Посланник (СИ) - Булавин Иван

Дорожная сеть в европейской части России довольно густая, найти проход всегда можно, а перекрыть все дороги, не пропустив одиночный автомобиль, уже проблематично, если у тебя нет целой армии, которая к тому же имеет устойчивую связь и перемещается быстрее упомянутого автомобиля. У наших врагов, кроме армии, не было ничего. Но они пытались. Наш учёный даже с кем-то связывался по дороге, спрятавшись от нас за запасными колёсами. Вернулся, как всегда, озадаченным.

— Ну, что там? — спросил я. — Хотя бы в общих чертах.

— Там… — он поморщился, как от зубной боли, — всё плохо. Или хорошо, как посмотреть. Часть вражеских подразделений продолжает двигаться на северо-восток, но те, что расположены близко к нам, скажем, в радиусе пятисот километров, начали непонятные перестроения. Если я правильно понял, среагировали на нас.

— Будут ловить?

— Думаю, что да.

— Вот и зачем было сообщать, что я убил Пасечника? Или это план такой?

Он задумался.

— Нет, плана пока нет, но кое-что вырисовывается. Нас будут пытаться остановить, задача прежняя, не быть убитыми.

— А оттуда нас поддержать не смогут? — спросил из-за руля Коростин. — Ну, бомбардировщик выслать, или десант на вертолётах?

— Вряд ли, нет полноценной цели, гоняться за небольшими отрядами, что бредут по разным дорогам, можно бесконечно. А в единый кулак они соберутся только перед атакой.

— Так в чём наша задача? — спросил Винокур, временно покинувший пост.

— Задача у нас прежняя, — повторил учёный. — То, что на нас среагировали враги, не отменяет конечной цели. А вот как они поступят, тут уже вопрос. Может быть, мы раздёргаем их армию и сорвём наступление, может быть, они на нас плюнут и снова развернутся на север.

Больше мы от него ничего не добились.

Глава двадцать седьмая

Пятые сутки увлекательного путешествия, где-то южнее Волгограда, правый берег Волги, точнее не скажу, местность тут сильно изменилась. Она и так в этом мире слегка отличается, а после бомбардировок, как ядерных, так и обычных, и вовсе ни одного знакомого ориентира.

В крупные города мы не заезжали, да и делать там особо нечего. Разруха, руины, следы пожаров, а кое-где и ядерное пепелище. Даже если люди в итоге победят, то восстанавливать страну придётся лет сто, если не больше.

Сам Волгоград понаблюдали из пригорода, впечатление неприятное, ядерный удар по городу не наносился, но и обычным оружием его превратили в Сталинград сорок второго года. А ещё вдоль окраин стояли колья с насаженными на них скелетами. Часть уже рассыпалась, часть ещё держалась.

Группа в прямом смысле слова не стояла на ногах. По идее, когда мы двигались по дорогам, один из нас мог отдыхать на спальном месте. Но в реальности уснуть было невозможно. Шли с таким напряжением, что впору оглохнуть. Чуть ли не на каждом повороте и перекрёстке нас встречали, засады были организованы наспех, та часть противника, что состояла из людей, была не организована и плохо вооружена, а писаные не имели в составе магов. Да и укреплений построить не успевали. Это нас и спасало, а ещё то, что маршрут наш, который я поначалу представлял прямым, как кардиограмма покойника, в итоге оказался извилистым, а местами имел даже петли.

Но даже так путешествие спокойным не было. За последние двое суток только я один расстрелял из автомата больше тысячи патронов, впору вспомнить о ресурсе ствола, который от таких нагрузок скоро станет непригодным. Оружие натуральным образом раскалялось в руках, а огромный запас патронов уже не казался таким огромным. Винокур и вовсе несколько раз отказывался стрелять, мотивируя это тем, что ствол перегрелся, а запасного у него нет. В такие минуты прорыв становился куда более сложной задачей, крупный калибр просто сметал личный состав заслона, а саму баррикаду мы, в зависимости от её прочности, либо сносили, либо аккуратно сдвигали в сторону, либо объезжали. А без такой поддержки сделать это оказалось трудно. Особенно, когда в качестве баррикады установили БТР. Машина оказалась не на ходу, но свою функцию гроба на колёсах выполняла исправно. А рядом были наспех оборудованные позиции автоматчиков, и ещё куча писаных в засаде, да и внутри бронемашины сидели стрелки (башенный пулемёт, к счастью не работал или не имел боеприпасов).

