Полет Ящера - Андрей Щупов

- Я понял, босс.

- Все! До связи! - Отключив рацию и сорвав с головы наушники, я проверил пристегнутый к кисти германский нож с пятнадцатью выбрасываемыми лезвиями, вместо любимой «Беретты» сунул в подмышечную кобуру «Макаров». Оружие так и так придется дарить на входе, а в кутерьме все, бывает, теряется. Как бы то ни было, рассчитывать придется главным образом на нож. На нож и на Гонтаря…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Нам грубиянов не надо. Мы сами грубияны.

Ильф и Петров

Они ждали меня, это было видно. На иных лицах проступило облегчение, на иных - пугливое беспокойство. Тому имелись веские объяснения. Питон Ка вторгся в гнездилище бандерлогов, - последние, воленс-неволенс, вынуждены были реагировать. Всякое собрание представляет собой шоу, и воровская встреча не составляла исключения. Кто-то из присутствующих старательно изображал холодное презрение, кто-то разглядывал меня, как выпущенного на улицы медведя, и лишь троица, восседающая во главе стола осталась внешне безличной.

Как я и полагал, сидели здесь не одни только «синие», очень уж скромной вышла бы компания. Для веса пригласили Барикова и Османа, Лангуста и Плешивого. Чистокровными ворами можно было назвать, пожалуй, только Танцора с Корой. Нескольких человек я не знал вовсе. Зазвали, должно быть, из дальнего и ближнего зарубежья, что, разумеется, осложняло дело, но не слишком.

Так или иначе, но компания подобралась пестрая, и объединить всех за одним столом могла лишь особая причина. Под этой самой причиной подразумевали меня, и, вероятно, они были правы.

Гонтарь скромно присел у стены, немедленно оказавшись в окружении полудюжины «мальчиков-с-шкафчиков». Судя по его физиономии подобное соседство его не слишком взволновало, хотя комплекция мальчиков заслуживала самого пристального внимания. Впрочем, у меня были свои соседи и свои проблемы. Место мне отвели чуть поодаль от стола, точно подсудимому. Немного обидно, зато удобно. Для Дина и его парней. Тем не менее, сам себя я считал гостем, а потому, проявляя самостоятельность, отважно подхватил приготовленный мне стул и передвинул таким образом, что Коре с Танцором поневоле пришлось повернуть головы. Ничего, ребятки, полезно! Покрутитесь! Шейки зажиревшие разомните, позвонки.

Устраивая поудобнее зудящую ногу, я продолжал цепко изучать собравшихся. Посмотреть было на кого. Типажи в массе своей подобрались редкостные. Жизнь прожить - не поле перейти, и любимое хобби наложило весомый отпечаток на лица всех присутствующих. Не заглядывая в милицейские протоколы и не прибегая к телепатии, можно было с уверенностью сказать, кто есть кто. В какие смокинги волков не ряди, звериная суть все равно вылезет наружу. Впрочем, то же самое я мог бы сказать и о себе. Не вслух, но вполне честно.

Судя по всему, цветущий мой вид произвел на хозяев удручающее впечатление. Уверен, многие из них не чаяли увидеть меня здесь вовсе. Наверняка рассчитывали, что не приду или не в состоянии буду прийти. Однако ожидаемых шрамов они не узрели, болезненного состояния не углядели, как не впивались в мое лицо пытливыми взглядами. Я отвечал им благостной улыбкой повара в столовой, без зазрения совести усугубляя их печаль, кое-кого, вероятно, подвергая в настоящее смятение. Питон Ка наконец-то пустил в ход секретное оружие. Я не перенапрягался, однако лобные доли все же начинали ощутимо ныть. Смотреть мне в глаза долее двух-трех секунд у этих героев не получалось. Ребяток можно было понять. Появись такая необходимость, я бы запросто приподнял сейчас не коробок, а пепельницу. Подходящее состояние помогало настраиваться на нужный лад, А посему мое появление вряд ли пришлось им по сердцу - даже тем, кто не ещё испытал режущей кротости моих глаз. Что и говорить, неважный посетил их сегодня гость. Неуютный, злой, непонятный. Тем более непонятный, что о подробностях автокатастрофы все они наверняка были наслышан. И сколько же добрых надежд возлагали, должно быть, на последствия аварии, сколько чаяний возносили к своим багровым алтарям. Но малость не вышло. То есть вышло, да как-то не так. Впору было посмеяться, но я ограничивался все той же зловещей улыбкой. Ящер, полезно будет напомнить, господа бандерлоги, принадлежит к тому же семейству, что неуничтожимая саламандра! Не читаете литературы, а зря! Очень и очень зря!

Поерзав, я наконец-то устроился на стуле. Ноющую ступню, над которой поработал накануне Артур, сменив отечественный гипс на нечто импортное, позволяющее надеть привычную обувь, небрежно вытянул перед собой. Вряд ли они заметят, что туфелька на правой ноге на полтора размера больше собрата на левой. Все-таки не Золушка, чтобы пялились на ноги. Гипса нет, и ладно! Пусть знают, что Ящера ничем не возьмешь. Ни пулями, ни бомбами. Собственно говоря, на все это собрание мне было глубоко плевать. Меня интересовал хозяин того странного голоса. Именно его близость заставляла трепетать ретивое, ради него я сюда и заявился.

Авторитеты молчали, а я продолжал гипнотизировать все эти лбы и затылки, силясь нагнать на них страх, пытаясь заглянуть внутрь черепных коробок. Увы, телепатия не телекинез, у меня ничего не получалось, и потому представлялось крайне необходимым, чтобы эти дундуки наконец-то заговорили.

- Ну-с? - я нетерпеливо хлопнул ладонью по колену. - Будем и дальше играть в заик? Если дело за мной, то считайте, что я уже напуган.

По тому, как стремительно побагровели шеи и физиономии соседей по столу, можно было судить о тоне, в котором начнется беседа. И я не ошибся.

Сутулый, смахивающий на исхудавшего медведя Лангуст несдержанно выругался. Кора, шумно задышав, процедил:

- Не многовато ли на тебе шерсти. Ящер?

- Сколько есть, вся моя.

- Твоя ли?

- Что полагалось, состригал. А ты хочешь обрить наголо?

- Луну крутит! - вякнул один из незнакомцев

Мысленно я тут же его вычеркнул. Вслед за Лангустом и Корой. Итак, три голоса есть, подождем следующих.

- С монетой все ясно. Тебе другая предъява, Ящер!

- Ну же? Я слушаю.

- Мороз!

- И Хром! - зло добавил Танцор.

- Про Хрома забудьте. Мне эта головная боль н к чему. Да и вам тоже. В чем, собственно, дело? Baш парень вас же с преспокойным сердцем и сдал.

- Докажи!

- А мне доказывать нечего. У нас, как известно презумпция. Не верите, поинтересуйтесь у прокурора. Он вам покажет чистосердечные сводочки - собственноручно сработанные, в нужных местах подписанные. К чести Хрома - память у него отменная. И про вагоны с мануфактурой помянул, и про квартирки пенсионеров, и про германскую гуманитарную помощь жертвам второй мировой войны. Полагаю, некоторые из жертв сидят даже здесь. Кстати, про тебя, Танцор, там масса интересных страниц! Читаешь, и слеза наворачивается. Все равно как от рабыни Изауры. Не протокол, а чистый роман!