Трибьют - Нора Робертс

— Наконец-то исполнится мечта всей моей жизни, — он достал бокалы и посмотрел на автоответчик. — Сегодня я чрезвычайно популярен. Сорок восемь сообщений.

— Ты должен защитить себя, Форд. — Силла выглядела озабоченной. — Думаю, нужно еще раз опубликовать краткое и ясное заявление, чтобы прекратить все это. Ким, мой пресс-агент, придерживается такого же мнения. Странно, что некоторые средства массовой информации решили раздуть это дело и обнародовать свои нелепые версии.

— Мы поступим проще. — Он нажал на телефоне кнопку отключения питания. — С остальными аппаратами я сделаю то же самое. Родители и друзья знают номер моего мобильного, если им нужно срочно со мной связаться. Мы выпьем вина, приготовим замороженную пиццу и устроимся в спальне наверху, за занавесками. По крайней мере, у меня будет возможность показать тебе все серии «Битвы за галактику».

Она облокотилась о кухонный стол, повела плечами, сбрасывая напряжение. Он не сердится, поняла Силла. И не расстроен. И даже не раздражен. Как ее угораздило познакомиться с таким удивительно уравновешенным человеком?

— Ты и вправду умеешь все упрощать.

— Если сайлоны не собираются уничтожить человечество, то все остальное просто. Ты принесешь пиццу, а я вино.

Силла проснулась в пять утра оттого, что на ее ферме сработала сигнализация. Продолжение следует, подумала она, надевая джинсы. Некоторые репортеры в погоне за сенсациями не остановятся даже перед нарушением закона. Она провела целый час по ту сторону дороги вместе с полицией и Фордом.

На замке черного хода обнаружились царапины, свидетельствовавшие о неудачной попытке воспользоваться отмычкой.

Полицейские решили оставить патрульную машину возле ее дома, и Силла отправилась в постель.

Проснувшись около половины восьмого, она взяла коробку с пончиками, две большие чашки кофе и пошла по дорожке к своему дому.

Полицейский за рулем патрульной машины опустил стекло.

— Я понимаю, что это банально, — сказала Силла. — И тем не менее.

— Доброе утро. Очень любезно, мисс Макгоуэн. Все было тихо.

— Похоже, незваные гости сбежали. Я приступаю к работе. К восьми начнут приезжать рабочие.

— Отличный у вас дом, — второй полицейский взял из коробки обсыпанный сахарной пудрой пончик. — Классная ванная на втором этаже. Моя жена тоже хочет переделать нашу.

— Если решитесь, позвоните. Бесплатная консультация.

— Возможно, — полицейский улыбнулся. — Наша смена скоро заканчивается. Хотите, мы вызовем другую машину?

— Нет, думаю, теперь все будет в порядке. Спасибо, что присмотрели за домом.

Первым делом она занялась плинтусом. К девяти часам работа уже кипела. Заливка цементом, каменная кладка, консультации по поводу плитки для дорожки и реконструкции пруда. Перейдя в третью спальню, Силла проверила размеры встроенного шкафа для одежды. Когда она сняла дверь, на пороге появился Мэтт.

— Силла, мне кажется, вам лучше посмотреть, что там творится.

— Что? Какая-то проблема?

— Сначала взгляните, а потом сами скажете.

Она прислонила дверь к стене и пошла за ним. От взгляда через окно хозяйской спальни у нее перехватило дыхание.

Шесть репортеров — это досадная помеха в работе. Но шестьдесят — это катастрофа.

— Они стали приезжать все сразу, — говорил ей Мэтт. — Как будто по сигналу. Брайан вызвал меня и сказал, что они задавали вопросы его людям. Там телевизионные камеры и все такое. В доме и в саду работают не меньше десятка человек. Их всех невозможно проконтролировать.

— После того как я попала в аварию, этого следовало ожидать, особенно с учетом обстоятельств. Но я думала, все ограничится несколькими сообщениями в новостях. Мне нужно позвонить. Попробуйте попросить своих людей, Мэтт, чтобы они не разговаривали с репортерами, по крайней мере, пока. Мне нужно несколько минут, чтобы… — она умолкла, увидев, как к дому подъезжает блестящий черный лимузин.

— Вы только посмотрите на это!

— Вы только посмотрите, — повторила Силла. Ей необязательно было видеть выходящего из машины Марио, чтобы понять, кто приехал. И зачем.

Когда Силла спустилась на веранду, Беделия Харди уже стояла там, опираясь на руку мужа. Она повернулась под идеальным углом к репортерам, с раздражением подумала Силла, чтобы телеобъективы могли запечатлеть выражение горечи на ее лице. Она распустила волосы, чтобы они сверкали на солнце, контрастируя с льняной курточкой под цвет глаз.

Когда сетчатая дверь захлопнулась за Силлой, Дилли раскрыла объятия, не забыв повернуться так, чтобы ее можно было снять в профиль.

