Если бы я был вампиром - Алекс Кош

И он продолжил рассказ.

Сорняк быстро понял, в чем дело, и снял с чертовых деревьев запреты на убийство. Вот только он немного не рассчитал. Он снял все запреты, причем когда стража уже двигалась в сторону веселящегося от всей души Кельнмиира. Естественно, они лезли к нему не под корнями деревьев, а по веткам и, как только заклинание запрета было снято, деревья окончательно взбесились. Я, конечно, подозревал, что этот древний прогулочный парк посажен не зря, но чтобы так… Кельнмиир оказался замечательным рассказчиком, и я как будто воочию увидел стражников, пронзенных со всех сторон ветками и облепленных листьями, вгрызающимися в плоть. Через несколько секунд все было кончено и половина городской стражи была уничтожена. Причем Кельнмиир был совершенно ни при чем, это постарался пресловутый Сорняк. Тем более что Кельнмииру было не до них – он оказался в зеленом аду. Ветки, которые секунду назад были гибкими и податливыми, стали острыми и твердыми, как множество стальных мечей. И били эти мечи с невероятной скоростью и точностью. Будь на месте Кельнмиира кто-нибудь другой, того разорвало бы в клочья за доли секунды. Кельнмиир же даже умудрился вылезти из этого ада почти живым. Всего лишь (всего лишь!) без руки и с многочисленными ранениями самой разной тяжести. Он под шумок перемахнул через стену и спрятался у какого-то своего знакомого. Там он как можно быстрее восстановился, переоделся и поспешил на мои поиски. Нашел он меня, как ни странно, довольно быстро. Просто он совершенно случайно подслушал разговор двух стражников о сознательном гражданине, который их вовремя предупредил о нападении на Императорский дворец, и сразу понял, что этот сознательный гражданин только что сбежал из тюрьмы. Рассчитав вектор моего движения, он отправился на эту площадь и прибыл одновременно со мною…

– Интересно, почему это? – подозрительно спросил Кельнмиир. – По бабам-с шлялся среди ночи?

Я задохнулся от такой наглости, на время даже забыв об окончательно стершейся подошве ботинок.

– Да за мной какие-то темные пятна гонялись! – обиженно вскричал я.

– Женского полу? – уточнил Кельнмиир из-под капюшона.

Почему-то мне показалось, что он ухмыляется.

– Я же до сих пор ни с одной девушкой не общался в вашем чертовом городе! Ты чего ко мне привязался-то?

– Да шучу я, – поспешил успокоить меня Кельнмиир. – Кстати, подозрительно, что ни с одной девушкой не общался…

По всей видимости, издеваться надо мной ему надоело, и он посерьезнел.

– Вот из-за этих темных пятен я тебе и сказал бежать быстрее. В Приграничье они тебя не тронули бы, здесь серая зона: ни тьма, ни свет здесь не имеют полной власти.

Я по-новому взглянул на ветхие здания вокруг:

– Получается, это зона перемирия?

– Наоборот, это зона самых масштабных военных действий, – пояснил Кельнмиир.

– Это как?

Мы свернули в очередной грязный переулок, напоминающий тихую улочку где-нибудь в Солнцево.

– Очень просто. Чтобы прямые представители сил света или тьмы имели власть и силу, на территории должна превалировать определенная энергетика. Либо злая, либо добрая.

– То есть здесь ты слабее, чем в центре города?

– Нет. Я не прямой представитель сил тьмы, я принадлежу к созданиям тьмы. Вот темные пятна, или безликие, являются прямыми представителями сил тьмы, утаскивающими души людей неизвестно куда. Но я действительно слабею днем, а ночью набираю силу. Днем слишком много положительной энергии и слишком мало отрицательной. А я все-таки питаюсь именно отрицательной энергией – энергией страха, боли, убийства и крови, наконец. Днем этого мало… – тяжело вздохнул он.

– А почему же днем в Приграничье Ремесленники не смогут меня найти? Ведь днем преобладает светлая энергия.

– Светлая энергия преобладает днем только в самом городе. В Приграничье же какое-никакое, а равновесие. Представители добра могут столько же, сколько и представители зла. Следовательно, они просто мешают друг другу, и вряд ли Ремесленники смогут тебя найти.

Я начал понимать.

– А ночью в городе Ремесленники не могли меня найти…

– …потому что ночью в Лите царствуют силы тьмы. Поэтому после часа ночи никто не выходит из дому без защитных заклинаний или охраны, – подтвердил мои догадки Кельнмиир.

Мы вышли к небольшому зданию, являющемуся копией Школы Искусств Кельнмиира в масштабе примерно два к одному. То же самое черное здание, та же самая отчужденность от всей городской архитектуры.

– Вот и Школа моего друга, – сказал Кельнмиир, только я его услышал не сразу.

