Таинства любви (новеллы и беседы о любви) - Петр Киле

Какая радость и какая мука! И близость - как разлука или смерть.

Воспитанниц своих Сапфо любила, как дочь свою, но влюблена  была в Аттиду, повзрослевшую, невесту, увидеть с женихом  ведь потрясенье...

«Богу равным кажется мне по счастьюЧеловек, который так близко-близкоПред тобой сидит, твой звучащий нежно      Слушает голосИ прелестный смех. У меня при этомПерестало сразу бы сердце биться:Лишь тебя увижу, уж я не в силах      Вымолвить слова.Но немеет тотчас язык, под кожейБыстро легкий жар пробегает, смотрят,Ничего не видя, глаза, в ушах же -      Звон непрерывный»

«Было время, тебя, о Аттида, любила я,И была я тогда еще в цвете девичества....Ты казалась ребенком невзрачным и маленьким...»

«А прощаясь со мной, она плакала,      Плача, так говорила мне:      «О, как страшно страдаю я.Псапфа! Бросить тебя мне приходится!»      Я же так отвечала ей:      «Поезжай себе с радостьюИ меня не забудь. Уж тебе ль не знать,      Как была дорога ты мне!      А не знаешь, так вспомни тыВсе прекрасное, что мы пережили:      Как фиалками многими      И душистыми розами,Сидя возле меня, ты венчалася,      Как густыми гирляндами      Из цветов и из зелениОбвивала себе шею нежную.      Как прекрасноволосую      Умащала ты головуМиррой царственно- благоухающей,      И как нежной рукой своей      Близ меня с ложа мягкогоЗа напитком ты сладким тянулася».

      «Не увижу ее я вновь!      Умереть я хотела бы!»

Лесбийскую любовь Сапфо воспела, но не она ее изобрела и, не замкнувшись в ней, любила в жизни все высшее, прекрасное на свете, как солнца свет, как юность и цветы.

Прекрасному учила девушек, а с ними юношество всей Эллады.

Десятой Музой назовет Платон фиалкокудрую Сапфо Алкея, земное воплощенье девяти, чудесный светоч века золотого.

Вот что поведал Рома о Сапфо и Алкее, словно вызвав их из глубин тысячелетий, и Юля как впервые увидела его, юношу, влюбленного в нее, безмолвно, только взгляды, как солнца ослепительный блеск.

А еще он утверждал:

- В произнесении самой поэтессы ее имени на эолийском диалекте звучали дважды «п» - Псапфа буквально, поэтому, видимо, будет правильнее Сапфо, чем Сафо, хотя так мягче. Но Сапфо отнюдь не была мягкой по характеру и темпераменту, только нежной и любящей по природе своего дара.

Что же касается легенды о том, будто Сапфо бросилась с Левкадской скалы из-за любви к моряку Фаону, она не соответствует действительности. Сапфо прожила до старости, пользуясь всеобщей любовью и уважением, в Митилене чеканили монеты с ее изображением, как и Алкея, на вазах воспроизводили сценку неудачного объяснения Алкея с Сапфо.

Школа гетер Сапфо - это первый в своем роде «институт благородных девиц». Гетеры в те времена - просто подруги; ученицы Сапфо были подругами, нередко из одной семьи или страны; в кого-то из них могла влюбиться Сапфо, что изливалось в песне, а пела она лишь о «святом и правом», то есть о Любви с большой буквы.

В 1073 году книги Сапфо и Алкея публично были сожжены по распоряжению церковных властей в Константинополе и в Риме. Сохранились лишь чудом уцелевшие отрывки из лирики Сапфо и Алкея, чаще на папирусах в Египте.

По возвращении в Москву Юля постоянно позванивала и навещала Рому. Их встречи промелькнут перед нами в нескольких сценах.

Квартира; в окнах виды Москвы; Рома и Юлия предстают то в одежде, то в постели, то в ванне и снова в одежде, чтобы выйти в город.

- Ты мой Ромео, милый симпатяга! Один твой вид и взор – о, Боже, сколько счастья!

- Мой взор – то зеркало любви моей. Мой взор сияет красотой твоей!

- Хорош ответ, и поцелуй твой сладок. Ну, как еще со мной, Ромео, сладишь?

- Ромео? Нет! И ты ведь не Джульетта, хотя прекрасна ты на целый свет. Зачем нам роли в пьесе этой, когда ее печальней нет?

- Печаль в конце, а смерти не минуешь. Да ты еще меня весьма ревнуешь.

- Не ревность это и не зависть, - страх, что я никто в твоих родных глазах.