Спас ситуацию гранатомёт, тот же Винокур, произвёл обстрел с трёхсот метров, почти идеально попав кумулятивным по машине, а потом двумя термобарическими по окружающей пехоте. Потом уже, непрерывно поливая всё вокруг огнём через бойницы, мы прорвались через заслон. БТР, кстати, сдвинуть не смогли, чем-то его заклинили так, что он словно прирос к дороге. Смогли аккуратно протиснуться между его носом и бетонным столбом на обочине.

Хуже всего было то, что их армия полностью переключилась на нашу поимку, стягивая резервы. И у резервов этих появлялась техника, чаще всего не боевая, просто грузовики с пехотой, которые, тем не менее, могли участвовать в погоне и быстро занимать позиции. Приходилось охлаждать их пыл с помощью ДШК и гранатомёта. Но гранаты были не вечными, а пулемёт не выдерживал постоянного огня.

Но это было не главным. Оружие, как и двигатель машины, было из металла, в отличие от людей. Третьи сутки без сна, в постоянном нервном напряжении. От непрерывной стрельбы мы почти оглохли, а от бодрящих таблеток, которые Башкин выдавал без счёта, уже начинало сбоить сердце. Ещё пара дней такой гонки, и нашим врагам не придётся нас убивать, мы просто сдохнем на бегу, облегчив им работу.

Исходя из этого, а ещё потому, что двигатель начал сбоить, и требовалось ТО, решено было устроить привал. Погоня как раз отстала, а потому мы получили возможность остановиться в небольшом городке, найти рембазу и, загнав наш броневик в ангар, заняться собой.

Марину я сразу отправил спать, она и так спала на ходу, поскольку таблетки пить отказывалась. Винокур вместе с учёным и инженером, занялись машиной. Все хотели спать, но понимали, что прямо сейчас уснуть не смогут. Химическое дерьмо продолжало бурлить в крови. А мы, я и Немой, остались часовыми.

Усевшись на верхних этажах административного здания, мы контролировали местность вокруг. Внутри ангара негромко стучали инструментами, а я, крепко сжимая цевьё автомата, смотрел вдаль. В глаза словно песка насыпали, сердечный ритм отбивал какую-то заковыристую мелодию, но пока я держался.

На часы я не смотрел, сейчас утро, глядишь, до темноты просижу, впрочем, меня должны сменить. В итоге, конечно, заснул, но проспал недолго, около получаса, поскольку сначала меня разбудил Немой, а чуть позже пришла Марина.

— Выпей и иди спать, — сказала она, сунув мне в руки кружку с горячим напитком, всё тот же концентрат, будь он неладен. Впрочем, мой измученный организм вряд ли сейчас примет что-то другое. — Я посижу, а потом Слава подтянется.

Вместе со мной спать отправился и Немой. На парня было страшно смотреть. Худой, бледный, глаза ввалились и стали красными, как у вампира. Впрочем, я выгляжу не лучше. Спать полагалось в небольшой каморке, где имелись длинные верстаки, на которые набросали каких-то старых одеял. Неподалёку, спрятавшись от посторонних глаз, Башкин колдовал со своим волшебным чемоданом.

— Какие новости с полей? — спросил я, поймав себя на мысли, что мне всё равно.

— Смотря с какой стороны зайти, — загадочно ответил учёный. — Почти вся армия тварей отправилась ловить нас, наплевав на наступление. При этом собирается в компактную массу. Радует то, что наш маршрут они отслеживают очень приблизительно, а потому перекрыть все дороги не успевают. Но кольцо постепенно сжимается. Думаю, сутки у нас есть, самым напряжённым будет последний этап прорыва. Но и тут перспективы очень даже неплохие.

— А подробнее? — спросил я, уже закрыв глаза, от немедленного засыпания спасало то, что я твёрдо вознамерился допить кружку.

— Ну, смотрите, почти все они находятся на западном берегу Волги. Установка спрятана у Астраханского моста, с этой стороны. Если успеем прорваться к мосту, а тем более забрать установку, то после переправы враги останутся строго позади. Можно будет просто убегать, не опасаясь засады. В идеале, можно было ещё и мост за собой подорвать, но взрывчатки не хватит. Мост по моим данным, цел и заторов на нём не наблюдается.