Штормовое предупреждение - Тим Лотт

Чарли снова немного мрачнеет:

— Безработный с капиталом, расхватали не берут.

— Да кто ж в наше время работает на государство? Все на себя. За собственниками будущее страны. И тебе устроим все в лучшем виде. Никаких закладных, никаких проверок доходов. У тебя останется тысяч сорок, а то и все пятьдесят, — вот и забацай какой-нибудь бизнес. Сейчас у многих туго с деньжатами. Но люди выкручиваются как могут. Все блефуют, Чарли, думаешь, ты один такой? Но это твой шанс, Чарли, великий шанс! Лет через пять твоя Морин будет рвать на себе волосы, что дала отставку такому парню. А ты будешь разъезжать по городу в шикарном "мерсе", и рядом будет сидеть аппетитная куколка, крепко ухватившись за твой рычаг зажигания, понимай как знаешь, брат. А твоя бывшая будет трястись на заднем сиденье тесного "мини-метро", когда этот шарлатан соизволит отвезти ее в гребаный паршивый магазинчик, где можно по дешевке затовариться перемороженной индюшатиной. Ты можешь открыть свое собственное дело, Чарли. Еще не вечер! Все только начинается!

— Кайли написала мне прямо на руку, — объявляет появившаяся на пороге Лоррейн и, картинно выставив вперед правую руку, подходит к раковине. Младенческий крик сотрясает воздух. Томми и Чарли молча ждут. Вымыв руки, Лоррейн смотрит на Томми испепеляющим взглядом и гордо удаляется.

Томми снова понижает голос:

— Ты понял, о чем я? От баб сплошная головная боль. Иногда мне тоже охота наподдать Лол, как ты своей Морин.

Чарли смотрит на круглое красное лицо:

— Так почему же ты этого не делаешь?

— Почему?

— Да, почему?

— Ну-у…

Томми морщится, пытаясь найти подходящее объяснение:

— Думаю, это был бы уже перебор.

Чарли кивает. Сосущая тяжесть под ложечкой, чуть было отпустившая, снова накатывает, это ощущение преследует его после отъезда Морин — с первой же минуты.

— Не бери в голову, Чарли. Мало ли что я. Ты — совсем другое дело. Ты будешь иметь все, что захочешь. Ты теперь свободен. От этого и будем плясать.

В самой глубине потухших глаз Чарли вспыхивает еле заметная искра. Слабый импульс надежды начинает биться в окаменевшем сердце.

— Подумай о будущем, Чарли. Что Бог ни делает, то к лучшему, как говорится.

— Но чем я могу заняться? Каким бизнесом?

— Да чем захочешь! Сейчас уйма возможностей, только не зевай. Кому-то деньги чересчур оттягивают карманы. И это очень кстати тем, кто сумеет правильно сориентироваться, сумеет вычислить этих толстосумов и добраться до этих самых кармашков. Главное — придумать что-то такое, что будет тебе в удовольствие и при этом окажется неплохой жилой, важно найти свою нишу на рынке. Таковы основные правила. Начала начал типа "сися-пися-заебися".

— На том, что мне нравится, бизнеса не построишь. Разве что открыть школу карточных шулеров или винный погребок.

— Или табачный ларек, — добавляет Томми, увидев, как Чарли тянется за очередной сигаретой.

— Ну да, табачный ларек на своем вокзальчике, — хохочет Чарли, впервые за весь этот долгий день.

Где-то наверху, собравшись с силами, снова надрывается Кайли. На улице громко лает собака.

— На своем вокзальчике, — задумчиво повторяет Томми. — А это идея.

Чарли перестает смеяться. Искра в его глазах вспыхивает ярче.

— Я имею в виду вокзал для моих поездов, — уточняет Чарли с легким изумлением в голосе. — Для моделей.

— Игры и увлечения… Это будь здоров какой рынок. У народа появилось больше денег на всякие придури. Миллионы всяких ублюдков будут с удовольствием изводить их на твои игрушки.

— Это модели, а не игрушки.

— Ты можешь открыть свой магазин, арендуешь помещение, деньги на закупку товара у тебя будут. При таком раскладе они, не пикнув, оформят тебе даже более крупные кредиты. Это отличный ход, Чарли. Я думаю, это может сработать.

— Страшновато. Я никогда в жизни не занимался бизнесом.

— Тоже мне проблема! У тебя никогда в жизни не было и своего дома, помнишь, как ты упирался и весь трясся, не хотел покупать его. А посмотри, что получилось? Прожил пять лет в своем собственном доме, и после всех этих разъездов у тебя на руках еще останется пятьдесят, а может, и все шестьдесят тыщ. А если бы ты не переехал? Если бы вы разбежались там, в вашей прежней муниципальной квартирке, а? Морин дали бы сносное жилье, в этих городских администрациях одни лесбиянки, ей бы они не стали гадить. А что бы получил ты? Тебя запихали бы в жалкую однокомнатную конуру в Эрлз-Корт[105]. Торчал бы там среди разных желторожих китаез. Чарли, возьми себя в руки — и вперед. Это шанс, и будь здоров какой.