- Что мне до них, Ромео, я Джульетта, влюбленная в запой, как у поэта, и звезды в небесах – то мой венец, с гирляндами созвездий, как колец.

- Любовь как плавание в океане, хотя плескаемся с тобой мы в ванне.

- Да, наши страсти смехотворны, секс скоропалительный – то наш успех!

- Смеешься надо мной? Сам любишь натиск, когда и не поймешь, что это значит.

- А что тут понимать? Струится кровь, в объятиях моих сама любовь, нежна, стройна, живот и стан Киприды, в очах же неги сокровенной виды…

- Когда увидимся?

- А, как вернусь!

- Неделя? Месяц? О, какая грусть! Когда мы влюблены – к чему разлука? И так вся жизнь – сплошная мука!

 - Займись делами, милый мой, чтоб я всю жизнь была с тобой!

Квартира; входит Рома; улица, по которой идет Юлия; диалоги по телефону.

- Как город изнывает в сизом смоге, была я целый день в тревоге… Не отзывался, не звонил! Когда бы только разлюбил?

- А что случилось? Я ведь отключаюсь, когда в работе иль бесцельно маюсь…

- Мне все мерещилось: ты весь в крови… Я плакала впервые от любви! Она столь сладостна и столь безмерна, как открывается всей жизни бездна. И Ад, и Рай не выдумки, о, нет!

- Увы, таков весь этот белый свет!

- Да, жизнь не вся в любви и в розах. Мне надо знать о всех угрозах…

- Что ж, в розах есть шипы, я весь изранен. Ты знаешь, я душою горд и раним…

- Они с тобой поговорили, да? Тебе я недоступна, как звезда…

- Постой! Для них я мальчик, как собачка, тебе всего лишь для прогулок, бяка. Ему ль мечтать как о своей невесте? Так, граф Парис сосватался к Джульетте?

- А мне какое дело, если ты все звезды неба, слезы и мечты! Я ехала к тебе, чтобы остаться. Встречай! У нас ночь счастья!

Комнаты в отелях в Париже; Юлия и Рома с мобильниками.

- Не стану я играть с тобою в прятки. Я в мире, где иные уж порядки, где правила блудет не мой отец, а всемогущий Золотой телец… И как ты догадался? Я в Париже…

- А голос ласковый – нельзя быть ближе! Нельзя быть искренней и веселей – на рану жгучую бальзам, елей! А в зеркалах красавиц словно стая и роскоши аура золотая.

- Ты здесь в отеле? В номере моем?

- С тобою в мире мы всегда вдвоем.

- Ужели это дух твой? Ты ж не умер? Спасти тебя, любовь оставив втуне, решилась я и изменить сюжет, заемный исстари, как этот свет.

- Увы, в отступничестве нет спасенья!

- В разлуке быть с живым, о, без сомненья, чем с мертвым, лучше, жизни нет цены, как небу и цветению весны. Из худших бед я выбрала разлуку, любовь мою и жизнь нести, как муку. Вступилась я за жизнь твою, любя ее, как жизнь свою.

- Во всем права. Прости! Одна лишь встреча, любви торжественное вече! Над Сеной в час заката на мосту я видел несравненной красоту. Я видел с негой грусти парижанку… Увижу ль завтра спозаранку?

 Мост над Сеной. Юлия и Рома, приметные среди прохожих своею юностью и красотой.

- Зачем приехал? Это же безумье.

- На праздник жизни? В этом шуме легко ведь затеряться без следа, как в Сене блещет легкая вода.

- Я думала, привиделось всего лишь лицо твое, как набежали волны волненья на глаза в тумане слез и радость хлынула кустами роз!

- Увидеться с тобой, хотя бы мельком, вот все, чего мне здесь еще хотелось, с явлением в просвете бытия прекрасного лица… О, жизнь моя! И все исполнилось! Теперь исчезнуть в любви моей нирване будет честно!

- Мы свиделись. И это все, мой друг! Мы на чужбине, оглянись вокруг.

- Да, это не Париж, а Вавилон! Смешенье рас и всех племен… И здесь ты всех прекрасней, любовь моя, и жизнь моя, и счастье!

- Нет, я не столь безумна. Уходи. И от меня уж ничего не жди. За мной идут. А здесь ты лишь прохожий, когда я для тебя всего дороже!

Номер в отеле. Рома лежит в постели; звонит снизу и входит Юлия.

- Ты жив! Сейчас я поднимусь к тебе…

- О, нет! Доверься ты своей судьбе! Меня ж оставь. Прости, прощай, Джульетта! Всегда есть варианты у сюжета…