Взгляд Медузы - Торкиль Дамхауг

Аксель рывком сел. Наручники болтались на запястье одной руки, руки были свободны. Вонь была такой же резкой, как прежде. Но он ощутил и какой-то новый запах — чего-то более влажного. Он волнами ударял ему в лицо. Каждый раз это сопровождалось каким-то хрипящим звуком. Аксель сидел, опираясь на решетку. «Заперт, — пронеслась у него в голове мысль. — Вместе со зверем!» Он ощупал руками пол рядом с собой. Задел что-то, поднял с полу и покрутил в руках, пытаясь понять, можно ли будет использовать это как оружие. И тут же разжал руки, едва поняв, что это такое. Остатки человеческой ноги.

— Нурбакк! — заорал он и, вскочив на ноги, принялся трясти решетку.

Слева от него раздалось звяканье крюка. Что-то происходило с меховой горой. Животное постепенно пробуждалось. Пятясь, Аксель отодвинулся как можно дальше. И в этот же момент откинули люк, с потолка хлынул свет. Потом вниз спустился Нурбакк:

— Хорошо поспал, Гленне?

Голос у него был радостный и звонкий.

— Я понял, что ты не шутишь! — крикнул Аксель. — Сейчас же открой эту чертову дверцу! Зверь просыпается, не слышишь разве?

— Да, — прошептал Нурбакк, — сейчас он проснется. Вот и посмотрим, что будет, понимаешь?

Он направил луч света на груду меха у стены. Стали видны два черных глаза.

— Мишке было у меня хорошо. Я зверей не обижаю. Но вот перекармливать его — я не перекармливал. Двух первых, что я сюда привозил, я дал ему немножко ободрать, а потом снова его усыпил Последней пришлось пожертвовать ногами. Так что теперь ему довелось отведать вкусненького. Неудивительно, что ему хочется еще, — ему ведь скоро пора в берлогу.

Нурбакк подвесил фонарь к торчащему из потолка крюку, повернул его так, что почти все помещение оказалось освещено.

— Нам нужно, чтобы было достаточно светло и мы могли бы как следует видеть, что происходит. — Он понизил голос. — Как правило, зверей, когда они просыпаются после снотворного, немножко пошатывает и они не совсем хорошо ориентируются в окружающей обстановке, но только не этот. Он бывает зол и раздражен. Но и напуган тоже, так же как и ты.

Аксель ухватился за навесной замок и попытался сорвать его:

— Чего ты хочешь? Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал. Тебе что-то надо?

Нурбакк сунул руку в люк, взял что-то, что лежало на полу в помещении сверху:

— Вот в этом-то вся, к черту, и загвоздка, Гленне. Нет у тебя ничего, что мне было бы надо. Теперь уже нет. Ну есть у тебя кой-какие деньжата, но они меня не интересуют. И еще есть у тебя твоя супружница, этакая красотка, не упустит хорошего мужика. Я с ней целый вечер порезвился.

Аксель слышал, что тот ухмыляется.

— Я на нее вышел в «Смюгет». Она той ночью вытащила счастливый билет, а ведь тоже могла оказаться здесь. Но по возрасту не подошла. Бог случайностей ей помог.

Он подошел вплотную к решетке, направил на Акселя видеокамеру.

— Расскажи мне, как это было, — сказал он. — Расскажи мне, каково было трахать Мириам, а я тогда расскажу тебе про твою жену.

— Сволочь! — завопил Аксель, пытаясь ухватиться за свободный конец наручников и сорвать их с руки.

— Ну расскажи, и я выпущу тебя. Интересно, она хотела, чтобы ты выделывал с ней те же штуки, которых она и от меня хотела?

Он поднес камеру к самому лицу Акселя.

— Ты мне всегда нравился, Аксель, — пробормотал он и, просунув ладонь через дверцу в решетке, крепко сжал плечо Акселя. — А то я бы с удовольствием послушал, как ты рассказываешь…

Аксель одним движением защелкнул наручники на запястье Арве.

— Аксель, ну же, зря ты это. — Голос Нурбакка снова стал низким, грубым. — Это ты очень даже зря.

Из угла послышалось низкое рычание и скрежет когтей по каменному полу. Нурбакк попытался высвободить руку, но Аксель извернулся и всем телом прижал ее изнутри к решетке.

— Ну ладно! — крикнул Нурбакк. — Я отопру замок. Но и ты, черт тебя дери, отпусти мою руку!

Он завозился с навесным замком, уронил видеокамеру на пол. Аксель слышал, как щелкнул, открывшись и слетев с проушин, замок. И в этот момент зверь кинулся на них. Хриплый рык, что-то навалившееся на них в полутьме. Акселя обдало дыханием из пасти, вонью звериного нутра. Он кинулся в сторону, увлекая за собой Нурбакка. Рык перешел в горловой хрип, завершившийся клацаньем зубов.

