Узел времён - Грэм Хэнкок

Немного пошептавшись, они кивнули, соглашаясь.

— А вы? — спросил Ротас, поглядев на Вульпа и Бахата.

— Согласен, — проговорил Бахат.

— Я тоже, — кивнул Вульп.

Серые глаза старейшины оглядели Рию.

— Дитя мое, если тебе уже доводилось сражаться с этим врагом, что бы ты сейчас посоветовала нам делать?

Копья летели из леса, с юго-восточного направления, по крутой дуге, падая на площадь практически сверху. Они могут метать копья на такое расстояние благодаря тем копьеметалкам, которые Рия уже видела в действии. Но откуда они знали — а они точно знали, судя по выбранному прицелу, — что этим утром на площади соберется весь народ Клана?

Ответ был очевиден. Григо и Мёрх их оповестили. Григо бахвалился своим знакомством с Сульпой, Мёрх боролся за власть в Клане. Именно этого они хотели добиться, организовав это представление с судом. Все люди Клана в одном месте, словно на бойне.

Но зачем? Пусть Мёрх и боролся за власть со старейшинами, но какая ему выгода в полном истреблении всего племени? Или он рассчитывал, что все пойдет по-другому? Просто забрать власть у старейшин, воспользовавшись поддержкой Иллимани?

Если его план и был таким, то Иллимани не дождались условленного сигнала — дыма от костра. Они не дали предателю времени уйти; им было плевать, выживет он в этой бойне или погибнет. И все еще не закончилось.

Если залпы дротиков нанесли такой огромный урон Клану, то что же случится, когда Иллимани пойдут врукопашную? Смогут ли они их остановить?

Рия села на корточки у тела Хонда, на мгновение положила руку ему на волосы, а затем с усилием выдернула длинный кремневый нож, которым Григо пронзил его сердце.

Нож Иллимани, которым убили двоих ее братьев.

Она тщательно вытерла лезвие шейным платком, свернула окровавленную ткань и убрала в карман жилета, а потом заткнула нож за пояс. И, не оглядываясь, первой пошла к дозорной башне, стоящей в паре сотен шагов на юг от площади.

Площадь, окруженная вкопанными бревнами, находилась в центре стойбища, располагавшегося на опушке большого леса, в излучине реки Змея. Воды, в которых утонули мать и отец Рии, были быстры и глубоки, представляя собой непреодолимую естественную преграду, защищающую стойбище с севера и запада. Но теперь река превратилась в ловушку. Выжившие, собравшие всех членов своих семей, имели возможность бежать лишь на юг или восток, именно туда, откуда летели копья Иллимани.

Забравшись на башню, Рия и ее товарищи, кроме Джергата и Ротаса, которым не хватило силы забраться, поглядели на толпу беженцев. Сотни перепуганных мужчин, женщин и детей шли через южную оконечность стойбища. Самые быстроногие уже достигли спасительного края леса и вдруг побежали назад. Даже с такого расстояния было видно, что их охватил ужас. Началась давка, послышались крики и ругань.

И тут из-за деревьев выбежали Иллимани. Их было не меньше тысячи, обнаженных, кровожадно орущих; они набросились на дезориентированных и перепуганных людей Клана, разя их топорами, копьями, дубинами и ножами. Немногим удалось прорваться и сбежать; другие, которых тоже было немного, отбивались, пока не погибли; большинство же попадало на землю, прося пощады. Где их и убили, подобно животным.

Многих, но не всех.

Несмотря на всю свою жестокость, Иллимани оставили в живых детей.

Глава 50

Если вторая чашка была в тысячу раз хуже первой, то третья, в свою очередь, показалась Леони в тысячу раз хуже второй. Хотя она заранее зажала нос, чтобы не чувствовать запаха, проглатывая мерзкое варево, Леони закашлялась, скривилась, когда густая жидкость потекла по языку и зубам, и вздрогнула от отвращения, ощутив жуткий привкус во рту.

Шатаясь, она подошла к матрасу, легла на спину, раскинув в стороны руки и ноги, и снова поглядела в темноту. На этот раз все пошло по-другому. Желудок еще не успел принять третью порцию, но в голове уже закружились цветные вихри света и энергии. Видимо, наконец подействовали первые две.

Все сильнее и сильнее, куда мощнее, чем она когда-либо испытывала.

Наркотик завладел ее телом, и Леони рывком вылетела из него, под крышу малоки. Оглядела остальных, лежащих на полу. А потом услышала в голове голос Синего Ангела. Слова звучали как заклинание.

— Найдешь меня у реки. Я буду ждать тебя.

Второй раз звать не было необходимости. Леони поднялась выше, но вдруг увидела, что дон Эммануэль смотрит прямо на нее, и в его глазах застыла тревога. Неужели он видит ее бесплотное тело? Пролетев сквозь тростниковую крышу к ночному небу, она почему-то ощутила укол вины.

Увидела, что не перешла в странный параллельный мир, а все еще находится на планете Земля, над джунглями Амазонии, в тридцати километрах от Икитоса, прямо над малокой и остальными домами приюта Мэри Рак. Луна стояла высоко, все так же освещая каждый листок и цветок; казалось, они были наполнены собственным огнем и колыхались, как живые.

Леони уже знала, что ожидать от путешествий вне тела, поэтому не удивилась, увидев свои руки и ноги. Знала, что может проходить сквозь твердые предметы. Тем не менее она предпочла идти по той же узенькой тропе, ведущей к реке, по которой много часов назад она с друзьями шла к малоке, добравшись из Икитоса на моторной лодке Мэри.

Но теперь здесь все было по-другому. Земля на тропе была покрыта светящимися узорами, будто ходами древоточцев в дереве, а с веток свисали громадные разноцветные змеи с рубиново-красными глазами и белыми, как слоновая кость, зубами.

Леони удалось взять себя в руки, она успокаивала себя рассказом антрополога и шамана. Мэри и дон Эммануэль предупреждали, что под воздействием айяхуаски она увидит змей, но они являются всего лишь плодом воображения и не смогут причинить ей никакого вреда.

Несмотря на это, она продолжала ощущать уколы страха и не могла понять, чем же нынешняя ситуация так не похожа на весь ее прошлый опыт.

Леони чувствовала необъятный простор джунглей, чувствовала присутствие неведомых созданий, видела густой подлесок, скрывающий дорогу, и начала быстрее скользить к реке, гладь которой уже проглядывала сквозь огромные деревья, мощные, как дома, высокие, как небоскребы, росшие вплоть до самого берега.

Тропа привела ее к причалу, у которого стояла моторная лодка Мэри.

Но сам причал из досок и гвоздей превратился в змею, длиной метров пятнадцать, с остроконечной головой, оказавшейся вдали от берега. Что бы там ей ни говорили об этих созданиях, Леони не могла заставить себя ступить на ее широкую спину, покрытую огромной, как паркетины, чешуей, несмотря на Синего Ангела, ожидавшую ее. Спиной к Леони, в алом одеянии, сверкая в свете луны длинными черными волосами, как в яркий полдень, она ничего не говорила, просто стояла, как изваяние, на самом краю причала, глядя на землисто-коричневую воду огромной реки.