Сад Лиоты - Франсин Риверс

— Я знаю, Рут, но это мой ребенок.

Она остановилась и со злобой уставилась на него:

— Не могу поверить. Это еще не ребенок. Не называй это ребенком.

— Избавь меня от своего феминистского дерьма, Рут. Мы оба проходили анатомию и физиологию. Я клянусь, что буду заботиться о тебе, что буду за все платить. Я не снимаю с себя ответственности. Я даже женюсь на тебе, если хочешь.

— Спасибо за романтичное предложение, — она отвернулась, обхватив себя за плечи.

Корбан устыдился и, подойдя к Рут, обнял ее.

— Я не хотел, чтобы все так вышло. — Он не разнимал своих рук. — Мне, правда, жаль. Если бы я мог что-то изменить, то сделал бы это. Я знаю, что ты ничего не подстроила. Знаю, как много значит для тебя учеба. И я не прошу тебя бросать университет. Просто посиди дома несколько дней, хорошо? Потом мы все обдумаем. Все тщательно взвесим. Неужели не сможем найти верное решение? Мы рассмотрим все варианты.

Корбан почувствовал, как ее плечи поникли.

— Мне страшно. Мне так страшно, Кори, — дрожащим голосом проговорила она.

Корбан нагнулся и поцеловал Рут в изгиб шеи.

— Мне тоже.

Но он боялся, что им страшно по разным причинам.

— Эй, вы, там! — прокричала появившаяся в дверях своего дома Лиота. — Оставьте этих детей в покое или я вызову полицию!

Два подростка, которые напугали детей Арбы Уилсон, послали ей отборные ругательства и тут же пустились наутек вниз по улице. Выйдя на крыльцо, Лиота сказала детям:

— Зайдите во двор, троица! На улице вы легкая добыча для любого хулигана. Разве ваша мама не велела вам играть во дворе?

Она распахнула перед ними двери.

— Зайди в ванную и умойся, Вермонт.

— Меня зовут Нил.

— В своем доме я буду называть тебя Вермонтом. А теперь иди в ванную.

Девочки плакали. Лиота задвинула щеколду на двери-ширме и заперла входную дверь на два замка.

— А вы обе следуйте за мной.

На кухне она сняла с сушилки два полотенца, намочила их под краном и дала по одному каждой девочке.

— Вытрите слезы и скажите мне, чего хотели от вас те два парня?

— Чтобы Нил пустил их в дом.

Нил появился в дверях и приложил мокрое полотенце, как компресс, к своему глазу.

— Ты смелый мальчик, — похвалила его Лиота.

— Я не мальчик.

— О, ради всего святого! Хорошо. Ты смелый молодой человек. Так тебе больше нравится? А теперь сядь в кресло и успокойся.

— Но почему я?

— Если не сядешь, я отдам твое печенье и молоко девочкам.

Нил быстро сделал то, что ему велели.

— Мама будет беспокоиться, где мы, — сказала одна из них, утирая слезы.

Лиота похлопала ее по плечу.

— Она знает, солнышко. Я сказала вашей маме, что вы можете приходить ко мне. Здесь вы будете в безопасности. Так, Каролина, садись сюда. Индиана, ты можешь взять мой стул. Когда ваша мама возвращается с работы?

— В шесть часов, — ответила девчушка. — Она обещала принести нам жареных цыплят.

— Это ее любимые. — Нил кивнул в сторону Кении-Каролины. — Мама принесет их, потому что сегодня день рождения у нашей сестры.

— Твой день рождения? И сколько же тебе исполнилось лет, Индиана? — обратилась Лиота к Тунисе.

— Семь.

— Так, а мне двенадцать раз по семь. Сколько же это?

— Восемьдесят четыре, — подсчитал Нил через несколько секунд, а потом добавил: — Старая.

— Смелый мальчик и считать умеет. Похоже, у тебя впереди большое будущее, если, конечно, научишься держать язык за зубами, пока не подключишь мозги.

— Вы смешно говорите, — прыснула Индиана.

— Это называется английский, дорогая. Я не знаю эбоникс[24].

Лиота положила на красивую фарфоровую тарелку покрытые глазурью фигурные печенья. Но пока она наливала в стаканы молоко и ставила их на стол, печенье уже закончилось. Туниса-Индиана оставила для нее три штучки. Уилсоны были хорошо воспитанными детьми, поэтому поблагодарили ее. Даже Нил-Вермонт, который отложил в сторону мокрое полотенце. Его глаз собирался распухнуть как раз к приходу его матери.

Лиота взяла с ладошки Тунисы три печенинки, оставленные для нее, и дала всем детям по одной штучке. Пакетик печенья стоил три доллара и восемьдесят девять центов. Это по сниженной цене. Лиота представила, сколько порций жареных цыплят надо купить, чтобы прокормить растущих детей, и поняла, почему Арбе Уилсон приходится так много работать.

