Невеста света для стража тьмы - Александрова Евгения

— Но ты проиграл.

Тьма окутала мутный силуэт замершей Эйды. Сквозь туман видно было, что она лишь покорно принимала свою участь, давно готовая стать жертвой.

Вместо нее мерещилась другая незнакомая девушка, гораздо взрослее. Мертвенно-бледный силуэт, ее громкий, истошный и отчаянный последний крик перед лицом айгулов, окруживших со всех сторон. Они убили ее, с радостью поглотив энергию жизни, и это не было быстро.

Боль канцлера стала еще яростней и заполнила всё подземелье.

Темная сила сжала Эйду и принялась забирать ее жизнь.

Жизнь за жизнь. Равный обмен. Может, если бы тогда Эйнор умер за Вратами, отец остался бы жив?!

Ложь. Отец был первой жертвой канцлера.

Пытался встать на его пути, и тому было так интересно видеть, как человек умирает от неизлечимой болезни лишь потому, что пытался остановить тьму.

Великий Магистр Алан умрет так же, — увидел образ Эйнор.

Мессир Аккинс станет новым, лучшим стражем. Станет посредником между тьмой и светом. Не глупым препятствием на пути наводнения, не жалкой дамбой, что пытается остановить стихию и запереть за Вратами.

Это будет новый мир. Логичный, насыщенный всеми оттенками света и мрака, полный гармонии и равновесия. Богиня Кибела возникла незримым образом, смутной тенью — черная, как мрак вокруг, неотделимая от тьмы. И она улыбалась.

Где-то далеко, словно в другом мире, донеслись песнопения Ордена Света, славящие Великого Канцлера и Великую Богиню.

Тьма пожирала Эйду.

Марк, это был Марк — попытался прорвать плетение темных сил, но лишь отвлек канцлера на время. Но этого хватило, чтобы Эйнор ощутил такую мощь, какой не было прежде. Словно все силы предков влились в него огромным потоком. Отец, дед, его предок, весь мужской род стражей тьмы, Алан, так до последнего верящий в его возможности, невинная, сумасшедшая безбашенная и такая наполняющая любовь Рокс, сочувствие Марка, вера всех жителей, в него Великого Первого стража.

Этот свет разорвал тьму, расщепил в мгновение ока на бесчисленные частицы, заполнил собой всю пещеру. Он сам вытащил себя из мрака. И прежде, чем канцлер успел что-то предпринять, добрался до него на ощупь — помня, как следил за ним во тьме.

Эйнор отбросил его от Эйды. Ударил снова, чувствуя, как разбивает его голову в кровь. Никакой ненависти.

Ради света и мира.

Канцлер всего лишь мужчина с болью в душе. Его любовь исказила для него весь мир, заменив светлое черным и наоборот. Раскололо на части. В какой-то миг Эйнор тоже верил, что изменить ход вещей в его силах, и что это вернет мир в его душе.

— Ты не вернешь ту, которую любил, — Эйнор присел к еще живому канцлеру на колени, пока тот пытался подняться. — Кибела не придет тебе не помощь, ей плевать. Время не повернуть вспять. Надо было наслаждаться тем, что у тебя осталось. Насколько я помню, ты был женат.

— Нена…вижу вас, — сорвалось с разбитых губ канцлера, — проклятые никчемные стражи…

— Ради света и мира, — проговорил Эйнор вслух.

Одного удара оказалось достаточно, чтобы свернуть канцлеру голову.

Глава сорок вторая. Ничего сложного, когда любишь

То ли мои глаза привыкли ко тьме. То ли стало светлее. Мне показалось, что прошла всего пара мгновений — и вот уже Эйнор сидит возле мертвого канцлера. Что это? Шутки темной силы? С кем я на самом деле связалась?..

На ощупь я доползла до Эйды, которая упала на пол.

— Ты можешь найти хоть какой-то свет? — прошептала Марку.

— Пытаюсь, — проворчал он в ответ.

Спустя несколько мгновений загорелся один из светильников на стене, когда Третий страж наконец до него добрался.

Эйда казалась безжизненной, но наконец я нащупала у нее пульс.

— Очнется, — уверенно пообещал Эйнор, сев на пол рядом.

Мы замерли в тишине. Наверху по-прежнему раздавалось заунывное пение в честь уже мертвого Великого Канцлера и Богини, которая, похоже, решила пропустить торжественное мероприятие. Существует ли она в самом деле?

