариант зависел от барышни. Но о том, что Дайма выворачивает наизнанку от боли, не догадалась ни одна.