Шепот тьмы - Келли Эндрю

– Колтон. – Его имя вырвалось из нее, как удар хлыста. – Почему я?

Засунув руки в карманы, он смотрел на нее сквозь боковые порывы ветра.

– Мертвые существа тяготеют к промежуточным пространствам, – сказал он. – Они любят собираться в этих промежутках. Между светом и тьмой, между мирами, между полуночами. – Он заколебался, а затем добавил: – Между тишиной и звуком.

Она была девушкой тишины – маленькая стеклянная Делейн, зажатая между тишиной и гулом, как полупрозрачный мотылек, порхающий в паутине шелковых нитей. Всего один щелчок от тишины. Всего одна кнопка от звука. Весь ее мир был лиминальным пространством. Там, где она всегда считала себя бесконечно, безумно одинокой.

В голове у нее был невозможный клубок. Она вгляделась в снежную темноту переулка. В кои-то веки тени бездействовали. Они не метались у ее ног, не цеплялись за лодыжки, не щипались и не подглядывали.

«Они держатся в стороне, – пробирал ее до костей этот проклятый голос. – Я им здесь не нравлюсь. Они хотят, чтобы я ушел и оставил тебя в покое».

– Я бы хотела, чтобы ты ушел, – вслух сказала Делейн.

Колтон перевел взгляд на нее. Он заговорил, но звук был потерян для нее – приглушенный падающим снегом, выхваченный грозным присутствием, пустившим корни по ее ребрам.

«Я еще не готов уйти, Делейн Майерс-Петров. Я должен довести дело до конца. И ты – единственное смертное существо, которое выдержало мой вес, не сломавшись».

Ей хотелось кричать. Хотелось вырвать когтями то старое, несговорчивое существо, которым оно было, вырвать его скальпелем и оставить дрожать в мерзлой земле. Она часами стояла перед зеркалом, приказывая ему заговорить, и теперь, когда оно заговорило, ей хотелось, чтобы оно замолчало. Обняв себя руками, она моргнула, сдерживая дикий прилив слез.

– Скажи мне, что это такое, – сказала она. – Эта штука внутри меня.

– У этого нет имени, – сказал Колтон. – Ни на одном из известных языков.

– Это что-то мертвое?

«Смерть не может… коснуться меня», – голос прозвучал в ней с явным презрением.

– Я не спрашивала тебя, – огрызнулась она. – Я спросила его.

Колтон выглядел так, словно она ударила его, и чувство вины прочертило линии на его лице.

– На чем мы остановились? – Она закрыла глаза. Открыла их снова. Делейн не была уверена, что хочет знать. – Только что, в пространстве между мирами. Где это было?

– Еще одно лиминальное пространство. – Колтон не шелохнулся, когда говорил это. Не моргнул, не дернулся. – Каждая зеркальная плоскость в каждом зеркальном мире пересекается по одной и той же линии.

– И что это за линия? – Ветер пронизывал их насквозь, и Делейн подавила дрожь.

– Дорога через чистилище, – сказал Колтон. – Мы с тобой только что пересекли ад.

41

Такси проехало почти шесть кварталов, прежде чем Лейн снова заговорила.

– Почему ты мне не сказал?

Она смотрела в окно. Город проносился мимо в полосах света. Мозаика из желтого, красного и зеленого снега. Колтон все еще чувствовал ее вкус на своем языке. Он никогда не сможет избавиться от воспоминаний о ее губах.

– Я говорю тебе сейчас, – сказал он так тихо, как только мог. Таксист уже успел бросить несколько косых взглядов в зеркало заднего вида на их молчаливое уединение. Колтон был уверен, что выглядел тут как придурок, когда в глазах Лейн стояли слезы.

Рядом с ним берет Лейн все еще украшали полурастаявшие хлопья снега. С ее белыми, обрезанными волосами она была похожа на какую-то дикую зимнюю королеву. Ему хотелось подхватить ее на руки и снова поцеловать. Он ощущал присутствие осколков на ее лице, царапин и слепящего блеска. Это выводило его из себя.

– Позволь мне поставить этот вопрос по-другому, – сказала она, изучая его. – Почему сейчас, а не раньше?

Он оперся левым локтем о спинку сиденья.

– Я не мог, – сказал он так бесстрастно, как только мог. – Раньше.

– Из-за твоего таинственного Апостола.

Этот адский скрежет костей был похож на скрип гвоздей по шиферу.

– Да, – ответил он, стиснув зубы.

– Из-за осколка кости.

Снежная ночь проносилась за окном в пятнистых всполохах. Он отрегулировал свое кресло и изо всех сил старался не выглядеть как человек, скелет которого в данный момент пытается вылезти из его тела.

– Да, – сказал он снова.

– И как именно это работает?

– Не думаю, что мне удобно вести этот разговор на заднем сиденье такси. – Он посмотрел на часы.

– Есть ли время, когда тебе было бы удобно говорить об этом?

– Я не знаю, – сказал он. – Мне надо будет проверить мой календарь.

Ее глаза вспыхнули неистовым огнем.

– Прайс, клянусь Богом. – Ее ладонь упала на колени, и она вздрогнула, как будто раздумывая, не дать ли ему пощечину. – Пожалуйста, не будь сейчас таким.

– А кем еще ты хотела бы, чтобы я был? – Он возился с пуговицей на пальто.

Она издала стон, который, как ему показалось, был излишне театральным. Надувшись, она отвернулась к окну. Таксист бросил на них еще один проницательный взгляд в зеркало заднего вида, когда он завернул за угол, пробираясь по скользким перекресткам и выезжая из них.

– Не знаю, зачем я вообще заморачиваюсь, – услышал Колтон ее бормотание, и он не был уверен, говорит ли она сама с собой или отвечает на голос внутри себя.

Он расскажет ей все, со временем. Об Апостоле. О Приоре. О Лиаме. О клятве, которую они все дали, о тонкой черте ада, которую они нашли на окраине Чикаго. О девятилетнем Колтоне, который пробился через замерзший Коцит, чтобы лечь к ее ногам. Его тянуло к ней, тянуло так, как тянет к ней любое другое мертвое, дрожащее существо.

Королева зимы.

Королева кладбища.

Апостол съел бы ее живьем, если бы узнал, что ей удалось сделать. Он бы вскрыл ее, как маленькую оловянную игрушку. Куклу, под кожей которой теплится инкуб. И вот Колтон закопал тело Микера глубоко в лесу. Его вырвало от завтрака, колени вцепились в узловатые корни древнего вяза, руки были мозолистыми от многочасового разгребания земли, затвердевшей от мороза. Такси совершило очередной поворот, резко въехав в ослепительные ноябрьские огни Ньюбери-стрит. С визгом тормозов водитель съехал на обочину, где парковка запрещена. Несколько машин сигналили, объезжая их, шины оставляли черные провалы на медленно налипающем снегу. Таксист обернулся, чтобы посмотреть на них. Его голос был густым, с саугусским говором.

– Здесь подойдет?

– Отлично, – сказал Колтон, наклоняясь вперед, чтобы дать чаевые. – Большое спасибо.

Он выскользнул на снег и трусцой перебежал на другую сторону, чтобы открыть дверь. Лейн вспыхнула от ярости, сжимая ремешок своей сумочки, как