Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина - Виктор Еремин

Глава 18. Тегеранская конференция: сомнения. Депортация крымских татар

Вспомним интервью М. Н. Полторанина. Он прямо сказал следующее: «В 1943 г. Сталин жаловался Иосипу Броз Тито, как раз есть свидетельство, а при этой встрече был Джилас[356] и записал это. Сталин сказал, что “в Тегеране Рузвельт мне сказал, что не может уже продолжать поставки нам по ленд-лизу. Еврейское лобби очень сильное в Америке, и они требуют продолжения проекта ‹Крымская Калифорния›. Американцы не могут открыть второй фронт, если на конференции не будет принято какое-нибудь решение по Крыму”. И Сталин дал указание готовить депортацию крымских татар. Это финансовые олигархи Америки, им нужен был Крым… Когда хотели создать свое еврейское “государство” (в Крыму. — В.Е.), то рекомендовали главой “государства” поставить Михоэлса — так говорил Рузвельт в беседе со Сталиным. А Сталин предлагал Л. М. Кагановича, но американцы тем не менее настаивали на Михоэлсе».

Не берусь утверждать, что Джилас не рассказывал нечто подобное. Со Сталиным он встречался неоднократно, поскольку трижды прилетал в Советский Союз — в 1944, 1945 и 1948 г. — и всякий прилет был приглашен к вождю по несколько раз. В Москве в обществе Броз Тито Джилас был только единожды — в 1945 г. Ни в «Беседах со Сталиным», ни в иных мемуарных публикациях Джиласа, посвященных событиям середины XX столетия, сведения о депортации крымских татар не найдены. Быть может где-то в многочисленных газетных интервью он и поведал нечто подобное. В литературе иногда ссылаются именно на газетный источник, но конкретно где, когда, с кем беседовал Джилас и что именно сказал — широкой аудитории не ведомо. С другой стороны, и Полторанину всенародно лгать в таком вопросе не резон.

Крымскую историю из уст Джиласа рьяно подхватили «обличители еврейства» и «жалетели народа» всех мастей. Остается сказать одно: когда не оговорен источник столь важной информации, необходима разумная осторожность в ее использовании, иначе можно напрочь скомпрометировать любую, тем более особо исторически значимую версию событий.

Если придираться по мелочам, то Тегеранская конференция проходила 28 ноября –1 декабря 1943 г. В декабре этого года Сталин и Броз Тито точно не встречались. Так что речь может идти только об их беседе в 1945 г. Но если судить по воспоминаниям того же Джиласа, не в столь близких дружеских отношениях были Сталин и Броз Тито, и не такой значительной политической фигурой был на то время Броз Тито (о Джиласе вообще умолчим), чтобы советский руководитель вдруг стал выбалтывать ему межгосударственные тайны, которые они с Рузвельтом тщательно хранили. А как можно предположить иначе, если не только в документах и стенограммах Тегеранской конференции нет ни слова о Крыме, но даже в воспоминаниях о ней никто ни разу не проговаривается по этому вопросу? Если проблема Крыма там поднималась, то уж точно ее обсуждение оказалось сверхзасекреченным. И еще один момент вызывает большие сомнения. Из «рассказа» Джиласа получается, что Броз Тито был в курсе проекта «Крымская Калифорния» и связанных с ним перипетий, и что они со Сталиным уже не раз их обсуждали. Очень странно, если не сказать больше. Конечно, до войны Броз Тито работал около года в Москве в Коминтерне, но вряд ли его подключали к решению крымских проблем.

Еще одно странное свидетельство, на которое часто ссылаются доморощенные конспирологи, было подарено любопытствующим П. А. Судоплатовым. В его книгах вообще сделано такое большое число подобных сомнительных заявлений, что воспоминания генерала давно потеряли ценность первоисточника. Критический анализ этого «свидетельства» весьма убедительно сделал Г. В. Костырченко. Вот он:

«Не менее сомнительно и придание Судоплатовым “крымской инициативе” статуса некоего крупного международного проекта, отмеченного участием самых влиятельных политических сил послевоенного мира и ставшего чуть ли не ключевым в послевоенных советско-американских политических отношениях.

