Все против всех - Дмитрий Суворов

Кстати, вот почему белые (и народоармейские) источники никогда не величают блюхеровцев партизанами: партизанами считали себя крестьянские повстанцы - союзники народоармейцев, а бойцы Блюхера были для них карателями.

Но была и еще одна причина молчания вокруг "удмуртского" участка рейда.

Предоставим слово Д.Федичкину, командарму Ижевской Народной армии:

"Нам стало известно, что по нашим тылам в сторону Камы продвигается колонна красных под командованием Блюхера... Красные части, выбив Дутова из Оренбурга:

казаки-каширинцы, мадьяры... общим числом около 6 тысяч человек (а до начала рейда шесть с половиной тысяч: значит, потери в ходе боев в Башкирии были минимальными. - Д.С.). Наша разведка установила, что они стали лагерем в селе Запуново... Резервный батальон народоармейцев атаковал их ночью... Враг отступил, бросив 200 повозок с боевым снаряжением и понеся серьезные потери. Но и для нас эта победа было недешева: батальон потерял до 45% личного состава".

Теперь, кажется, все понятно. Пройдя всю Башкирию практически без поражений, под Запуново блюхеровцы были серьезно разбиты. Причем не золотопогонниками, а батальоном повстанцев. Во всяком случае, "200 повозок с боевым снаряжением"

говорят сами за себя.

Вообще, Блюхер в тот злосчастный день (вернее, ночь) вряд ли подозревал, что его встреча с ижевскими повстанцами станет для него своего рода роком. Ровно через год, осенью 1919 года, в боях под Тюменью Ижвско-Воткинская дивизия нанесет ему такое поражение, что он будет вынужден несколько дней скрываться в тайге - один, без охраны, даже почти без одежды. А еще несколько лет спустя, в 1922 году, они снова встретятся, Блюхер и Ижевско-Воткинская дивизия. Под Волочаевкой роковую для красных сопку Июнь-Корань защищать будут вчерашние повстанцы Прикамья. И снова для Блюхера тяжелой будет эта встреча - сопка Июнь-Корань до самой вершины будет завалена трупами его солдат.

Вернемся к легендарному рейду. Вопросов все равно больше, чем ответов. Мало того, что мы так и не выяснили, почему такое странное положение сложилось с броском на Екатеринбург. Теперь добавляется и другая странность: зачем Блюхеру уже после встречи с частями 3-й армии вновь прорываться через неприятельские (на этот раз - повстанческие) тылы? Стало быть, для чего-то ему понадобилось быть не на передовой Восточного фронта (а передний край на 19 сентября проходил по линии Кунгур - Шамары, причем прикрыт он был 3-й дивизией красных, находящейся, по сводкам штабов, в состоянии полного разложения), а в глубине обороны? Если был на то приказ, то чей?

В поисках ответа следует вернуться к началу событий. Части, осуществившие рейд, входили в Оренбургскую (позднее Туркестанскую) армию. Командармом этой армии был Георгий Зиновьев (не путать с Георгием Евсеевичем Зиновьевым, петроградским партийным фюрером того времени). Капитан царской армии, кадровый военный , герой Первой мировой войны, георгиевский кавалер; в Красной Армии с 1917 года и уже с 1918-го командарм (причем в этой должности - до конца войны). Для справки:

Блюхер станет командармом лишь в 1922 году, под Волочаевкой. Руководимая Г.Зиновьевым Туркестанская армия в 1919 году сыграет значительную роль в разгроме Колчака. В 20 - 30-е годы Зиновьев тоже всегда "на коне", всегда на ответственных постах в РККА. Умер в 1935 году, чуть ли не единственный из военачальников такого ранга - в своей постели и своей смертью.

Итак, Зиновьев - официальный командарм Оренбургской армии (и следовательно, непосредственный начальник Блюхера и Каширина) летом 1918 года отдал приказ об отступлении в... Туркестан. Оренбургская армия, выполняя приказ, ушла в казахские степи, а штаб армии расположился в Ташкенте; там же происходило переформирование будущей Туркестанской армии, той, что в 1919-м перейдет в наступление под Орском и Актюбинском. Москва ни тогда, ни позже не осудила Зиновьева за эти действия, то есть солидаризировалась с ним.

Из всего этого следует, что Блюхер и Каширин должны были последовать за своим командармом на юг. Но они приняли совсем другое решение. Обратимся к упоминавшейся уже книге "Устные рассказы уральских рабочих о гражданской войне":

один из респондентов сообщает буквально следующее: "Зиновьев отдал приказ уходить в Туркестан... А Блюхер с Кашириным с этим не согласились и увели свои отряды в Верхнеуральск. Мы ходили их провожать".

