Заместитель для демиурга (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович

— Устраивают какой-нибудь коллективный молебен, дающий всем защитникам баронства плюс десять к защите и пять к удаче или иное какое повышение характеристик? — предположила девушка, но обратила внимание на какого-то молодого юношу на пегой кобылке, с трудом протискивающегося между стеной и конём крайнего в ряду рыцаря. Вернее, сначала она заметила большое полотнище, которое паренёк сжимал в руках, и лишь потом перевела взгляд на самого всадника. — О, к нам кто-то стремится с белым флагом. Неужели сдаться задумали?

— Думаю, это парламентёр, который будет говорить от лица барона, — покачал головой Крысис.

— Кто вы и по какому праву взяли в осаду Трорхалк⁈ — тонким, но достаточно звонким голосом провозгласил юноша, осаживая свою кобылу метрах в пятидесяти от игроков.

— Мы те, кому очень хочется поговорить с твоим бароном, — откликнулся Крысис. — Но раз он сам к нам выходить не хочет, может, ты проводишь меня к нему? Одного и без оружия.

— Назови мне своё имя и род, дабы я мог сказать, достоин ли ты говорить с моим сюзереном без урона его чести, — напыщенно заявил герольд, видимо чувствуя себя в полной безопасности под защитой белого флага.

Отсутствие знаний этикета среди игроков привело к полному провалу переговоров. Нет, они пытались быть максимально корректными, вежливыми и готовыми к диалогу, но этого было недостаточно. Герольд курсировал между двумя готовыми к бою отрядами, но приемлемого компромисса достичь так и не удалось. Из озвученного списка претензий справедливыми, то есть подлежащими обсуждению, власти города сочли только пунктов пять, а по остальным упёрлись наотрез. Барон посчитал ниже своего достоинства беседовать с безродной швалью и уж тем более не собирался ей верить на слово. Игроки в обмен на повеление сложить оружие и ждать суда тоже ответили категорическим отказом, послав лицо благородного про исхождения туда, откуда он вылез при рождении. Не встретило понимания у них и щедрое предложение выдать вожаков и перейти на службу к барону за двухразовую кормёжку и половинку медной монеты в день. Феодала глубоко удивило требование возместить ущерб, который его люди нанесли тем игрокам, которые пришли в Трорхалк торговать, но попали под тотальную конфискацию всего имущества прямо на воротах, поскольку не смогли предъявить документов на свои товары. А после тезиса о недопустимости рукоприкладства по отношению к тем, кто ему не присягал, владыка города вообще пришёл в неописуемую ярость. До сего момента он полагал право бить смердов одной из врождённых привилегий аристократии.

Затрубили трубы, и рыцари сделали два шага вперёд, выставляя копья и тем демонстрируя начало атаки. Самые нетерпеливые из игроков спустили тетиву луков, но лёгкие стрелы, преимущественно с костяными наконечниками, бессильно отскочили от стальных лат. Поразить рыцаря подобным оружием теоретически было можно, но тогда следовало попасть либо прямо в глазницу, либо в на миг приоткрывшееся сочленение.

Крысис рявкнул на подчинённых, всё ещё надеясь вернуться к диалогу, но его мирные намерения не встретили понимания у хозяев города. Маги, занявшие позиции на стенах, ударили слаженно, слитно и профессионально. Хоботы трёх двадцатиметровых смерчей, опустившиеся из мгновенно появившихся туч, скользнули по подошедшей к городу толпе. Всюду, кроме своих непосредственных эпицентров, мгновенно поднявшийся ветер был слишком слаб, чтобы причинить серьёзный урон людям. Да, их тащило по земле, сбивало с ног, опрокидывало, поднимало на высоту двух-трёх ростов и роняло. Но попавшие под действие чар воины отделывались по большей части синяками и испугом. Лишь пять или шесть фигур, которым действительно очень не повезло, свернули себе шею. По меркам десятитысячного войска — капля в море. Зато хаотические порывы воздуха прекрасно сбивали с траектории стрелы, летевшие куда угодно, но только не туда, куда хотели лучники.