Я размышлял над всеми этими силами добра и зла. Впервые столкнулся с таким материальным воплощением вселенских категорий.

– А Ремесленники разве являются прямыми представителями добра? – спросил я, продолжая размышлять.

Кельнмиир задумался.

– В общем-то да. Вампиры – злые, Ремесленники – добрые, а друиды пофигисты. Это старая пословица… я еще лет восемьсот назад придумал.

– И что, все так категорично? Все Ремесленники добрые, и так далее? Нет исключений?

– Да есть, наверное, – не стал отпираться Кельнмиир. – Я вот очень даже незлой вампир. Значит, и среди Ремесленников найдется…

Тут его грубо прервал порыв ветра, едва не сдернувший с него капюшон.

– Засранец! – выругался он и развел перед собой руки, будто открывая невидимый полог.

Перед нами из ниоткуда появился пышущий яростью Зикер. Я предположил, что Кельнмиир сдернул с того покрывало невидимости, когда Зикер попытался втихаря разобраться с ним, открыв лицо вампира солнечным лучам.

– Я знал, что вы придете сюда! – закричал Зикер, и над его головой вспыхнуло пламя, похожее на алую птицу, бьющуюся в клетке.

– Тем хуже для тебя, что именно в это время ты оказался поблизости, – рассмеялся Кельнмиир, и над его головой, будто в издевательство над Ремесленником, появилось небольшое ведро с водой. Зрелище было еще то.

– Охладить? – осведомился Кельнмиир.

Я на всякий случай поспешил спрятаться за его спину. А потом, подумав немного, решил отойти за ближайший домик. Правда, сделать это до начала разборки я все же не успел.

– Попробуй, – прошипел Зикер и забормотал что-то себе под нос на непонятном языке.

Я сразу подумал, что Вельхеор почему-то забыл впихнуть этот язык в свой любимый словарь. А потом началось…

Нет, ничего глобального вроде землетрясений или громов и молний не произошло. Просто на безлюдной, слава богу, улочке исчезли все звуки, и все вокруг посерело.

– Это чтобы никому не пришло в голову уйти, пока я не разрешу, – объяснил Зикер.

До меня не сразу дошел смысл его слов. Я повнимательнее посмотрел по сторонам и понял, что мы находимся в полусфере, служащей чем-то вроде барьера.

– Договорились, – кивнул Кельнмиир, а затем повернулся ко мне: – Постой пока снаружи, а то мало ли что.

Он вытянул руку в сторону ближайшей ко мне стенки сферы и, изображая пальцами подобие ножниц, «вырезал» в ней квадратный проем.

Я, не теряя не секунды, юркнул в него, и проем тут же стянулся за моей спиной. Последнее, что я услышал, был голос Кельнмиира:

– Это чтобы ребенок не пострадал…

Больше ничего я не слышал, потому что сфера убирала все звуки. Очень жаль. Наверняка Кельнмиир вдоволь поиздевался над Зикером, прежде чем они начали свою разборку.

Началось все с того, что ведро, все еще плавающее над головой Кельнмиира, резво подлетело к Зикеру и плеснуло водой на играющее над его головой пламя. Пламя конечно же потухло, а Зикер стоял с донельзя удивленной физиономией и обтекал. Промок он насквозь. Затем Зикер натурально покраснел от злости. Его лицо стало краснее алого костюма, в который он был одет. Не зря он был выходцем факультета сферы огня, вся его одежда тут же с шипением высохла, а влага взметнулась вверх струйкой пара. Как же обидно, что я не слышал ругани Зикера. Зато Кельнмиир ответил совершенно спокойно, и в этот самый момент сфера приобрела красный оттенок. Я, как обычно, не понял, почему это произошло, но невольно связал это с последующим взрывом Зикера. Тот, к моей радости, начал кидать в Кельнмиира фаерболы. Воистину, фаерболы – это неизменная классика всех миров. Кельнмиир плавно отшагивал то влево, то вправо и все огненные шары ударялись о защитную сферу. Хорошо еще, что сфера держала удар, а то Зикер мог бы полгорода спалить, прежде чем Кельнмиир хотя бы запыхался. Поняв, что атаковать в открытую бесполезное занятие, Зикер сменил тактику и решил устроить метеоритный дождь в миниатюре. В ответ Кельнмиир неизвестно откуда достал зонтик и раскрыл его над собой. Самый обычный с виду зонт не пропускал огненные капли, которые просто отскакивали в разные стороны.

Я осмотрелся по сторонам. В улочке до сих пор не появилось ни одного человека. Это было весьма странно, потому что солнца уже давно светили. Пора было бы выйти и ученикам Школы Искусств. Уж они-то наверняка должны знать о том, что здесь происходит. Или взаимопомощь не входит в их правила?