Самое интересное, что в мемуарах Василия Васильевича Блюхера, сына командарма, написано практически то же самое; он пишет, что "Блюхер, Каширин и Калмыков (полевой командир Богоявленского отряда, участник рейда. - Д.С.) опротестовали приказ Зиновьева". Опротестовать приказ своего командира - это в стиле 1918-го.

Вот оно! "В стане красных произошел раскол" (М.Бернштейн), Блюхер и Каширин, по сути, взбунтовались против Зиновьева и в самый драматический момент противостояния с белыми и повстанцами раскололи Оренбургскую армию. Мотивы бунта могли быть самые разные: неприязнь к "военспецу", в то время очень распространенная, к тому же Блюхер был из нижних чинов царской армии; нежелание уходить из родных мест, вообще свойственное казачеству, а братьям Кашириным - в особенности; стремление взять реванш, что называется, у себя дома (многие части блюхеровцев формировались как территориальные отряды самообороны; оценка действий Зиновьева как "пораженческая" (не исчерпав возможностей сопротивления, уводит армию); боязнь углубляться в чуждый Киргизский край (так именовался тогда Казахстан); наконец, просто соперничество - во времена гражданской войны это было повседневным явлением. Кроме того, выражение "свои отряды" говорит о том, что каждый полевой командир (а таковыми были и Блюхер, и Каширин, и Калмыков, и Томин) действительно имели "свои", подчиняющиеся только им формирования.

Возможно даже, что уход сторонников Каширина и Блюхера был просто реакцией на попытку командарма навести хоть какую-то дисциплину.

Общая численность Оренбургской армии к июлю 1918 года составляла двенадцать -пятнадцать тысяч человек. Следовательно, "свои отряды" у Блюхера - практически половина всей армии. Вот почему "ходили провожать" ушедших оставшиеся с Зиновьевым красноармейцы: при такой численной раскладке в случае столкновения исход был непредсказуемым. А столкновения между красными и красными тогда происходили едва ли не повсеместно.

Тут проясняется очень многое. Если вспомнить, что август 1918 года эпоха заката партизанщины и начало беспощадных действий Троцкого по внедрению "регулярности", то нетрудно догадаться: в случае разбирательства Блюхеру и Каширину светил не орден, а скорый трибунал. Вот почему возник интерес к Екатеринбургу, о котором южноуральцы раньше и не думали: там другой командарм (в те дни Р.Берзин, позднее И.Смилга), у него можно найти надежную "крышу" от Зиновьева и от Троцкого, там в обстановке надвигающегося краха никто и не будет вспоминать, что помощь пришла от сепаратистов.

А после 28 июля, когда эти надежды рухнули, пришлось скрепя сердце принимать план Темина, идти на риск - прорываться через тылы врага к своим, и непременно не на передний край, а прямо в ставку фронта. Риск был абсолютно оправданным, если учесть финал всей эпопеи: в Осе действительно не стали дознаваться, что там в прошлом у южноуральцев: фронт едва держался. По распоряжению И.Смилги и члена Реввоенсовета Лашевича приказом от 20 сентября так называемый сводный уральский отряд (а не партизанская армия) был включен в состав 4-й дивизии.

Фактически 4-й дивизии не существовало (по сводкам штабов, "окончательно разбита под Красноуфимском"): блюхеровцев просто сделали дивизией, а Блюхера - ее начдивом. И все грехи списали:

История с легендарным рейдом - хрестоматийный пример того, как фальсифицировались реалии гражданской войны. Сперва в печати аккуратно опускаются некоторые детали происходившего (вроде истории с Зиновьевым или броска через Прикамье). Затем эта подлакированная версия становится единственной, проникает в печать и обретает статус официозности. Потом эта история тиражируется, расцвечивается эпическими красками, и в результате через какое-то время никто даже и подозревать-то не будет о существовании альтернативных версий. И - как следствие - реальные факты встречают сопротивление не только профессиональных фальсификаторов, но и обработанного соответствующим образом массового сознания, воспринимающего вторжение реальности в миф как осквернение святынь.

А истина с трудом пробивает себе дорогу...

Четвертая сила - альтернатива смуте

Когда говорят о гражданской войне в России, обычно имеют в виду непосредственное противостояние вооруженных враждующих сторон, преимущественно "красных" и "белых". Сейчас стало традицией констатировать наличие "третьей силы" - крестьянского (добавлю: и рабочего) повстанческого движения. Но... История - капризная дама: она любит все эффектное, как выразился русский исторический писатель А.Филиппов. К сожалению, за эффектным, за громом сражений и потоками крови почти никто не замечает негромкое, неброское, но абсолютно реальное явление тех лет. Здесь речь пойдет о "четвертой силе" противостояния, о движениях ненасильственных, движениях чисто гуманитарного или религиозного характера. Именно они по природе своей могли стать альтернативой тогдашней смуте.