Русская фантастика 2008 - Юрий Нестеренко

— Зато отвечаешь за свои грязные делишки, которые были наяву.

В лопухах кого-то спугнули.

— Франц, давай сюда! — окликнули парня.

— Тебя, кажется, зовут. Иди, а то выговор схлопочешь.

— Дело не такое, чтобы судиться, и я все равно ничего не докажу, но ты со мной будешь драться насмерть, понял? Хоть на мечах, хоть на ножах…

— Ты со своими снами вконец помешался. Я же тебя как цыпленка зарежу. Лучше угомонись и живи дальше.

— Если не примешь вызов по-хорошему, я при свидетелях плюну тебе в морду! — сиплым от ненависти шепотом пообещал парень.

— Франц, чтоб тебя, иди скуриллу ловить! — заорали с пустыря. — Уходит!

Из лопухов выскользнула переливчато-черная капля величиной с собаку средних размеров, она двигалась стремительными рывками — то вправо, то влево. Патрульные замахивались на нее палками и проворно отскакивали, если дистанция сокращалась. Пассажиры, стоявшие на остановке, подбадривали их азартными выкриками. Внезапный прыжок — и скурилла уже на бетонной полосе, но тут почти синхронно прозвучало два выстрела, капля остановилась, конвульсивно задергалась. Преследователи добили ее палками, особенно свирепствовал Франц — словно перед ним злейший враг. Не иначе, представлял, что это не скурилла, а Реджи. Выехавший из-за домов автобус вильнул в сторону, объезжая кроваво-черную кляксу на бетоне.

Франц снова подбежал к ним, пробормотал, как невменяемый, задыхаясь:

— Запомни, что я сказал!

И бросился догонять своих.

— Интересная у тебя жизнь, — заметила Ола, искоса поглядев на Реджи.

— Не жалуюсь, — буркнул тот.

Народу в салоне с грязноватыми плиссированными шторками на окнах было немного. Устроились на заднем сиденье, подальше от остальных пассажиров. Автобус тронулся.

— В следующий раз пришибу, — еле слышно пообещал Реджи.

— Да в чем дело?

— Кто тебя спрашивал, когда я объяснялся с полицейским?

— Я же хотела как лучше! — Ола с трудом выдерживала его тяжелый взгляд. — Обеспечить тебе алиби…

— Не ври, если не умеешь. Если бы рядом находился колдун, способный читать мысли, тебя бы застукали на лжи. Полиция иногда практикует такие ловушки.

— Во-первых, не знала, могли бы предупредить. И сам-то ты тоже морочил ему голову!

— Мои мысли не прочитаешь. Есть приемы защиты, есть также приемы умственного камуфляжа… Пока не научилась, помалкивай.

Ола проглотила обиду. Спустя примерно полчаса, когда солнце поднялось выше и выбралось из перламутровой зыбучки на простор лазурных небес, она предприняла еще одну попытку завязать беседу:

— Будешь драться на дуэли?

— С кем? — спросил Реджи сквозь зубы.

— С этим парнем, Францем.

— Еще чего… Он сегодня же сляжет с лихорадкой, а когда очнется, уже не вспомнит ни о каких снах и претензиях. Не лезь не в свое дело.

Лучше не развивать эту тему. Ола догадалась, с чего он такой злющий: видимо, переживает из-за допущенной ошибки. Франц ведь сказал: «ты дал промашку». Задетое самолюбие — это серьезно.

— А почему они от скуриллы шарахались?

— Она плюется жгучей слизью.

— То-то все трое были в перчатках… У них так полагается по правилам?

На это Реджи ничего не ответил и весь остаток пути хранил неприязненное молчание.

Пункт назначения — городок Пахта на западной окраине Манары. Там есть станция зверопоездов, можно сесть на проходящий до острова Хибина.

— Это вам по дорожке, — ворковала Текуса. — Слезете, не доезжаючи, а дальше прямиком через Лес.

— По Лесу гулять пешком опасно, — засомневалась Ола, вспомнив брошюры для туристов, живописующие лесные ужасы.

— С этим бандитом можно, — старуха махнула сухой коричневой рукой. — Он к лесной магии способный — как его мать, как я, как ты, и обучен уже многому. Главное, в Лесу во всем его слушай и не своевольничай.

Скудно освещенный вонючий зал с растрескавшимся бетонным полом. Плакаты на беленных известкой стенах гласили:

«Поезда не дразнить!»

«Пассажирам заходить в зону кормления строго воспрещается»

«За вещи, упавшие в транспортную траншею, администрация ответственности не несет»

Перед полукруглым окошком кассы очередь из нескольких человек. Пока Реджи брал билеты, Ола изнывала от беспокойства. Вдруг возникнет какая-нибудь помеха: или нагрянет по их души полицейский патруль, или нарисуется еще один желающий свести с Реджи непонятные, но жестокие счеты… Или объявят, что поезд взбесился, и тогда уж точно никто никуда не уедет.

