Незваные... - Гайворонский Борисович

– Серёж, – почему-то шёпотом заговорила Марина, – давай не церемониться, всех в яму, и допрос с пристрастием. Профессора к нам, и все вопросы решаем сразу. Борова – в одиночку, я видела хор-рошее местечко тут недалеко, как трещина в скале, ему в аккурат с его брюхом. Там жарковато немного, постоит, попотеет, лишний вес сбросит… Ну а чего церемониться? Одним махом разрубим этот гордиев узел. Они все козлы и преступники, это же очевидно!

Полеха и сам намеревался предпринять самые радикальные действия, и с Мариной сейчас был согласен. Только поведение и реакцию разных людей на такой поворот сюжета предугадать невозможно. Ведь кто-то мог просто подвинуться умом, а кого-то – немудрено, если хватит инфаркт. Это одна сторона возможных неприятностей, а другая – потеря основной информации – что ищут? Хорошо, если профессор знает. А если нет? Впрочем, имелся в арсенале самый надёжный способ докопаться до истины – прошлое. Но уж не хотелось ни минуты больше держать профессора наедине с его мрачными мыслями.

– Так. Мусь, подбирай три отдельные камеры, но так, чтоб сухо, нехолодно и не поджарить людей. Это для этих, – на голограмме мелькнули последовательно двое у телевизора и Хасан. – А я попробую посмотреть историю каждого, мельком… Что у них там в биографии.

Марина принялась за дело, Серж вышел из карабасовского дворца на «преддворцовую площадь» – полированное дно каменного мешка – и начал прохаживаться.

Марина быстро прошерстила пространство в радиусе нескольких десятков километров, с азартом слетала лично в некоторые наиболее интересные места, уже предвкушая бесплатное захватывающее кино…

Полеха не сразу приноровился к путешествию по прошлому личностей, с которыми судьбой никак не пересекался и лично не был знаком. Но по обрывочным картинкам и сюжетам быстро понял, что таких индивидов особо жалеть не следует. Все выродились как люди уже давно. Криминальное прошлое двоих русских – из девяностых: вымогательства, убийства невинных и даже «своих», а Хасан – профессиональный киллер, хладнокровный и бездушный, из бывших чеченских боевиков. Провинился в своё время перед своими, был приговорён, долго скрывался, прибился к русскоязычным группировкам. Жил по липовым документам. Вынашивал планы в этом году свалить в Турцию – там у него были надёжные родственные связи, о которых никто не знал.

Времени на большее не оставалось, у профессора началась истерика, он тарабанил в двери, требуя отпустить. Охранники всполошились, глядя на монитор. Один из них взял со стола электрошокер, чертыхнулся и направился вниз.

– Готово! – доложила Марина, когда к ней в «колонный зал» вернулся бегом Полеха.

– Всё, начали! Внимание! – Полеха включил голограмму, показывающую вход в спортзал. – Этого отправляй первым, как только подойдёт открывать дверь. Сама сможешь?

– Ага.

– Покажи место.

Марина показала крохотный бокс, где от силы можно было сидеть на полу. Высота же была предостаточная – метров пятнадцать, воздуха хватит, да ещё глубокие трещины в стенах, похоже, соединялись с другими воздушными камерами.

– Отлично, давай.

Едва человек с электрошокером наготове притронулся ключом к замочной скважине, как тут же исчез, выронив ключ на каменистое неровное дно чёрного пространства. Чтобы парень не свихнулся прежде времени, Марина зажгла в самой верхней его части маленькую свечку. Какое-то время человек молчал, крутясь на месте и трогая стены. Потом почему-то сел на пол и стал его ощупывать, приложил ухо к скалистой породе, резко встал, как ужаленный, отбросил от себя электрошокер.

– Эй, профессор! Ты чё, а? Эй!!! Хасан! Кислый! – задрав голову на слабый огонёк вверху, закричал первый арестант.

Времени на него не оставалось. На монитор пялился второй, вероятно, по прозвищу Кислый, и уже нехотя привстал, чтобы отправиться следом за коллегой. Профессор стоял у двери, опустив голову, словно прислушиваясь, но уже не шумел. Кислый всмотрелся последний раз в экран и взял в руки миниатюрную рацию со столика…

…Ему досталась камера чуть побольше. Сложной звёздчатой формы пещера с выпирающими из стен выпуклостями, как огромные животы, и уходящими в разные стороны сужающимися лучистыми щелями. В самую большую из них можно было залезть почти с ногами, но не дальше. В верхнем «потолочном» луче, до которого с трудом можно было бы допрыгнуть, в самом его дальнем и высоком уголке тлела свечка.

Кислый оказался покислее, чем его собрат по несчастью. Сначала он принялся истерически материться, обвиняя некоего Бабика, вероятно напарника, а потом просто заорал, призывая хоть кого-то на помощь, опять-таки глядя на единственный источник света. Интересно, если б свет шёл из-под пола, человек глядел бы себе под ноги, вопия о помощи в подобной ситуации, или всё же, повинуясь древним инстинктам, обратил бы своё лицо вверх, к Всевышнему?

Хасан словно почувствовал неладное, хотя ни шума, ни криков не было. Бывший боевик, а ныне киллер резким движением отбросил журнал и стремительно кинулся по лестнице вниз. На середине марша, перепрыгивая через перила, он всем лицом впечатался в глухую шершавую базальтовую стену и, со стоном осев на пол, потерял сознание.

Марина зажмурилась и отвернулась, представляя, какую травму получил бедный Хасан. Ну, вот он уже и бедный. Милосердие женщины безмерно, когда враг повержен…

– Следи за ними. Я сейчас буду, – бросил Полеха и, подхватив из воздуха ключ, незаметно извлеченный из-под ног Бабика, взывающего к помощи своих дружков, оказался у двери, ведущей в спортзал. В доме было ни души, кроме запертого профессора.

– Роман Игоревич! – бодрым голосом сказал Серж через дверь, отпирая её. – Я же обещал вам безопасность… А вот и я, здравствуйте.

Полеха вошёл, профессор Хагинский отступил чуть назад, ещё не веря своим глазам, пытаясь заглянуть за спину спасителя, нет ли кого сзади.

– Они Наташу теперь убьют, Сергей, и меня тоже…, – кажется, он собирался зарыдать.

– Тихо! Роман Игоревич, без лишних разговоров и эмоций зажмурьте глазки, как в тот раз, и стойте неподвижно, пока я не дам команды. Волноваться не о чем. Никто никого уже не убьёт…

Профессор прилежно зажмурился, держа сжатые кулаки на своей груди. Сквозь сомкнутые веки проступили две слезинки. Ну, так и есть, несчастный был на грани нервного срыва.

Серж взял его за плечи.

– Посмотрите на меня, – скомандовал он. – Вы в безопасности.

– Господи, – оглядываясь по сторонам, бормотал Роман Игоревич, – Господи.

Полеха что-то шепнул Марине, та восхищённо улыбнулась и беззвучно ударила в ладоши.