Не утруждая себя какими-либо документальными доказательствами на сей счет, автор заявляет, будто перспектива заселения Крыма евреями обсуждалась Сталиным сначала, в июне 1944 года, с президентом американской торговой палаты Э. Джонстоном[357] и послом США в СССР А. Гарриманом[358], а потом, “сразу же после войны”, — с делегацией американских сенаторов. Однако после наступления «холодной войны», как уверяет далее Судоплатов, “наши надежды на получение еврейских капиталов рухнули… и первой жертвой смены курса стал Михоэлс, находившийся в самом центре дискуссии по созданию еврейской республики в Крыму”. Что касается упомянутых встреч, то они действительно имели место. Однако документально зафиксированное содержание состоявшихся при этом бесед, разумеется, не имеет ничего общего с тем, что утверждается Судоплатовым. Скажем, из множества объективных свидетельств известно, что 26 июня 1944 года Сталин в обществе Молотова, Маленкова, Берии и Щербакова принимал в Кремле тех же Джонстона и Гарримана. Сохранилась и запись состоявшегося тогда разговора, которая была опубликована потом в официальном издании МИДа. Судя по этой записи, в течение почти трехчасового общения в центре обоюдного внимания были главным образом проблемы возрождения советской промышленности после войны и налаживания торговли между двумя государствами в мирное время. При этом Джонстон выказал заинтересованность в крупномасштабном приобретении в СССР различного сырья, а Сталин даже пообещал разместить в США миллиардные заказы. Обсуждались также шансы Ф. Рузвельта и его соперников на предстоявших президентских выборах и некоторые другие вопросы. Но в этой записи нет и намека на то, о чем пишет Судоплатов (кстати, в этой встрече не участвовавший и не располагавший никакой информацией о ней): Джонстон якобы был принят Сталиным “для обсуждения проблем возрождения областей, бывших главными еврейскими поселениями в Белоруссии, и переселения евреев в Крым”. О том же самом Сталин будто бы беседовал после войны и с американскими сенаторами, о чем Судоплатову стало известно, как он утверждает, из некоего сообщения, правда, им не уточняется, из какого именно. Между тем в официальной записи зафиксирована немаловажная реплика Джонстона о том, что тот считал себя специалистом по промышленности и профаном в сельском хозяйстве. Вот почему Джонстон после встречи со Сталиным направился из Москвы отнюдь не в освобожденный Красной Армией Крым, что было бы логично в свете утверждений Судоплатова, а предпринял поездку по промышленным предприятиям Урала. И еще. По поводу самой официальной записи кремлевской беседы от 26 июня 1944 года может возникнуть резонное предположение: не изымались ли из нее в ходе подготовки публикации “неудобные” для советской власти сюжеты, среди которых, чем черт не шутит, мог быть и “крымский”? Конечно, в 1984 году, когда была осуществлена данная публикация и когда свирепствовала цензура, все было возможно. Однако не похоже, что подобное имело место в данном конкретном случае. Ведь все изъятия из оригинальных архивных документов, составивших основу сборника, в обязательном порядке обозначались публикаторами во главе с академиком Г. А. Арбатовым[359] отточием, а таковой знак в напечатанном тексте интересующей нас беседы вообще отсутствует»[360].

Слабость данного анализа определяется слабостью нашей эпохи — люди окончательно осознали, что документ является важнейшим доказательством действия, и при сокрытии чего-либо прежде всего прочего стараются по возможности или уничтожать документы, или вообще не оформлять свои действия документально. Если быть последовательными и поддерживать претензии Костырченко к заявлениям Судоплатова в связи с отсутствием документальных подтверждений, то мы обязаны будем на тех же основаниях отрицать холокост галутных евреев Европы[361], поскольку не сохранилось ни одного официального документа по его развязыванию (в отличие от холокоста советского народа), а Протоколы Ванзейской конференции по истории своего появления оказываются менее убедительными, чем Протоколы сионских мудрецов. И т. д. Таков только один из многочисленных тупиков человечества, в который мы закономерно забрели и никогда уже не найдем выхода: документы перестают быть свидетельством, а уж тем более доказательством — их либо нет, либо они сфальсифицированы (что бывает гораздо чаще).

Вышеприведенные материалы Полторанина — Джиласа и П. А. Судоплатова очень интересны и подпадают под логику крымской истории, но вопиюще бездоказательны. Я познакомил с ними читателя, а там уж каждый сам волен решать: верить или не верить. Свое мнение навязывать не буду. От выбора данного решения во многом зависит восприятие читателем проблемы депортации крымских татар и близости дат, которые обычно предъявляются в качестве косвенного подтверждения возможности тегеранских договоренностей по Крыму.