Эдера - В. Гридасова

— Да. Манфред ведёт себя как человек, которому есть, что скрывать. Ему постоянно звонит одна женщина… Будто бы подруга его покойной жены. А недавно он выписал этой «подруге» чек на двадцать тысяч марок!

— Может быть, она в этом очень нуждалась? — предположила Эдера.

— Я тоже так думала. Но Манфред не хотел, чтобы мы с нею встретились, когда она приходила к нам.

— Ты пробовала, говорить с ним, открыто? Почему бы тебе не спросить прямо, что его связывает с этой женщиной?

— Я боюсь! — Чинция зарыдала в голос. — Боюсь услышать, что он любит другую! Я не переживу этого!

— Чинция, мне кажется, тут наверняка есть иное объяснение, — уверенно возразила Эдера. — Манфред любит тебя! Поговори с ним откровенно и не забудь сказать, что любишь его и хочешь ему помочь.

— Спасибо, мне уже стало немного легче.

Пока Чинция изливала Эдере свои беды, мужчины вели свою беседу в гостиной. На сей раз уже Андреа не удержался от вопроса к Манфреду.

— Я вижу, ты чем-то озабочен. Может, мы тебе поможем?

— Нет, эту проблему я должен решить сам. Хотя… Возможно, вы и вправду что-нибудь подскажете. Только пообещайте, что ни Чинция, ни Эдера ни о чём не узнают.

— Не волнуйся, мы не скажем им ни слова, — заверил его Валерио.

И Манфред рассказал историю почти невероятную, но, тем не менее, способную реально разрушить их брак с Чинцией.

Всё началось с письма, которое, как и подобает таким письмам, обрушилось на Манфреда совершенно неожиданно.

«Дорогой господин Дресслер, — прочитал он рассеянно, не предчувствуя никакой беды. — Возможно, вы помните подругу вашей жены, Лотту? Так вот, я должна сообщить, что Хильда вовсе не умерла, как думали вы. Она жива! Эта новость, вероятно, явится для вас ударом, поскольку ваш итальянский брак теперь становится недействительным и, более того, вас могут обвинить в двоеженстве. Вскоре я приеду в Кельн, где, надеюсь, мы с вами встретимся. До свидания.

Лотта».

Поверить в воскрешение Хильды было невозможно, потому что умерла она у Манфреда на руках. Более семи лет прошло с тех пор, как они вдвоём бежали из Восточной Германии в Западную, и преследовавшая их полиция открыла огонь… Хильда погибла от первого же выстрела. Её отяжелевшее бездыханное тело Манфред ещё какое-то время тащил на себе, но одна из пуль настигла и его. Раненый в плечо, он продолжал бегство один.

Чувство вины перед Хильдой не давало Манфреду покоя все эти годы, но мучился он от того, что не похоронил несчастную и даже не знал, где находится её могила. Теперь же, прочитав письмо, он ужаснулся тому, что ни разу даже не подумал о бывшей жене как о живой. А ведь бывают всякие чудеса, и, может, Хильде тоже каким-то образом удалось выжить. Но почему она сама не дала о себе знать?

Этот вопрос Манфред и задал Лотте, когда та появилась у него в доме.

— Полицейские доставили Хильду в больницу, — пояснила Лотта, — и там она долго находилась между жизнью и смертью. А затем была тюрьма, где сотрудники госбезопасности подвергали твою жену пыткам. Её тело всё испещрено шрамами. Но Хильда молчала и не предала тебя!

— И всё-таки, — продолжал настаивать Манфред, — почему она не приехала сама? Теперь ведь это не сложно сделать.

— Хильда больна. Твоя женитьба на итальянке совсем её подкосила.

— Только не трогай мою жену, она тут ни при чём, — строго сказал Манфред. — Ответь лучше, где я могу найти Хильду. Адрес, телефон?

— Твоя жена Хильда! — возмущённо прервала его Лотта, оставив без внимания вопрос об адресе и телефоне. — Она бедствует, а эта итальянка пользуется всеми благами.

— Моя жена работает, и «блага» достигнуты её трудом тоже!

— Хильда согласна дать тебе свободу. Живи со своей итальянкой! Но твоя истинная жена нуждается в материальной помощи.

— Я готов обсудить с нею сложившуюся ситуацию. Только ведь Хильды нет в живых! — с уверенностью заявил Манфред. — Твоё поведение меня в этом убедило. Ты попросту вздумала заняться шантажом!

— Можешь считать меня шантажисткой, — невозмутимо ответила Лотта. — Но я предлагаю всего лишь компромисс, который избавил бы тебя от скандала и от судебного процесса.

— Никогда не поверю, что такое гнусное предложение могло бы исходить от Хильды!

— Знаешь ли, под влиянием страданий и голода люди меняются, — возразила Лотта.

— Допустим, — согласился Манфред. — И сколько в этом случае будет стоить моё благоразумие?

— Для начала достаточно и пятидесяти тысяч.

— Ты, должно быть, сошла с ума! Я не дам тебе и марки!

— Значит, прибегнем к помощи правосудия? — пристально посмотрев на Манфреда, Лотта направилась к выходу.

— Нет, подожди. Я дам тебе пять тысяч марок.

— Не меньше двадцати тысяч!

— Тогда убирайся вон! Немедленно! — пришёл в ярость Манфред.

— Что ж, ты упустил возможность мирного решения конфликта, — с сожалением произнесла Лотта. — Эти деньги нужны для того, чтобы Хильда могла немного подлечиться и приехать сюда.

— Скажи, где она находится, и я сам отвезу ей деньги.

— Да как ты не поймёшь, что в таком состоянии она просто не может показаться на люди!

— Ладно, возьми этот чек, но в следующий раз я буду разговаривать только с Хильдой!

Рассказав всё это Андреа и Валерио, Манфред с горечью добавил, что Чинция, кажется, в чём-то его подозревает.

— А почему бы тебе не сказать ей правду? — спросил Валерио. — Уверен, Чинция всё поймёт.

— Я сделаю это, как только увижусь с Хильдой, — ответил Манфред. — Если такая встреча вообще произойдёт.

— Боюсь, этого не случится, — высказал свои опасения Валерио. — Та женщина просто шантажирует тебя, понимая, что если ты не хоронил Хильду, то не можешь быть до конца уверенным в её смерти.

— Да, похоже на то, — согласился Манфред. — Перед самым отъездом в Рим у меня был телефонный разговор с Лоттой. Она сообщила, что Хильда готова дать мне развод, но намерена получить аванс… Я в сердцах бросил трубку…

— У меня нет никаких сомнений, — заключил Валерио, — что надо привлекать на помощь Манетти.

Звонок Валерио раздался в доме Манетти как раз в тот момент, когда туда вошла синьора Мадзетти.

— Простите, я позвоню вам сразу же, как только поговорю с агентом по защите несовершеннолетних, — пообещал Манетти.

— К нам поступили документы, по которым вы получаете право на усыновление Дженнарино, — сообщила гостья.

— Хвала Господу! — воскликнул Манетти. — А где же Дженнарино? Почему вы его не привели?

— Он снова сбежал, — в бессилии развела руками синьора Мадзетти. — Я надеялась увидеть его здесь, но теперь придётся сообщить