Магия венецианского стекла - Наталья Солнцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так вы с Захаром не геи? – спросила Астра.
– Этого еще не хватало! – презрительно фыркнул Осокин. – Вы застали меня над тепленьким трупом – пришлось выкручиваться.
– Ты знал, что я здесь? – удивилась Степнова.
– Разумеется, нет, дорогая, – Осокин растянул губы в издевательской ухмылке. – Я понятия не имел, что ты стащила запасные ключи. Мне было не до тебя в последнее время! Я замечал твою слежку, но не придавал ей значения. В конце концов, ты мне удачно подыграла. Я следил за Иваницыным, в надежде, что тот приведет меня к Астре. Ты ходила за мной по пятам и делала это грубо, напугав молодого человека до нервной икоты. Ты облегчила мою задачу! Он решил, что ты охотишься за ним, шантажируешь, и мне почти не пришлось лгать.
– Я действительно хотела выяснить, зачем он тебе понадобился.
– Ты меня здесь поджидала? А мы пришли вдвоем! – улыбался Осокин. Казалось, он наслаждается этой сценой и этим разговором. – Я свое дело сделал, а ты не успела!
Он откровенно потешался над обескураженной супругой.
– Зачем ты убил его?
– Он стал третьим, вот и все. Этот смазливый самец помешал моим планам вместе с твоей конопатой дочуркой. Поэтому я отправил его следом за ней! Не спутайся он с Маринкой, события развивались бы по-другому. Астра бы не исчезла, и я…
– Ну, почему же? – перебил его Матвей. – Именно ссора с подругой и женихом привела Астру к баронессе, а значит, и к зеркалу.
– Но я потерял ее из виду!
– Как же ты оказался в Камышине?
Глаза Осокина подернулись мечтательной дымкой. Голос его изменился, стал проникновенным, восторженным.
– Двойник сам шел мне в руки. Год назад, накануне праздника мертвых мне было видение: на Большом Пиршестве белокурая красавица с голубыми глазами подает мне чашу, наполненную красным вином. И я отправился в «Гвалес». Где еще совершаются кельтские таинства? По дороге я встретил Эльзу – прямо на улице, в толпе гуляющих. Она показалась мне такой же одинокой странницей, как и я сам; женщиной из легендарных времен короля Артура. На ней был наряд Офелии, поверх которого она накинула синий плащ. Я оделся Вороном – вещей птицей, одним из воплощений великого Брана. Мы познакомились, я пригласил ее в ночной клуб. Там она впервые увидела гостеприимство благородной Головы. Мы разговорились, и Эльза рассказала о своей работе, о хозяйке, о ее привычке часами сидеть у зеркала. Как только я услышал заветное слово, сразу понял, что напал на след Двойника. Полной уверенности не было, и я попросил Эльзу вызвать баронессу на откровенность. Она старалась, как могла, но немка хранила свою тайну, – охотно болтала о зеркалах, и ни слова не проронила об Алруне. Мы решили попытать счастья в следующую ночь мертвых, только боги распорядились по-другому. Эльза оказалась в «Тихой поляне», и мне пришлось самому отправиться за Двойником.
– Почему зеркало ты называешь Двойником? – не выдержала Степнова.
Она все больше запутывалась и переставала понимать происходящее. Эти люди не в своем уме? Или всему виной ее больное воображение?
Осокин пристально взглянул на нее, усмехнулся.
– А потому, что это зеркало ничего не отражает, – объяснил он. – В нем нельзя увидеть ни окружающее, ни самого себя. То, что вы там видите, – это иллюзия, призрак, двойник. Тот, кто смотрит на вас с его золотистой поверхности, – не вы. Это копия маски, которую вы надеваете, чтобы вас узнавали такие же вымышленные персонажи. Алруна не предназначена показывать уже известное. Она показывает то, чего вы не знаете…
– Так все-таки Алруна или Двойник? – прошептала Астра.
Осокин ее услышал:
– Дело не в названии. Можно дать зеркалу любое имя, лишь бы оно сохранило свои свойства. Оно принадлежит двум мирам и переходит из одного в другой, из рук в руки. Есть много желающих заполучить его, которые ни перед чем не остановятся. А-л-р-у-н-а, – магическое слово. В старину люди называли так маленьких волшебных человечков, гномов, которые, по преданию, жили в корнях мандрагоры. Эти существа могут принести богатство, но приносят и смерть. Они – провидцы и предупреждают о грозящей опасности, иногда выполняют поручения того, кому принадлежат, а могут сыграть с ним злую и жестокую шутку. Зеркало назвали так неспроста: оно тоже своего рода помощник, тайный и могущественный, порой коварный…
– А корень, завернутый в шелковый лоскут?
– Я подарил его Эльзе, но мой альраун погубил ее. Эти крошечные оборотни сами выбирают, кому служить, а кого сгубить.