— Девочка моя!

Она шагнула вперед в своих довольно экстравагантных босоножках «Джимми Чу». Силле ничего не оставалось делать, кроме как сойти по ступенькам в своих рабочих ботинках и оказаться в материнских объятиях и облаке духов «Вечерний Париж». Любимые духи Дженет, перешедшие по наследству к дочери.

— Девочка моя. Девочка моя.

— Это ты, — шепнула Силла на ухо матери. — Это ты сообщила прессе, что приезжаешь?

— Конечно. Пресса — это всегда хорошо. — Она отстранилась, и через янтарные линзы солнцезащитных очков Силла увидела, что тщательно накрашенные глаза Дилли широко раскрылись. Ее тревога была искренней. — Силла, твое лицо. Ты же говорила, что не пострадала. Силла!

— Это всего лишь пара шишек.

— Что говорит врач? О, этот ужасный человек, этот Хеннесси. Я его помню. Угрюмый ублюдок. Боже, Силла, ты пострадала.

— Я в порядке.

— Да, но ты могла бы хоть немного накраситься. Но на это уже нет времени, и, наверное, так будет даже лучше. Пойдем. Я все подготовила. Просто слушайся меня.

— Ты натравила их на меня, мама. Ты прекрасно знаешь, что именно этого я не хочу.

— Речь не идет о тебе и о твоих желаниях. — Дилли посмотрела мимо Силлы, на дом, а затем отвернулась. И Силла вновь увидела на ее лице искреннюю боль. — И никогда не шла. Пресса нужна мне. Мне нужно внимание, и я его получу. Что произошло, то произошло. Теперь ты или позволишь им и дальше приставать к тебе с глупыми расспросами, или попробуешь переключить часть их внимания, а может и все, на меня. Господи! Что это?

Силла опустила взгляд и увидела Спока, который терпеливо сидел у их ног, протянув лапу, и внимательно смотрел на Дилли своими выпуклыми глазами.

— Собака моего соседа. Он хочет, чтобы ты с ним поздоровалась.

— Он хочет… А он не кусается?

— Нет. Просто пожми ему лапу, мама. Он решил, что ты друг, потому что ты обнимала меня.

— Хорошо, — она осторожно наклонилась и — что делает ей честь, подумала Силла, — крепко пожала лапу Спока. Потом слабо улыбнулась. — Он такой уродливый, но страшно милый. Теперь пойдем.

Дилли повернулась, крепко обняла дочь за талию и протянула руку мужу.

— Марио!

Он подбежал, взял ее руку и поцеловал.

— Мы готовы, — объявила она.

— Ты выглядишь великолепно. Несколько минут, дорогая. Тебе не следует слишком долго находиться на солнце.

— Держись рядом.

— Обязательно.

Стиснув Силлу, Дилли двинулась к камерам.

— Потрясающие туфли, — похвалила Силла. — Только не очень подходят для травы и гравия.

— Я знаю, что… Кто это? Нельзя, чтобы репортеры нарушали линию.

— Он не репортер. — Силла смотрела, как Форд проталкивается через ряды корреспондентов. — Иди в дом, — сказала она, когда он поравнялся с ними. — Тебе все это ни к чему.

— Должно быть, это твоя мать? Не ожидал увидеть вас здесь, миссис Харди.

— А где еще я должна быть, когда с моей дочерью стряслась беда? Новое увлечение? — Она оценивающе оглядела Форда с головы до пят. — Я кое-что слышала о вас. Не от тебя, — добавила она, посмотрев на Силлу. — Нам нужно будет поговорить. А вы пока просто подождите вместе с Марио.

— Нет. Он не Марио, и он не будет покорно стоять в сторонке, как дрессированная комнатная собачка. Не доставляй им этого удовольствия, Форд.

— Пойду в дом и выпью кофе, — сказал он. — Хочешь, чтобы я вызвал полицию?

— Нет. Но все равно спасибо.

— Типичный южанин, и довольно мил, — заметила Дилли, когда Форд направился к дому. — Вкус у тебя улучшается.

— Я на тебя сержусь, — Силла нахмурилась и едва сдерживала гнев, — так что советую быть осторожной в выборе темы.

— Ты думаешь, мне было легко приехать сюда? Я делаю то, что должна, — Дилли вздернула подбородок — отважная мать, поддерживающая своего страдающего ребенка. Они уже поравнялись с репортерами, и на них со всех сторон сыпались вопросы, но Дилли шла сквозь них, как солдат сквозь град пуль. — Пожалуйста. Пожалуйста. — Она подняла руку и повысила голос: — Я понимаю ваш интерес и даже в какой-то степени ценю его. Я знаю, что ваши читатели и зрители волнуются, и это меня глубоко трогает. Но вы должны понять, что наша семья переживает — в очередной раз — трудные времена. И это… болезненно. Моей дочери пришлось многое пережить. Я приехала к ней, как на моем месте поступила бы любая мать.