Требуются доказательства. Бренна земная плоть (сборник) - Николас Блейк

– Верно ли я понял, что вы пробыли там вдвоем весь этот час с небольшим?

– Ну да. Приходилось следить друг за другом, чтобы никто не сжульничал в счете, – усмехнулся Нотт-Сломан.

– Выходит, мисс Трейл что-то напутала, сказав, что примерно без десяти три вы заходили в холл?

Немного поколебавшись, Нотт-Сломан кивнул и смущенно оскалился, обнажив в этой улыбке все свои тридцать два белоснежных зуба.

– Запамятовал… Лишнее свидетельство, как трудно бывает все хранить в памяти. Я на секунду заглянул в холл сверить свои часы с настенными. Надо было написать несколько писем, чтобы успеть к дневной почте. Выяснилось, что времени было больше, чем я думал, так что мы с Кавендишем сразу закончили игру, я прошел вот в этот самый кабинет, написал письма и отправился с ними в деревню. Вернулся уже после того, как вы обнаружили несчастного Беллами. Как он? Надеюсь, все же выкарабкается.

Суперинтендант ответил, что надежда на выздоровление Беллами есть, хотя слабая. Далее он спросил, был ли кто-нибудь еще в кабинете, когда Нотт-Сломан писал там свои письма.

– Да, мисс Кавендиш тоже что-то царапала на бумаге.

Бликли уже собирался отпустить свидетеля, когда Найджел, все это время сидевший ссутулившись на стуле и сосредоточенно рассматривавший кончик своего носа, вдруг оживился:

– Вы сказали, что пересекались с О’Брайаном во время войны. Что, тоже в Королевских ВВС служили?

Нотт-Сломан бесцеремонно уставился на Найджела.

– Вижу, Савлы и среди сыщиков завелись. Поистине чудесам нет предела. Что ж, если вам так интересно, до шестнадцатого года я летал, затем меня перевели на штабную работу. С О’Брайаном я встречался начиная с лета семнадцатого как командующий летными операциями в зоне, где он выполнял задания. Удовлетворены?

– Не могли бы вы назвать имена и адреса тех, кто служил в эскадрилье О’Брайана, или дивизии, или как это там называется? – невозмутимо откликнулся Найджел.

– Так, дайте подумать. – Казалось, Нотт-Сломан слегка опешил. – Анструтер, Гривз, Макилрой, Фиер… да нет, все они отошли в мир иной. А, есть один. Джимми Хоуп. Он живет где-то неподалеку отсюда, во всяком случае, жил, когда я слышал о нем в последний раз, – разводит цыплят в Бриджвесте, так называется это местечко.

– Спасибо. Скажите, а самолетные двигатели вас интересуют?

Нотт-Сломан с той же бесцеремонностью оглядел его.

– Да нет, не особенно. А вас? – Он повернулся к Бликли. – Что ж, если ваш помощник закончил свои хитроумные происки, то, может быть, я пойду?

Бликли вопросительно посмотрел на Найджела.

– Хорошо, – с холодным бешенством кивнул тот. – Очередной раунд, если этому господину будет угодно продолжить игру, отложим до завтра.

Нотт-Сломан осклабился и вышел из кабинета. Бликли удивленно приподнял брови и собирался что-то сказать Найджелу, как в комнату стремительно вошел констебль. В мусоросжигательной печи нашли кочергу. Естественно, никаких признаков, что ею орудовали при нападении на Беллами, не сохранилось, но миссис Грант клянется, что во время обеда шевелила этой штуковиной угли в кухонной плите, и даже, неохотно признает она, эта шлюшка Нелли не такая дура, чтобы совать кочергу в мусорку. Сама Нелли в настоящий момент не может ни подтвердить, ни опровергнуть этого, ибо, вымыв посуду после обеда, всегда уходит на несколько часов домой, но Бликли распорядился привести ее к нему, как только девушка вернется в Дауэр-Хаус.

– Мусоросжигательная печь находится в судомойне, – заговорил он, – и любому, кто бы то ни был, надо было сначала зайти на кухню за кочергой, а потом вернуться и спрятать ее в куче мусора. Ему повезло, что миссис Грант в это время почивала у себя в комнате. Сон у нее, раз она ничего не слышал, должно быть, глубокий.

– Если, конечно, она спала, – усмехнулся Найджел со зловещим намеком.

Суперинтендант посмотрел на него изумленно, изумление сменила задумчивость, потом улыбка.

– Нет, сэр, – сказал он, – вам меня не провести. Да, может быть, миссис Грант и старая ду… но, свою будущую пенсию на кон ставлю, не способна она расхаживать по дому, глуша людей кочергою. Ладно, продолжим. Кто у нас на очереди, мисс Кавендиш?

Филипп Старлинг весьма точно описал Джорджию, думал, глядя на нее, Найджел, пока Бликли протокольно задавал ей вопросы. Взгляд ее, вчера такой живой и радостный, сейчас был исполнен тоски; застывший, потерянный, безнадежный, он напоминал скорее взгляд призрака. Движения были затруднены, словно все тело этой женщины было покрыто синяками, но в железной выдержке, в напряженности рук, во всех чертах ощущалась некая несокрушимость духа.