Мигом значительная часть легковооружённой армии, солдаты которой в борьбе с бронированными рыцарями собирались делать ставку на дальний бой, превратилась из злых и грозных бойцов в не менее злых, но почти бессильных пехотинцев с нелепыми гнутыми палками. Метатели камней и дротиков от магически-атмосферных явлений страдали в меньшей степени, но всё равно их эффективная дальность поражения целей заметно снизилась. А самое главное, два из трёх хищных смерчей ударили именно туда, где вместе с инженерами-самоучками находилась осадная техника. Смерчи рвали верёвки и ремни, выдирали из пазов доски, расшатывали сложную систему противовесов! В общем, превращали грозные орудия в хлам.

— У игроков примерно двадцать процентов на успех, — сухо проанализировал Кеша, наблюдая за тем, как первые ряды рыцарей сконцентрировались для конной атаки. — Соотношение можно ещё подправить в сторону неписей, если чуть-чуть подкрутить поведение горожан. Скажем, они будут массово вступать в ополчение, а у феодала найдутся денежки, дабы заплатить оказавшимся в городе наёмникам. Но мы же всё с вами понимаем, что событие даже с одним-двумя шансами на успех, если игроки будут в нём действительно заинтересованы, непременно произойдёт. Не с первой попытки, так с десятой или даже сотой, но игроки займут Трорхалк!

Барон, по горло занятый уничтожением орды явившихся к его городу проходимцев, явно не согласился бы с подобным прогнозом. Бронированные с головы до пят рыцари, вздумай они провести классическую лобовую таранную атаку, действительно завязли бы в месиве человеческих тел. Однако командующие неписи, помимо всего прочего знакомые с элементарной тактикой, сами это знали. И потому вместо кратчайшей, то есть прямой, траектории до цели изливающаяся из ворот конная лава сильно забрала влево, обходя игроков с фланга. А после вообще рассыпалась, оставив вместо единого потока в сотню лошадей и людей отдельные капли. Прекрасно обученные одиночки крейсировали вокруг строя своих противников, периодически идя на сближение и стачивая его, словно кусок наждака мягкий брусок мыла. Длинные копья, длиной в два-три метра, чиркали своими остриями по голове и шее пехотинцев, не способных нанести ответный удар своим коротким оружием. Если рыцарю везло, то за счёт своей высокой массы и скорости он даже подобным скользящим ударом сразу уменьшал число врагов на единицу. Ну а если нет, то просто ехал себе дальше, выбирая новую цель для атаки. Лишённые ездовых животных игроки сравниться в скорости с кавалерией попросту не могли. Попытки перехватить убивающих их всадников делались регулярно, но почти ничем не оканчивались. Средневековый танк мог быть окружён пешеходами только в том случае, если оказывался слишком увлечён боем.

— Да, рано или поздно, но они возьмут город. А после воспользуются своим правом победителей, — согласился я с Кешей. — Установят там свои законы, благоприятствующие им. Обложат налогами неписей. Получат громадный источник качественных расходников, начиная от выпекаемых профессиональными поварами булочек и до магических свитков, которыми там торгует десяток лицензированных колдунов. А заодно сведут на нет три четверти квестов, которые мы для них задумали!

Смерчи продолжали крутиться по толпе игроков, валя их с ног и внося сумятицу в ряды осаждающих город солдат. Однако оружие дальнего боя в схватку всё-таки включилось, и принадлежало оно засевшим на крепостной стене артиллеристам. Выпущенные из установленных на вершинах угловых башен катапульт каменные ядра, может, и уходили в сторону, чуть-чуть… Но когда цели стоят сплошным строем, то отклонение в два-три сантиметра значения не имело. Гранитные мячики сминали людей десятками не хуже самых настоящих ядер, а на гребень стены уже поднимали спешно сосредоточенные у ворот баллисты. Их тяжёлые стрелы должны были косить под порывами ветра чуть-чуть сильнее, но всё равно чаще бы попадали в цель, чем промахивались. И, кроме того, из ворот города вслед за всадниками стала выползать блестящая змея пехоты.

— Зачем повышать репутацию с дающей доступ к городским арсеналам стражей, добиваться благосклонности купцов с их бездонными сундуками или учиться воровать под руководством опытных щипачей, если ты можешь просто отобрать понравившийся тебе предмет? — согласился со мной Петрович, которого я поначалу не заметил в толпе и. о. богов. — И власть не скажет ни слова против, ибо эта власть — ты сам!