Чарли кивает, удивленный тем, как, в сущности, просто добиться успеха.

— Может, ты и прав, — признает он.

— Я тысячу раз прав, — говорит Томми.

— Томми! Оторвешь ты наконец от стула свою жирную задницу?! — кричит Лоррейн.

Томми слегка пошевельнулся, но лишь для того, чтобы плеснуть в стакан Чарли очередную порцию виски. И подбадривающе ему подмигнуть.

Чарли нужно в уборную; когда он выходит, заходит встревоженная Лоррейн, нервно покусывая губу:

— Что ты ему тут наплел?

— Посоветовал организовать свое дело.

— Что? Этот… неудачник?

— Быть неудачником еще не самое страшное в жизни.

— Но достаточно страшное. По крайней мере в наши дни. Когда на дворе восемьдесят седьмой год.

— С чего ты взяла, что мой брат неудачник? У него все еще будет отлично. Погоди, сама убедишься.

Лоррейн театрально зевает и, покачав головой, отправляется на кухню. Возвращается Чарли, на лице его слабая улыбка.

— A-а, наш дорогой мистер Отличник, — фыркнув, говорит Лоррейн.

— Это я-то? — недоуменно спрашивает Чарли.

15

Пятнадцатое октября 1987 года. Летом Маргарет Тэтчер победила на выборах в третий раз. С триумфом, блистательная и неуязвимая. Она снова и снова сокращает налоги. Нефтяные деньги текут в ее сундуки из холодных пустынных вод Северного моря. Проценты ссуд беспрецедентно низки. Финансовые страницы в газетах распаляют сильнее, чем фотографии красоток, вовсю идет распродажа государственной собственности, этого британского фамильного серебра, сундуки государства уже наполнены с верхом. Так не может долго продолжаться, но… продолжается. Значит, все-таки может! Оказывается, возможно все! Даже самые тупые, ничем не примечательные середнячки разгуливают в фирменных вещах, свидетельствующих об их гениальной предприимчивости и преуспеянии.

Что творится… Фирменные ярлыки уже на каждом, ярлыки, которыми удивляли публику лишь сливки общества, тонюсенькая его прослойка. Бутики везде. В Милтон-Кейнз "самый-самый" — это "Мал-берри", в Лутоне это магазин "Лакост", а в Чингфор-де это "Шанель". Даже Чарли удалось примкнуть к кругу избранных, он очень горд своей новой рубашкой с нашивкой "Поло" от Ралфа Лорена[106]. Этой зимой он обычно носит ее с супермодным соломенно-желтым свитером — шедевр компании "Прингл".

События развиваются именно так, как предсказывал Томми. За дом Чарли удалось выручить даже больше, чем он рассчитывал, а вкупе с жалкой компенсацией, на которую раскошелилась газета "Ньюс интер-нейшнл", сумма получилась внушительная, Чарли пережил поистине сладостный момент, когда на его счету оказалось шестьдесят восемь тысяч! И это при том, что Морин законники действительно повелели отдать шестьдесят процентов — от всех его средств. Чарли купил новый дом, покомпактней старого, но симпатичный, застройки пятилетней давности, в трех милях от прежнего жилища. На условиях стопроцентной выплаты, но цена на дом росла так стремительно, что этот долг столь же стремительно размывался под напором далеких могущественных стихий рынка. И Чарли, подобно многим счастливчикам, с удовольствием качался на волнах сине-зеленого моря банкнот.

И вот он настал, день открытия городского центра "Мир железных дорог" (владелец — Ч.Бак). За аренду Чарли уплатил десять тысяч, еще десять ушло на оборудование магазина. Двадцать пять тысяч на закупку товара, двадцать пять он взял в виде кредита в банке. Томми сказал ему, что нужен фирменный логотип, и Чарли выложил еще одну тысячу на дизайнера — тот изобразил мчащийся паровоз, из трубы которого вместо дыма вырывается название центра, стелется над его стальной округлой крышей. Еще предстояло выплачивать еженедельную ренту в сто фунтов, плюс проценты по кредитам, плюс одному богу известно, что еще. Несколько тысяч он угрохал на рекламу в местной газете, еще несколько тысяч — на радиорекламу. Он нанял бухгалтера, делопроизводителей и юрконсультанта. Он обзавелся серебристо-серым, всего двух лет от роду, "мерседесом", это Томми устроил ему по своим каналам, по сходной цене. Чарли вполне бы устроила какая-нибудь японская компактная машинка, но Томми объяснил ему, что "надо держать фасон". Хрен кто будет принимать тебя всерьез, если ты сам не будешь принимать себя всерьез, вот что твердил ему Томми. Поэтому Чарли покорно купил "мерс", и действительно, сидя за его рулем, чувствовал себя солидным человеком, эта машина позволяла ощутить себя важной птицей, о чем он никогда не мог и помыслить.