Гранд-адмирал. Том пятый. Часть 2 - Илья Сергеевич Модус

Ровно до тех пор, пока не придет черед нанесения удара в самое сердце выбранной цели.

А самое главное — в отличие от закостенелых «стариков», молодежь не видит ничего зазорного в том, чтобы идти по головам.

Все это промелькнуло в голове молодой женщины по имени Элизабет Лор, когда она, пригубив отдающее душком времени и едва ли не разложением Старой Республики вино, оторвала свой взгляд от украшений рабочего кабинета.

Она находилась здесь всего десять минут, ожидая прибытия человека, который владеет всем этим.

И, когда она думала обо «всем», то в это собирательное понятие входила не только коллекция антиквариата, живописи и скульптур, многие из которых уже десятилетиями считались потерянными для галактики.

«Все» обозначало буквально все.

Этот кабинет.

Резиденцию, в которой она находилась.

Планету, на которой располагалось это великолепное гнездышко аристократии.

И так далее — звездная система, сектор…

Дальше одного сектора власть человека, которого она ожидала, не распространялась.

А вот амбиции, судя по всему, да.

— Прошу меня извинить за задержку, Леди Лор, — дорогущие деревянные двери распахнулись и внутрь легкой молодой походкой вошел хозяин всего этого… отвращения.

— Ну что вы, Лорд Бонтери, — Элизабет продемонстрировала свою скромную улыбку импозантному мужчине средних лет, едва ли достигшему человеческого уровня биологической зрелости. — Не извиняйтесь. Я все прекрасно понимаю. Дела…

— Обязанности правителя Тионской Гегемонии требуют от меня многого, но едва ли позволяют тратить время столь прекрасной юной аристократки из сектора Тапани, — Бонтери продемонстрировал ей свою белозубую улыбку, способную очаровать любую безмозглую дурнушку. — Подобного я не могу простить себе. Скажите, чем я могу загладить свою вину?

«Выпрыгни из окна и избавь меня от этой комедии, отрыжка ранкора», — с улыбкой на губах подумала Элизабет.

— Ну что ж, раз вы настаиваете, — девушка, опустившись в роскошное кресло прямо напротив Бонтери, изящно поправила газовую шаль, прикрывающую ее оголенные плечи. — Пожалуй есть кое-что, чем вы можете компенсировать мое вынужденное одиночество.

— Все, что в моих силах, — лучезарно улыбнулся Бонтери, демонстрируя свое дружелюбие.

— Эта картина, — Элизабет чуть повернулась, позволив цепкому взгляду аристократа упасть на изгибы ее тела, подчеркнутые облегающим серебристым платьем. — Она кажется… Впечатляющей. И очень древней.

Краем взгляда она видела, что Бонтери, крутя в руках тонкую сигару, едва смог оторвать от ее тела свой липкий взгляд и перевести его на указанный предмет живописи.

— О, да, — в его голосе появилось самодовольство и одобрение. — Это в самом деле редкий образец древнего искусства. Но, вы ошибаетесь. Это не картина. Это фреска.

«По мне хоть нотная книга для татуинской джазз-банды», — подумала Элизабет.

— Правда? — она натурально захлопала глазами. — Простите мне мое невежество. Я не столь опытна в таком деле, как вы…

Порой подобное двуличие и двусмысленности выбешивали ее больше, чем необходимость носить неудобные аристократические вещи, но долг обязывал быть во всеоружии.

В том числе — притворяться недалекой идиоткой тогда, когда возникает подобная необходимость.

— В этом нет ничего зазорного, юная леди, — в голосе Бонтери прозвучало надменное покровительство. — Если вам в самом деле интересно приобщиться к миру искусства, то я без сомнения готов выступить вашим проводником. Всюду, где вы только пожелаете…

Эт подобных сальностей она почувствовала себя так, словно искупалась в отхожей яме стаи ранкоров.

— Я подумаю над вашим предложением, — произнесла она. — Может быть, расскажете о том, что это за картина?

— Фреска, — Бонтери прикурил сигару и пахнул облачком ароматного дыма. — Ей больше трех с половиной тысяч лет. Без малого — почти четыре тысячи, на самом деле.

— Правда? — девушка изобразила удивление. — Но… Как же за столько времени краска не выцвела?

— Особенности хранения, — подмигнул ей правитель Тионской Гегемонии. — Но, если вы присмотритесь, то увидите, что изображение покрыто трещинками.

Элизабет, грациозно выгнувшись, поднялась с кресла и подошла к украшению безвкусно выкрашенной стены.

Сделала вид, что ее в самом деле интересует то, что сказал глава Дома Тион.

Ну, что ж…

Трещинки в самом деле присутствуют.

Что говорит о ее подлинности.

Что ж, она и до этого почти не сомневалась в том, что все, что находится в этой резиденции, все, что ее украшает — настоящее.

Осведомители стоят своих денег.

— Как вы и сказали, — она так же глупо улыбалась, поддерживая весь этот идиотский великосветский антураж. — Есть трещинки.

— Это единственное, что испортилось на этой фреске за почти четыре тысячи лет, — пояснил Лорд Бонтери. — В остальном… Эта фреска столь же уникальна, как и, например, «Закат Килликов».

— Она тоже сделана из мха? — разыграла наигранное удивление Элизабет, состроив круглые глаза.

— Нет, что вы, — негромко рассмеялся Бонтери. — Эта фреска уникальна по той причине, что сделавший ее народ уничтожен.

— Вот как? — Элизабет состроила опечаленно-озабоченное выражение лица. — Как же так произошло? В этом виноваты джедаи, изображенные на фреске?

— Отчасти, — в голосе Бонтери пропали веселые нотки, а в голосе появилось вожделение и даже восхищение, граничащее с маниакальностью. — Этот шедевр живописи народа массасси называется «Фреска Экзара Куна». Он был джедаем, который разочаровался в их глупости и недальновидности, обрел силу и стал Повелителем Ситов, который поработил расу массасси, став для них кем-то вроде божества. Он открыл им дорогу к звездам, показал скрытый в них потенциал и с их помощью едва ли не уничтожил джедаев почти четыре тысячи лет назад.

— Как интересно, — с поддельным интересом, практически не отличимым от настоящего, произнесла Элизабет. — А… кто из изображенных разумных на ней является Экзар Куном?

— На фреске изображен поединок на световых мечах между Темным Лордом ситов Экзаром Куном, владеющим световым мечом с красным лезвием, и женщиной — тви'леком-джедаем, владеющей световым мечом с синим лезвием, которая в конечном итоге пала от рук лорда ситов, — с улыбкой произнес Бонтери.

Фреска Экзар Куна

— Вот даже как, — Элизабет изобразила восхищение. — Как жаль, что этому разумному не удалось решить проблему существования Ордена джедаев еще тогда.

— В самом деле жаль, — серьезно ответил Бонтери. — Но, несмотря на прекрасное исполнение фрески, она недостаточно точна, что легко объяснить невысоким уровнем развития самих массасси.

— Правда?

— Конечно, — утвердительно кивнул Бонтери. — Видите ли, перестав быть джедаем, Экзар Кун не перестал использовать двухклинковый световой меч с синим кристаллом. Массасси этого не могли не знать, но отчего-то решили изобразить своего повелителя с алым световым мечом. Возможно как дань традиции или чего-то подобного. Ведь в прошлом, массасси уже имели опыт общения и подчинения ситам, которые использовали подобное оружие именно с такими кристаллами.

— Какая увлекательная история! — восхитилась Элизабет. —