После шести прошло уже два с половиной часа. Смирившись с этим обстоятельством, Лиота достала еще продуктов.

Три маленьких проглота насытились только после того, как выпили две банки фруктового коктейля и съели по два куска хлеба и одному ломтику сыра. Лиота уже перестала подсчитывать свои убытки и получала настоящее удовольствие, оттого что в ее кухне эти маленькие воробушки чувствовали себя легко, о чем-то щебетали и без конца смеялись. Энергии им хватило бы, чтобы бегать, как зайчики «Энерджайзер».

— Можете посмотреть телевизор, — предложила Лиота, выбрав для детей такое место, где бы они немного успокоились и находились в безопасности.

Дети проследовали за ней в гостиную. Но по телевизору, кроме ток-шоу и мыльной оперы, смотреть было нечего.

— Жаль, что у меня нет детских книг. Я могла бы почитать вам.

— У меня в рюкзаке есть книжка, — вспомнила Туниса. — Я взяла ее в школьной библиотеке.

Лиота никак не ожидала, что маленькая гостья пулей вылетит из ее дома на улицу. Обеспокоенная тем, что хулиганы могут быть где-то поблизости, она решила выйти на крыльцо и подождать ее возвращения. Девчушка помчалась к своему дому, хлопнула одной дверью, другой, и не успела Лиота оглянуться, как та стояла перед ней на крыльце с книжкой в руках.

— Ты хорошо закрыла дверь своего дома, Индиана? — спросила Лиота, когда запыхавшаяся от бега Туниса протянула ей книгу.

— Да, мэм.

— «Ветер в ивах». — Увидев такое название, Лиота улыбнулась. — Что ж, посмотрим, много ли мы успеем прочитать до возвращения вашей мамы.

Не прошло и нескольких минут, как раздался звонок в дверь. Лиота не могла сдержать возникшего у нее чувства разочарования. И прежде чем Арба Уилсон дошла до гостиной, ребятишки, перебивая друг друга, выложили ей все события дня — про происшествие на улице, про печенье с глазурью, фруктовый коктейль, хлеб, сыр. Арба Уилсон, смущаясь, пыталась заставить их замолчать, ей было неудобно перед Лиотой. Даже казалось, что она немного напугана. Нил запрокинул голову, и она осмотрела его глаз. Затем взглянула на Лиоту:

— Спасибо за помощь, миссис Рейнхардт. Я надеюсь, дети не доставили вам много хлопот.

— Ты можешь звать меня Лиотой, а они вели себя как истинные леди и джентльмен.

Когда Лиота начала читать книжку, дети сидели тихо, как мышки. К сожалению, она не успела дочитать историю до конца. А ей так хотелось этого. Но, смирившись, она взяла со стола листик почтовой бумаги, заложила им страницу и закрыла книгу.

— Не забудь свою книгу, Индиана.

— А завтра вы почитаете нам еще? — спросила девочка, положив книгу в рюкзак.

— Нет, Туни, — тут же вмешалась Арба, нежно поправив локоны дочери. — У миссис Рейнхардт есть более важные дела.

— Какие же? — сердито спросила Лиота.

— Неужели вы не против? — удивилась Арба.

— Мне бы тоже хотелось узнать, чем закончится эта история.

— Мам, ну можно нам?

— Пожалуйста? Можно? Можно? — спрашивала Кения, прижимаясь к маме.

— Умная женщина всегда знает, когда следует сдаться. — Лиота пыталась сдержать улыбку. Завтра среда. Корбан Солсек снова придет, чтобы сходить за продуктами. Нужно пополнить запасы. Она должна включить в список все необходимое и ничего не забыть.

14

Энни закрыла за собой входную дверь и, плюхнувшись на диван начала понемногу приходить в себя. Не переставая улыбаться, она набрала бабушкин номер. Ей казалось, что ответа пришлось ждать бесконечно долго.

— Алло, — наконец раздался в трубке мягкий голос.

— Бабушка, у меня есть прекрасная новость.

— Ты выиграла в лотерею кругосветное путешествие?

Энни засмеялась:

— Кое-что получше. У моего преподавателя живописи есть друг — владелец галереи, которая находится здесь, в Сан-Франциско, — и он хочет выставить одну из моих картин.

— Где выставить?

— Да говорю же, в своей галерее. На стене. На продажу. Мою картину, представляешь? О, бабушка, я не думала, что такое может случиться даже через миллион лет.

— Ради всех святых, почему нет? Любой, если он не глупец, поймет, что у тебя есть талант.

Как же она обожает свою бабушку!

— Но ты ведь никогда не видела моих картин и не знаешь, талантлива ли я.

— Мне не нужно видеть твои картины, чтобы знать. Талант у тебя в генах. Твоя двоюродная тетушка Джойс прекрасно рисовала. Прабабушка была виртуозной вышивальщицей. А твоя мать в шестнадцать лет шила не хуже профессиональной швеи.