Губитель максаров - Юрий Брайдер

— Да хоть десять, — с раздражением буркнул Окш, однако взобрался на груду камней (осколки стекла затрещали под его сапогами), посветил в дыру факелом; а потом сунул туда клинок.

— Видишь что-нибудь? — поинтересовалась Рагна;

— Ничего… Если там и есть ход, то он скорее всего соединяется с катакомбами рудокопов. А в них без проводника делать нечего… Кстати, вскрыть тайник можно было только этим клинком. Он примерно на четверть длиннее остальных, это я сразу заметил. Любой другой клинок не прорезал бы камень насквозь.

— Твой несостоявшийся опекун предусмотрел все, кроме одной маленькой детали: собак, которым Стардах скормил его мясо, — сказала Рагна с нескрываемым злорадством.

Если она хотела разозлить Окша, то добилась своего— тот вспыхнул, как клок сухого сена:

— Ты сама едва не стала пищей для червей и мокриц! Поэтому не стоит глумиться над покойником!' Если не хочешь ночевать здесь одна, вставай и пробирайся к выходу!

— Легко сказать, — она заворочалась и запыхтела. — Теперь я понимаю состояние женщины, изнасилованной стадом быков. Ведь меня едва не изнасиловала целая гора…

Карглак, за последнее время поднаторевший в осадном деле, решил погубить Окша и Рагну посредством хорошенького камнепада.

Во исполнение этой задумки он заставил своих спутников устроить над обрывом нечто вроде навеса из толстых жердей, на который навалили столько камней, сколько там могло поместиться. Теперь достаточно было приподнять рычагами концы крайних жердей, и валуны обрушатся вниз, на каждой сажени полета захватывая все новых и новых попутчиков.

Мрызл, туповатый от природы да еще впавший в старческий маразм, никак не мог взять в толк» ради чего ведутся такие приготовления. В конце концов он почему-то решил, что новые хозяева собираются охотиться на рудокопов, в свое время сильно потрепавших его отряд, и стал косноязычно объяснять, что рудокопы твари исключительно живучие и камни им нужно сыпать не на башку, которая сама превращает в порошок любой камень, а на хвост — самое слабое их место.

— Ну что такое хвост? Кажется, мелочь, — бубнил он, таща под мышками сразу два валуна, размером с добрую бочку каждый. — Я вот без хвоста живу и ничего. А рудокопу без хвоста то же самое, что вам без ног. Он ведь когда землю мордой роет, хвостом в стенку норы упирается. По хвосту его надо бить, по хвосту…

— Против природы не попрешь, — согласился Хавр, лишь изображавший кипучую деятельность. — У рудокопа хвост слабый, у тебя голова, кое у кого нервы…

— Хватит болтать! — прикрикнул на них Карглак. — Лучше нарубите побольше веток.

Кучу камней так тщательно замаскировали свежей зеленью, что она — не только издали, но и вблизи — стала в точности похожа на ивовый куст, печально склонившийся над пропастью.

Как вскоре выяснилось, успели они аккурат ко времени.

Из пещеры, с которой как Карглак, так и Хавр старались не спускать глаз, сильно прихрамывая на обе ноги, вышла Рагна. За ней появился Окш с увесистым узлом за спиной. Отбросив в сторону уже не нужный факел, он некоторое время с подозрением осматривался по сторонам, а затем легонько подтолкнул девчонку вперед — иди, мол. Та, похоже, огрызнулась, однако заковыляла в указанном направлении.

— Не с пустыми руками возвращаются, — заметил Хавр. — Но что-то там случилось… Куда только девалась былая прыть…

Карглак на эти слова никак не отреагировал, а продолжал пожирать глазами Окша, которого ему сподобилось лицезреть впервые.

— Я знал и его мать, и его отца, — медленно произнес он. — Этот молодец ничем не похож на них. Да и твоему описанию он не соответствует. Что-то здесь нечисто… Не хочешь ли ты снова обмануть меня?

— Ты опять за свое, максар! — Хавр возвел очи к небу. — Да разве не понятно, что кто-то изменил его внешность? Скорее всего это работа девчонки.

Тем временем парочка, осилив примерно половину первого витка, оказалась вне поля зрения засады. Глубоко внизу послышался звук шагов и шорох осыпающегося щебня.

— Сейчас они будут прямо под нами, — сказал Карглак. — Пора действовать.

— Рано! — с не свойственной ему горячностью возразил Хавр. — Пусть поднимутся повыше. Тогда они не успеют вовремя отреагировать на шум обвала.

— Я зарекся следовать твоим советам! — Карглак загнал рычаг под крайнюю слева жердь, и то же самое по его команде сделал с правой стороны мрызл. — Отныне все будет только так, как прикажу я.

— Сам же себя и винить станешь, — отозвался Хавр. — Разве я не доказал еще своей верности? Твой смертный враг находится сейчас в ста шагах отсюда, и это целиком моя заслуга.

— О твоих заслугах мы поговорим позже, когда его голова будет торчать на стене моего замка. — Карглак присел, подставляя под рычаг плечо. — Кстати, такую честь тоже надо заслужить… — При этом он выразительно глянул на Хавра.

— Подожди, грубую работу я могу сделать и сам. — Хавр попытался оттеснить Карглака в сторону. — А ты лучше гляди вниз. Надо, чтобы камни обрушились точно на их головы. Даже не представляю, что будет, если мы вдруг промахнемся.

— А, засуетился! — злорадно усмехнулся максар. — Не хочешь составить компанию этому щенку! Ладно, я не забываю преданных слуг. Свою горсть золотых ты получишь.

— Не мало ли? — Хавр все время старался стоять так, чтобы не встречаться с Карглаком взглядом.

— Вместе с теми сундуками, которые ты укрыл, будет даже чересчур. — Максар уступил Хавру свое место под рычагом, а сам, стоя на краю обрыва, наклонился вперед. — Так, приготовились… Ждать моей команды… Действовать дружно и сил не жалеть…

— Уж постараемся! — Хавр выдернул рычаг — длинную, как оглобля, жердь и сковырнул ею Карглака в бездну…

Подозрительный шум над головой Окш услышал чуть раньше своей спутницы (видимо, контузия, полученная Рагной в пещере, все же сказывалась) и успел дернуть ее назад.

Что-то стремительно падало на них сверху. Убегать было поздно, да и опасно — каждый неосмотрительный шаг грозил здесь вполне предсказуемыми неприятностями. Поэтому им не оставалось ничего другого, как вжаться в шершавую, теплую на ощупь стену.

Окш ожидал увидеть град камней, случайно или по чьей-то злой воле сорвавшихся с края обрыва, однако мимо них в тучах пыли пронеслось нечто длинное, темное, раскоряченное.

То, что это человеческое тело, стало ясно лишь после того, как раздался смачный звук удара — шмяк! — о дно котловины.

— Вот это да… — только и сумел выговорить Окш. Однако чудеса на этом не кончились. Упавший оставался неподвижным всего несколько мгновений. Сначала зашевелились руки, потом задергались ноги. Голова еще бессильно моталась из стороны в сторону, а человек уже проворно полз куда-то, и даже кровавого следа за ним не оставалось.