Ничего не произошло. Через туннель они вышли на платформу по ту сторону береговой стены. Зверопоезд даже отдаленно не напоминал железнодорожный состав: как будто тянется параллельно перрону невысокая галерея без окон, с темными овальными проемами вместо дверей, обитая морщинистой кожей — местами серой, местами коричневой, в пестрых пятнах плесени. Эта штука походила скорее на примитивное экзотическое сооружение, чем на транспортное средство или живое существо.

С той стороны, где находилась голова, доносились чавкающие звуки и лязг цепей: пустотелый червь-путешественник поедал честно заработанное угощение. В ожидании, когда закончится его трапеза, пассажиры слонялись по платформе, наслаждаясь относительно свежим воздухом. У Олы екнуло в груди, когда среди них мелькнул Марат. Он, точно он! Осунувшийся, в грязной куртке, с подбитым глазом, без багажа.

Время от времени он тревожно озирался, но Олу, кажется, не узнал. И не удивительно, где ее узнать — в низко повязанной косынке, с рюкзаком за плечами, да еще в компании местного парня… К тому же Марат, скорее всего, считает, что ее уже нет в живых.

— Что случилось? — осведомился Реджи.

Ага, общаться не хочет, едва замечает ее присутствие, а чуть что — сразу обратил внимание!

Подавив праведное возмущение, Ола объяснила:

— Вон тот парень, Марат, тоже турист из наших, мы вместе доехали до Манары. Помнишь, я рассказывала?

Реджи поглядел, изучая и запоминая, потом отвернулся.

Кормежка закончилась, объявили посадку.

Туловище гигантского пустотелого червя делилось на сегменты — их, не мудрствуя, называли «вагонами» — и Реджи с Олой, посмотрев, куда направится Марат, сели в другой вагон.

Возможно, Марату повезет добраться до Равды раньше, чем заветная дверца закроется. Возможно, Ола тоже ухитрится благополучно вернуться домой. И если они когда-нибудь в будущем встретятся, оба сделают вид, что незнакомы, ни слова друг другу не скажут, поскорее разойдутся в разные стороны. Ола знала это с совершенной определенностью. Подлость, пусть даже имевшая место в «несуществующем» мире, не может быть аннулирована. В этом знании было что-то страшноватое, неприятно взрослое. И еще: Марат тем вечером пострадал сильнее, чем она. Как он унижался, лебезил — это надо было видеть! Она-то что — молча сопротивлялась, пока была в состоянии, потом пришел Реджи и всех перерезал. Главное, она не унижалась, поэтому ничего, если разобраться, не потеряла, а от Марата как будто откололся кусок — и это уже невосстановимо. Тоже взрослое знание, немного пугающее. Между прочим, взрослеть форсированными темпами — это в ее планы не входило, она отправилась в Магаранский вояж не за этим.

Вагон — продолговатая полутемная полость, вся в кожистых складках. Пассажиры сидят на тюфяках, багаж лежит в специальных ящиках. Сквозь щели в толстой шкуре — их довольно много — внутрь проникает дрожащий солнечный свет. Запах, как в зоопарке… Ладно, можно привыкнуть.

— Реджи, а как мы сойдем? — оторвавшись от невеселых взрослых мыслей, спросила Ола. — Как ты поймешь, где выходить, здесь же нет окон?

— Подобрал тебя на свою шею… — сквозь зубы вымолвил Реджи, не скрывая свирепой досады.

«Все равно не отстану, — с нарастающим ожесточением решила девушка. — Хамло. Чем тебя можно заинтересовать, на что поймать?..»

Через некоторое время он бросил:

— Выпей отвар.

И протянул стеклянный пузырек.

— Зачем?

— Лекарство.

— У меня уже ничего не болит.

— Ага, конечно… Это потому, что я нахожусь рядом и держу твой организм под контролем.

«Смотри-ка, на длинную фразу расщедрился!» — мрачно отметила Ола, глотая противное содержимое склянки.

Надо что-то предпринять, растормошить его. Даже когда он бессовестно издевался над Францем, это больше походило на нормальное человеческое общение, чем его поведение по отношению к ней.

Прошло еще около часа, и он предупредил:

— Подъезжаем. Готовься на выход.

Надевая рюкзак под удивленными взглядами других пассажиров — до станции-то еще далеко! — Ола пыталась предугадать дальнейшие действия Реджи. Не угадала. Он не стал ни рвать стоп-кран — интересно, есть у этой зверюги стоп-кран, спрятанный где-нибудь в складках шкуры? — ни предлагать мзду проводнику. Поезд сам замедлил ход, остановился, в боку раскрылась перепончатая диафрагма.