Вокруг все было готово к ритуалу, расставлены жуткие символы Кибелы, еще немного — и Эйда отдала бы свою жизнь!

Мы с Марком уставились на Эйнора в ожидании ответов. Тот кивнул и рассказал в двух словах всё, что узнал про канцлера. Так странно. Всегда был на виду, а при этом тайно ненавидел стражей и мечтал забрать власть в свои руки. С него сталось бы обвинить весь орден стражей тьмы в нашествии тварей, убить Магистра и после потребовать у императора особого влияния.

И выходит, нашествие темных тварей было во многом ради того, чтобы отвлечь внимание всех стражей и успеть провести ритуал с жертвой…

Будто вспомнив, Эйнор принялся обшаривать одежду канцлера, пока не нашел что-то не очень большое и блестящее. Символика Ордена Света прослеживалась в острых краях, напоминающих восемь лучей солнца.

— Печать! — подался вперед Марк.

— Должно быть, мессир Аккинс хотел после сам запечатать Врата и стать героем, — сказал Эйнор. — Перед императором он казался бы спасителем всего города от сил тьмы.

— Мы должны срочно попасть в замок, — поднялся, пошатнувшись, Марк.

— А что делать с теми, кто сейчас наверху? — кивнул Эйнор.

— Сколько стражей в городе? Пусть все придут сюда, прикажи запереть двери, потом разберемся. Судя по всему, их там не меньше трех десятков.

— До сих пор не верю, что Эйда поверила ему… — невпопад проговорила я.

— Шантаж, промытие мозгов и немного сводящего с ума зелья — и люди готовы на многое, даже поверить таким ублюдкам, как мессир Аккинс, — сказал Эйнор.

В замке мы оказались спустя час. Эйду снова нес на руках Эйнор, и было непросто отвечать на многочисленные вопросы о том, что случилось с его женой и что за блондинка рядом с ним, но всё это казалось теперь неважным.

Марку и Эйнору удалось вернуть артефакт-Печать на место, а остальные стражи снова смогли запереть Железные Врата в месте Разлома. А мне так и не удалось узнать, действительно ли канцлер заключил договор с силами тьмы или то выдумал его сумасшедший мозг? Я отчаянно зевнула.

Кажется, даже умудрилась добраться до своих покоев и упасть на постель. Подумать только, последний раз я спала здесь больше суток назад, а за это время будто целая жизнь пролетела. Начиная с того рассвета, когда Эйнора назначили Великим Первым стражем и…

Додумать я не успела и уснула без снов, не смотря даже на первые лучи солнца, что как назло светили прямо в лицо. Нет, сегодня меня уже ничего не потревожит! Проснулась я только ближе к вечеру.

Пока стражи уничтожали остатки тех, кому удалось вырваться за Врата, Эйду, еще не пришедшую себя, отдали на попечение Патриши, что потребовало еще одного откровенного разговора.

Вдова переводила взгляд то на едва живую Эйду, то на меня, будто пыталась найти в нас что-то общее или привыкнуть к тому, что общалась она в последнее время именно со мной — кареглазой блондинкой Роксаной из Элевиса.

— Значит, ты всё это время притворялась другой ради Эйнора? Чтобы поддержать незнакомого тебе стража в его борьбе? — с большой долей уважения произнесла Патриша, даже не собираясь обвинять во лжи.

— Ну… — замялась я, — сначала не ради него, просто жить хотелось. Потом он узнал, увидел настоящую и…

— Понимаю, — с многозначительной улыбкой оглядела меня она.

— Всё… немного сложно, — пожала я плечами.

— Нет ничего сложного, когда любишь, деточка, — как-то серьезно улыбнулась Патриша. — Если всё сложно, это не про любовь.

Вспомнив своего нерадивого жениха, с которым у нас часто случались то скандалы, то бурные примирения, я помедлила и согласилась. Даже не думала прежде, что любовь может быть такая, как с Эйнором — легкая, свободная, окрыляющая.

От всего накатившего и произошедшего голова шла кругом. Чтобы хоть как-то отвлечься и вернуться к привычному ритму, я спросила, не очень надеясь на ответ:

— Вам не удалось выяснить что-то про невесту света Лору?

— Да, я узнала, — кивнула Патриша, — не знаю, почему ты спрашиваешь, но была такая девушка в наших рядах, как раз около сотни лет назад.