– Ты бредишь! Хочешь, чтобы тебя приняли за сумасшедшего и вместо тюрьмы поместили в больницу, – с ненавистью произнесла Степнова. – Шут! Что за балаган ты здесь устроил?
Ее слова только раззадорили супруга:
– Ха! Можете считать меня кем угодно! Кельтом, колдуном, сатанистом, умалишенным или маньяком… Мне нравится эта игра! Я привык к ней. У каждого – свой интерес. Посмотрите лучше на себя! Вы – призраки, и живете в призрачном мире. Хотя твердите обратное… Откройте глаза, слепцы! Что вами движет? Все те же корысть, похоть и страх. Может быть, у кого-нибудь из вас есть благородная цель? Ну же! Назовите ее! Эрос играет вами, как куклами, дергает за веревочки, а вы послушно пляшете под его дудку. Все, ради чего вы живете, – это жажда удовольствий! Любыми способами и любой ценой. Так что нечего на меня смотреть, как на чудовище.
Матвею никогда не приходилось слышать ничего подобного. В голосе разоблаченного преступника не было ни сожаления, ни раскаяния, ни боязни. Осокин и вправду не совсем нормален. Похоже, он ничуть не огорчен происходящим, а как будто развлекается, выступает перед публикой. Пока его не переклинило, надо задавать вопросы.
– Почему на кассете заснята усадьба Брюса? – спросил Матвей.
– Вы же думаете, что я рехнулся? – захохотал Осокин. – Так зачем вам мои объяснения? Впрочем, извольте. Дом Брюса попал на кассету не случайно. Этот человек ловко скрывал под масками царедворца, военачальника и ученого свое лицо любителя приключений. Подозреваю, он тоже охотился за Двойником и ему тоже не повезло. Нельзя освободиться от наваждения, которое называется жажда получить в свою собственность то, что получить невозможно.
По впалым, бледным щекам Тамары Валентиновны потекли слезы.
– Он болен, вы же видите! Прекратите это безумие!
Осокин, наслаждаясь произведенным эффектом, продолжал:
– Если кто и знал баронессу Гримм, то именно Брюс. Иноземцы нередко получали богатство и титулы из рук русских царей… Зачем они приезжали в Россию? А? Молчишь… Когда драма не окончена, ее участники вновь и вновь вместе выходят на сцену! – Он перевел горящий взгляд на Астру. – Алруна у тебя? Маленькая похитительница зеркал!
– Я ничего не похищала.
– Тебе же хуже. Каждый год в ночь Самхейна кто-нибудь может прийти за ним оттуда. Не веришь мне? Напрасно… Баронесса оказала тебе плохую услугу!
Астра смотрела на него во все глаза, молчала. Ему вдруг стало трудно дышать, смех застрял в горле.
Степнова встрепенулась, словно пробуждаясь от транса.
– Доигрывай свою роль до конца! – с этими словами она шагнула к мужу и нахлобучила на него голову Ворона. – Вот так!
Что-то блеснуло ее в руке, Матвей не успел помешать. Брызнула кровь…
– Глупо… – прохрипел Осокин, заваливаясь на бок.
Степнова уронила на пол окровавленный скальпель – медицинский нож, предназначенный для спасения жизни, а не для убийства…
Глава 40
Прошло десять дней.
– Что ты теперь будешь делать? – спросил Матвей, разливая шампанское. – Вернешься домой?
Они сидели в его гостиной, ужинали при свечах. Астра отрицательно покачала головой.
– Поеду в Богучаны. Поживу одна… Двоюродная сестра писала, там можно дешево снять домик.
– Топить печку, таскать воду из колодца?
– Это меня не пугает. Хочу побыть наедине с Алруной.
– Только не говори, что поверила в небылицы Осокина. Он псих! Помешался на почве мистики. Падчерицу убил, дом баронессы спалил, жену довел до ручки, любовницу повесил, твоего жениха удавил черным шнурком… Чем не маньяк? И все во имя какого-то мифического Двойника. Это обыкновенное зеркало! Старинное – возможно, его сделали в Венеции пару веков назад… Но и только.
– У них с Эльзой были платонические отношения.
Карелин поднял на нее изумленный взгляд.
– Откуда ты знаешь?
– Чувствую. Есть вещи, которые нельзя выразить словами. Но я все же попробую… Ворон познакомился с Эльзой случайно, если называть так стечение обстоятельств, обусловленное его намерением завладеть зеркалом. Он хотел сделать Эльзу орудием в своих руках, но неожиданно полюбил ее. Они не могли позволить себе плотской любви, потому что оргазм – это миг бессмертия, мост, соединяющий миры. Ворон мог не удержаться на этой зыбкой грани и раньше времени либо оказаться там, откуда пришел, либо остаться здесь навсегда. Ни то, ни другое его не устраивало. Существам из его мира заказаны удовольствия, доступные людям.