Нурбакк дико закричал. Животное вцепилось ему в руку мертвой хваткой и замотало головой из стороны в сторону. Глаза у него вылезли из орбит и налились кровью. Как Аксель ни прижимался к решетке дверцы, но и его мотало вместе с Нурбакком. С хрустом рука оторвалась от тела. Челюсти медведя разжались, зверь поднял голову, потом снова опустил ее и оскалил зубы. Аксель едва успел увернуться. Боль пронзила его голову. Дверца в решетке распахнулась. Его швырнуло на спину, и он вывалился наружу. Как сквозь воду, он слышал прямо над ухом вопли Нурбакка. Тот схватил его рукой за волосы, Аксель изо всей силы ударил локтем назад, попал во что-то мягкое. Он покатился кубарем и ухватился за приставную лестницу, взобрался на одну ступеньку, еще на одну, выбрался на пол комнаты сверху, отполз в сторону от люка. Ощущение было такое, будто половина лица сожжена. Он мог видеть, но только одним глазом. Снизу крики Нурбакка внезапно оборвались.

Аксель с трудом доковылял до двери в спальню. Все так же заперта.

— Мириам, ты тут?

Он обернулся и побежал к выходу. Из подвала доносились звуки, слышать которые было невыносимо.

Снаружи было темно. Землю припорошил тонкий белый ковер. Между деревьями просвечивал месяц. Аксель крадучись обошел вокруг дома. «Которое из окон, Аксель, — простонал он, — которое из окон?» Он остановился возле первого. С его запястья что-то свисало. На наручниках все еще болтался кусок оторванной руки, но это была не его рука. Он ухватился за нее и, размахнувшись, ударил ею по стеклу, дернул за раму изнутри, и окно распахнулось. Спрыгивая на пол, мимоходом заметил, что порезался.

В призрачном свете луны едва виднелась ее голова на подушке, рассыпавшиеся вокруг волосы.

— Мириам…

Аксель сделал еще шаг к кровати. В нос ударило зловоние. Он продолжал повторять ее имя, как будто этим можно было отогнать этот запах, очистить от него эту темную комнату. Он сдернул с нее покрывало. Тела было не видно, но от вони, распространяющейся из распоротого живота, избавиться не удавалось. Он, шатаясь, отступил на несколько шагов, бросился к окну, выбрался наружу и, дрожа, упал на землю. Когда он открыл глаза, из-за угла дома показался зверь. Аксель с трудом сумел подняться на ноги. «Стой спокойно, Аксель, не беги. Сейчас нельзя бежать». Зверь тоже поднялся на задние лапы, повернул голову и посмотрел ему прямо в глаза.

Аксель закричал. Этот вопль вмещал все, что творилось у него внутри. Он излил свою душу в этом крике и все орал и орал прямо в морду животному.

Медведь застыл, стоя на задних лапах; они были с Акселем примерно одного роста. Потом он опустился на передние лапы, пятясь, отошел на несколько шагов, поднял морду и принюхался.

Отвернулся, зарычал и потрусил к опушке леса, за вершинами деревьев которого уже почти скрылся месяц.

Когда Аксель пришел в себя, он обнаружил, что сидит в машине. Ключ зажигания был на месте. Он завел мотор и съехал на лесную дорогу. Из горла время от времени вырывались хриплые вскрики. Они пробивались толчками, и он не знал ни откуда они берутся, ни как их остановить. Аксель медленно продвигался вперед на первой передаче. Над его коленями болталась оторванная рука младшего инспектора полиции Нурбакка.

За очередным поворотом свет фар осветил идущего навстречу человека. Аксель притормозил. Он так и не видел правым глазом. Кто-то стоял, наклонившись над капотом, и пытался через лобовое стекло разглядеть, кто находится в автомобиле. Широкое лицо с искаженными чертами — раскосыми глазами и открытым ртом, кричавшим ему что-то.

Аксель нажал на гудок.

— Мишку ловить! — разобрал он вопли этого существа. — Освальд мишку ловить!

Аксель наддал газу. Огромное тело соскользнуло с капота и завалилось в кювет. В зеркальце было видно, что верзила снова выбрался на дорогу и двинулся вверх по склону.

68

За четверть часа до закрытия молодой человек за стойкой бензоколонки в Омуэне начал подбивать кассу. Вроде все сходилось. Прошло уж не меньше получаса с тех пор, как сюда заезжал последний клиент. Этого человека он знал — старая училка, которая когда-то была его классной руководительницей в начальной школе. Бензина ей не нужно было ни капли, а только газету и кое-чего из еды. Но он понял, что Сигни Брюсетер оказалась там, собственно говоря, потому, что ей хотелось посплетничать. Как обычно, засыпала его вопросами о том, чем он занимается, и какие у него планы на будущее, и тому подобное. И еще все порывалась рассказать о своей работе, мол, у них там из-под опеки сбежал какой-то даун. От беспрерывной стрекотни Сигни спятить можно. Парень представил, как возьмет самые большие плоскогубцы, что у них найдутся, и чпокнет ими тетку по черепушке, чтоб отстала от него. Но вместо этого сказал, что у него срочное дело в гараже, и тогда она отвалила наконец.