Мой ректор военной академии (СИ) - Тереза Тур

Он осуждающе оглядел нас и покачал головой:

— Как дети малые, право слово…

— Но, — сын не спешил выполнять приказ отца.

— Ничего я твоей невесте не сделаю. Изволь выполнять.

Милорд Верд не смог ослушаться прямого приказа. Он поднялся с диванчика, коротко поклонился — и вышел из гостиной.

— Вероника, — обратился ко мне император. — Я выдвину вам только одно требование, но я желаю, чтобы оно выполнялось неукоснительно.

— Да, ваше величество.

— Вы можете выяснять с моим сыном отношения вволю. Ругаться с ним, трепать ему нервы. Это ваше право. И, кстати, это ему даже полезно… Единственно, на чем я настаиваю — это на вашей безопасности. Вы не при каких обстоятельствах не будете снимать перстень рода Рэ. Это самый сильный защитный артефакт, который только есть в Империи. И, как бы ни сложились ваши отношения с Ричардом, я не хочу, чтобы он сходил с ума оттого, что не уберег любимую.

— Вы делали этот артефакт для мамы Ричарда? — тихо спросила я.

— Я не делал его — перстень был в семье Рэ с незапамятных времен. Я усилил защиту, доведя ее практически до совершенства.

— А как же тогда получилось, что…

— Моя возлюбленная погибла? — он посмотрел на меня совершенно пустым взглядом.

— Простите, — прошептала я.

— Ничего… Я это уже пережил, — и он закрыл глаза, похоже, что-то вспоминая.

Послышались звуки из столовой — видимо, слуги выполняли распоряжение милорда — и накрывали стол к ужину. Император вздрогнул — и очнулся.

— Она бросила им в меня, сообщив, что отпускает. Что устала от наших отношений. Что мы и не вместе, и не порознь… Что она хочет дочку — но у нас ее никогда не будет. Чтобы я убирался к жене. Я никогда себе не прощу, что ушел тогда — и забрал этот перстень. Хотел дождаться, пока любимая остынет… А получилось так, что попал на похороны. И я даже не смог увидеть ее в последний раз — она была изуродована так, что гроб был закрытый.

— Сочувствую, — я вытерла слезы.

— Спасибо. Но посочувствуйте и Ричарду. И не снимайте перстень. Будем считать это моим приказом. Вы выполните его, миледи?

— Да, ваше величество.

— Мы все — и я, и Ричард, и Брэндон — вы, кажется, с ним уже познакомились…

Я кивнула.

— Так вот — мы все очень одинокие люди. Наверное, более чем одинокие. Неприятные, циничные, временами гнусные. Очень жестокие. Но тем более мы ценим тех немногих людей, которых подпустили к себе. Вы — одна из этих немногих. Вы как солнце для Ричарда. Как дочь от любимой женщины, которой у меня нет, для меня… Вы — умная, не наивная, но такая открытая. Не подвергайте себя лишней опасности. Поберегите себя. И еще. Я даю вам право обращаться ко мне лично по любым вопросам. За любой помощью. Просто позовите.

— Я звала Ричарда, когда еще не знала, к чему приведет моя беседа с бароном Кромером. Барон просто меня заглушил, — пожаловалась я.

— Надо подумать, как это обойти. Я все время забываю, что вы — не маг, — покачал головой император. — Я дам поручение разобраться с этой проблемой. И сам подумаю, что можно сделать.

— Спасибо, — улыбнулась я.

— И… не читайте газет. Ничего правдивого или хорошего вы там не увидите.

— Рэ! — где-то хлопнула дверь и раздался голос милорда Милфорда. — Стрелок ушел.

— Будешь ужинать? — услышали мы ответ милорда Верда. Кстати говоря, не сильно удивленный принесенными новостями.

— Давайте-ка и мы пойдем в столовую, — распорядился император. — Жаль, что я сегодня спонтанно, и ваших волшебных пирожков не будет.

— Я пекла плюшки с лимоном для милорда, — смутилась я. — Но там на всех хватит.

— Пожалуй, лучшая новость за сегодняшний день, — скупо улыбнулся император.

— Все-таки Ричард потрясающе на вас похож, — вырвалось у меня.

— И это, во многом, примиряет меня с жизнью, — тихо сказал он. И потом добавил, желая сменить тему разговора. — Как-нибудь пригласите меня на пирожки. Только без покушения, пожалуйста.

И он пошел вперед, заставляя меня идти вслед за ним. И даже отворил передо мной дверь.

— Хорошо, ваше величество, — согласилась я.

— Только не надо такой паники, как прошлый раз.

— Бедная наша повар. Она, должно быть, места себе не находит, что сегодня мы принимаем вас не так, как положено.

Когда мы вошли в столовую, милорды нас уже ждали.

— Ваше величество, — поклонился ему милорда Милфорд.

— Результатов нет?

Милорд Милфорд дернулся, но только отрицательно покачал головой.

— В течение недели мы официально представим миледи Веронику двору, — распорядился император. — Хватит двусмысленностей. Подданные должны знать, кто у нас кто. Я дам распоряжение устроить прием.

— Ваше величество, — поклонился милорд Верд, весьма и весьма недовольный.

— Вы не сможете все время скрываться ото всех в твоем поместье. К сожалению, не сможете, — тихо проговорил его отец. — А пока — уезжайте. Сразу после ужина. Мне так спокойнее будет. А теперь давайте поедим. Кстати, я сегодня и не обедал.

ГЛАВА 31

— Вот чего мы сюда приехали? — ворчал Паша, обозревая темноту вокруг. — У нас завтра день халявный — фехтование и магия. А так придется отрабатывать… Милорд Верд, а, может, вы за нас похлопочете, чтобы нам не пришлось за прогулы отдуваться?

— Еще чего… — насмешливо посмотрел на нахального мальчишку милорд и тут же спросил с искренним любопытством. — А что такое «халявный»?

— Ну, это напрягаться не надо, — осторожно пояснил сын, посмотрев на мое недовольное лицо.

— Пауль на свои выражения уже всю Академию подсадил, — наябедничал Рэм.

— Кстати, «подсадил» — это тоже его выражение, — улыбнулась я.

— Ну, надо же, — скривился юный герцог. — Я и не заметил. Эти слова — они такие приставучие.

— Надо же, — пробормотал Паша, — мам, у вас с Рэмом, когда я не по-литературному говорю, а по-нормальному, даже выражение лица одинаковое.

— Ваш молодежный жаргон — не норма! — отрезала я.

— Мама, не занудничай. Тебе не идет, — ответило это чучело, делая умилительную мордочку.

— Не-а, — отрезала я. — Раньше было выразительнее. Сейчас у тебя в повзрослевших глазах слишком много ехидства плещется.

— Облом.

— Павел! — синхронно зарычали я и Рэм.

Раздался смех. Мы втроем переглянулись — и поняли, это хохотал над нами милорд Верд.

Мы действительно отправились сразу после ужина. И, конечно же, после того, как милорд Верд надел мне перстень обратно на палец.

Я поднялась к себе, взяла тревожный саквояж. Переоделась. Сунула туда три платья. На всякий случай.