– Да, – говорила она, – Фергюс действительно заметил как-то, что собирается оставить мне деньги, какую-то сумму. Только мне ничего не нужно, хотя мы, бывало, шутили, что после его смерти я смогу заняться исследованием Атлантиды. Он ведь, знаете ли, сильно болел и не рассчитывал…

Ее голос дрогнул, и Джорджия была вынуждена замолчать. Теперь осталась только одна страна, думал Найджел, которую тебе хотелось бы исследовать, и это страна, в которую ушел О’Брайан.

Ничего более о завещании Джорджия сказать не могла. Услышав, что О’Брайан был убит, она сперва помолчала, затем прошептала «да» – с такой устрашающей покорностью, словно приняла удар, которого ожидала давно.

– Нет! – она изо всех сил впечатала маленькую смуглую ладонь в стол. – Этого не может быть! Врагов у него не было. Убивают лишь трусов, поскольку они задиры[41]. Он был сильно болен. Врачи говорили, долго не протянет. Почему хоть сейчас нельзя оставить его в покое?

Бликли откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на нее.

– Мне очень жаль, мисс, но о самоубийстве в данном случае речи быть не может. Между прочим, вы единственная из друзей мистера О’Брайана, кто не сказал, что уж от него-то меньше всего можно было ожидать, что он наложит на себя руки.

После своей вспышки Джорджия Кавендиш снова ушла в себя и отвечала на вопросы Бликли рассеянно. Она подтвердила слова Лючии – действительно после обеда и до примерно двух сорока пяти они вместе оставались в холле. Затем она пошла в кабинет написать письмо: Нотт-Сломан появился там сразу после трех, сказать точнее она не берется. Да, когда, написав письмо, она поднялась к себе, он все еще оставался в кабинете. Нет, она не выходила из своей комнаты, пока снизу не донесся шум. Подтвердить это некому. Когда она спускалась по лестнице, Лючия дышала ей прямо в спину. Бликли замолчал, и в разговор вступил Найджел:

– Боюсь, у меня к вам весьма бестактный в сложившихся обстоятельствах вопрос, мисс Кавендиш, и все же: какие у вас были отношения с мистером О’Брайаном?

Джорджия посмотрела на него строго; затем, словно он прошел некое испытание, дружески улыбнулась ему:

– Мы любили друг друга. Действительно любили, с момента нашей самой первой встречи в Африке – по крайней мере, я любила его. Но осознали это, кажется, только совсем недавно. Тогда я… мне захотелось за него замуж. Люблю все доводить до конца, – добавила она с бледным подобием своей старой лукавой улыбки. – Но Фергюс сказал, что врачи приговорили его, и ему не хочется, чтобы я повесила на себя труп. По мне, это, конечно, была полная чушь, но он твердо стоял на своем. Говорил, что сама природа не предназначила меня к роли сиделки. Так что мы были… мы были любовниками.

– Ясно. – Найджел невесело улыбнулся ей. – А теперь – только, ради бога, я не хочу вас обидеть – я-то верю всему, что вы только что мне сказали, – но ваши слова несколько расходятся с показаниями мисс Трейл, да и, как бы сказать, со всем ее поведением, ну, вы понимаете, о чем я…

– Да, запутанная история. – Джорджия сплела пальцы и уперлась ладонями в колени. – Дело обстоит так. Она была – давно была – любовницей Фергюса. Ничего удивительного – девушка видная. Но когда мы с Фергюсом… когда мы оба очнулись и посмотрели друг на друга новыми глазами, он потерял к ней интерес. Странно, конечно, но так уж случилось. Он и сюда-то ее пригласил затем, чтобы… как бы точнее выразиться… объявить о разрыве – джентльмен, как вы понимаете, всегда остается джентльменом, и добавить тут нечего. Сама-то она явно не поняла, зачем она здесь – взять хоть эти ее вдовьи одежды… нет, нехорошо я сказала, она же действительно любила его, и это все так понятно… Вот проклятье!

Джорджия сокрушенно покачала головой, и Бликли милосердно ее отпустил, попросив пригласить брата. Едва дверь закрылась за ней, он бросил красноречивый взгляд на Найджела.

– Все это выставляет мисс Трейл не в лучшем свете, как вам кажется, сэр?

– Но мы еще в точности не знаем, дал ли ей О’Брайан твердую отставку, – возразил Найджел; тем не менее показания Джорджии, бесспорно, придали расследованию определенное направление.

Вошел Эдвард Кавендиш – растерянный, загнанный, внешне ни капли не изменившийся с момента, как они с Найджелом обнаружили в садовом домике тело О’Брайана. Он тяжело сел на предложенный ему стул – впечатление было такое, что лет ему куда больше, нежели его законные пятьдесят три. Суперинтендант уточнил его адрес и род занятий, затем спросил, не может ли он, как старый друг О’Брайана, поделиться соображениями относительно возможного мотива убийства.